укрытия и вода. Они не любят слишком мокрых и даже сырых мест. Если прислушаться к разговорам посетителей зоологических парков, когда они рассматривают полусгнившие вольеры, можно услышать: «Ах, как хорошо живется здесь кабанам!» Но это далеко не так. Напротив, кабаны любят держаться большей частью сухих мест. Конечно, и пруды, и канавы, и заболоченные места должны быть в местах их обитания. Они нужны им, чтобы поддерживать в чистоте свое тело.
О большой приспособляемости кабанов к жизни в условиях различных биотопов говорит тот факт, что они одинаково хорошо себя чувствуют как в низких прибрежных районах, так и в горной местности. При сопоставлении конституционных особенностей кабанов нельзя забывать, что имеющиеся различия во внешнем их строении вызываются окружающей средой. Дикие кабаны причерноморских стран Юго- Восточной Европы имеют более высокие ноги и более длинный корпус, короткую и редкую щетину. Масса местных кабанов значительно уступает массе их среднеевропейских сородичей. Кабаны в дельте Дуная держатся на плавунцах. Плавунец — это большой по площади, иногда в несколько квадратных километров остров, образованный сильно переплетенными корневищами камыша. В зависимости от течения реки плавунцы передвигаются по дельте Дуная. На этих огромных островах кабаны отыскивают сухие места, чтобы произвести на свет потомство. Благодаря тому, что уже ранней весной воздух и вода прогреваются здесь до 20–25 градусов, свиньи через несколько дней после опороса вместе с поросятами покидают гнезда и в поисках корма вплавь перебираются с одного острова на другой. Нельзя забыть картину, как эти маленькие существа, высунув из воды рыльца, плывут за своими родительницами. Они покрывают при этом большие расстояния, иногда по нескольку километров в день.
Кабаны, заселяющие горные местности вплоть до верхней границы лиственного леса, а иногда и выше, по внешнему виду короче и приземистее, чем их сородичи из других мест. Их мясо по сравнению с мясом другой дичи отличается твердостью и питательностью. Плотная шкура своей окраской оправдывает название «черная дичь». Это самый темный вариант диких кабанов. Для них все нипочем — ни жара, ни засуха, ни дожди, лишь бы биотоп давал им все необходимое для жизни. Они легко приноравливаются к любым кормам. Едва ли какой-либо другой вид дичи может сравниваться с ними в умении приспосабливаться к местным условиям.
Я не согласен с широко распространенным мнением, что кабаны ведут бродячий образ жизни — сегодня здесь, а завтра там. Напротив, если их не тревожить и если угодья располагают достаточной кормовой базой, кабаны годами держатся в привычных для них местах. Проводящиеся ежегодно 3–4 облавные охоты с широким охватом лесных массивов их не тревожат и не заставляют покидать угодья. Однако чем многолюднее в охотугодье, тем беспокойнее ведут себя дикие кабаны. Например, в нормальных условиях они принимают грязевые ванны в середине дня, но если в районе их обитания становится шумно, они переносят эту процедуру на раннее утро. Многие утверждают, что стадо, распуганное во время облавной охоты, вновь собирается вместе в течение нескольких дней, а то и недель, или же вовсе уходит в другой лес. Подобные высказывания не подтверждаются моими наблюдениями. В большинстве случаев облавная охота еще в самом разгаре, а кабаны уже возвращаются в свои постоянные укрытия.
Если кабаны чувствуют себя в безопасности, они не очень-то соблюдают тишину на лежках. Но во время тревоги эти звери умеют передвигаться бесшумно. Они скрываются от охотников крадучись, без единого шороха. Можно только удивляться тому, как удается большому стаду пробраться через густые заросли, не выдав себя ни единым звуком.
Много раз случалось, что я приходил на место дневки кабанов и подзывал их к себе. Ничто не говорило об их присутствии. И вдруг неожиданно для себя я оказывался в окружении 40–50 кабанов, заранее не увидев или не услышав их приближение. Это было для меня каким-то чудом, хотя я каждый раз внимательно прислушивался, пытаясь уловить малейший шорох или треск сломанной ветки.
Лесные чащи имеют жизненно важное значение для кабанов, которые не могут жить без укрытий. Звери хорошо понимают, что в лесной чаще они в безопасности, поэтому и устраивают здесь лежки и поодиночке бродят вокруг них. Совсем по-другому ведут себя кабаны, когда покидают укрытия. Спелые, хорошо просматриваемые лесные массивы они преодолевают на большой скорости и по кратчайшему маршруту, чтобы по возможности быстрее спрятаться в укрытии. Согласно моим многочисленным наблюдениям различные стада кабанов часто сходятся вместе в дубовых рощах, причем каждое при передвижении пользуется своим собственным переходом. Со всех направлений идут стада кабанов к дубняку, и там часто происходят жаркие бои. Стадо, в участок обитания которого входит дубняк, чувствует себя его хозяином и всегда может прогнать пришельцев.
С большим интересом прочитал я книгу Бобака «Черная дичь». В ней имеются такие строки: «Во Франции миграция кабанов начинается с появления отдельных разведчиков, а потом уже по их следам приходят звери всех возрастных групп». Дуфло пишет, что при пересечении открытой, безлесной местности кабаны совершают какие-то совершенно непонятные окольные обходы, прежде чем войти в лес. Когда подняли старые топографические карты этих мест, оказалось, что раньше здесь рос лес, теперь он вырублен-Можно смело предположить, что кабаны продолжают придерживаться тех переходов, которыми пользовались сотни лет тому назад их предки. Мы это наблюдаем на других видах животных. Они тоже пользуются определенными маршрутами при миграции, хотя отдельно взятый зверь не знаком с этими маршрутами — он мог там и не бывать. Так же и кабаны имеют на своей территории маршруты передвижения, называемые переходами.
В ходе исследований я пришел к аналогичным выводам. Например, два лесных массива, в которых обитали два кабаньих стада, были разделены между собой четырехкилометровым полем и рекой. Между лесными массивами имелся переход, который, по словам старожилов охотников, существовал вечно. Его знали отцы, деды и прадеды местных жителей. В течение марта-апреля я часто сидел неподалеку от этого перехода, чтобы понаблюдать за журавлями и отснять этих птиц на киноленту. Через каждые два дня этот переход использовали два больших стада кабанов для входа в свои укрытия и выхода из них. Каждое стадо имело свое убежище в противостоящих друг другу лесных массивах. На старых топографических картах поля не было — на этом месте рос сплошной лес.
Знание постоянных старых переходов зверей имеет важное значение для проектирования и строительства автодорожной сети. Переходы, пересекающие проезжую часть автомобильной дороги, нужно сохранить (устраивая мосты-виадуки. —
Я согласен с Бобаком в том, что звери сохраняют верность своим постоянным местам обитания и устоявшимся переходам. Бобак говорит: «Часто утверждают, что кабаны ввиду своей склонности вести бродячий образ жизни не придерживаются переходов. Это неверно. Они очень хорошо помнят свои тропы, а вот охотник наперед не может сказать, какой тропой воспользуются звери на этот раз. Переходы кабанов мало отличаются от переходов других видов копытных, но они более скрытны, чем у оленьих, особенно тогда, когда кабаны передвигаются медленно и идут парами друг возле друга. У стада имеются главные переходы, т. е. тропы, которым оно отдает предпочтение, и второстепенные, которые используют редко, но зато 2–3 дня подряд».
Раньше в литературе существовало мнение, что кабаны образуют «стадное сборище». Это выражение должно означать, что при образовании стада отсутствует какой-либо порядок, что оно является случайным «сборищем» кабанов. Многие охотники до сих пор разделяют это мнение, а потому со всей решительностью следует указать на его ошибочность. Все встречающиеся стада кабанов — это не что иное, как семейные союзы.
За годы моих наблюдений я никогда не видел, чтобы «чужая» особь стала членом сложившегося стада. В основных кормовых угодьях — дубовых рощах или на полях, занятых зерновыми культурами, — иногда кормятся несколько групп, но они всегда держатся раздельно и никогда не смешиваются друг с другом. Я наблюдал в непосредственной близости, как даже поросята из разных стад ведут между собой жестокие бои. Полевые угодья, на которых я проводил наблюдения за кормежкой кабанов, были «ничейными», а потому условия для всех семейных групп были одинаковы. Это исключало борьбу между стадами кабанов за исключительное право пользования кормами, как это бывает в дубовых рощах. Но и здесь самый сильный семейный союз является «хозяином». Это, однако, не означает, что более слабое стадо должно покинуть место кормежки. Дистанция между группами в 50 шагов была достаточной, чтобы исключить враждебные действия. Понятие «семейный союз» требует некоторого пояснения. По моим наблюдениям, прием в стадо «чужих» кабанов полностью исключался, все члены семейного общества
