укромного места за портьерами. Альдред, сын Ухтреда, отомстил за смерть отца, однако сам был убит в 1038 г., попав в руки сына Турбранда, Карла; попытка этих двух семей достичь примирения провалилась, когда совместная пьяная оргия завершилась наутро рядом убийств (обратите внимание на сходство с конфликтом между Сихаром и Австригизелем). Завершилась междоусобица только в 1073 г., когда большинство внуков и правнуков Турбранда были вырезаны графом Уолтефом, правнуком Ухтреда. Уолтеф, возможно, под предлогом кровавой распри совершил упреждающий ход против своего династического противника, который, как он опасался, мог поднять мятеж. Сам же Уолтеф поднял мятеж против Вильгельма Завоевателя в 1075 г., за что был публично обезглавлен. Последнее слово все-таки осталось за Короной.
Междоусобицы могли закончиться полным истреблением противников; чаще они завершались выплатой компенсации и прямым вмешательством короля. В период Раннего Средневековья материальное возмещение считалось менее почетным путем разрешения конфликтов, олицетворяя собой неспособность или нежелание уплатить долг чести сполна, т. е. пролив кровь. В дальнейшем жесткие ограничения со стороны королевской власти на кровавые разборки вассалов постепенно изменили ситуацию. Даже когда королевская власть в Англии практически перестала существовать — в XV веке, в эпоху, когда страна задыхалась от жестоких распрей между Пойнингами и Перси, Уидвиллами и Невиллами, а также Стаффордами и Харкуртами, — варварский феодализм допускал улаживание конфликтов финансовым путем. Именно так и произошло при примирении Генри Пирпонта, Томаса Гастингса и Генри Феррерса в 1458 году. Войны объявлялись частным образом, и таким же приватным путем заключался мир.
Любая крупная вспышка насилия в королевстве представляла собой опасность для правителя; массовые беспорядки как эпицентр недовольства могли привлечь к себе нежелательный интерес, отнять драгоценное время и ресурсы, расстроить собственные военные планы короля. Для любого монарха внутренние восстания и междоусобицы были крайне нежелательны. Также серьезную угрозу представляли заговор и мятеж, которые не только затрагивали военные ресурсы короля, но и являлись деянием против помазанника Божьего. В Англии, где, как мы уже убедились, идея теократической монархии поддерживалась не так подобострастно, как в остальной Европе, мятежи происходили настолько часто, что лишь немногим английским королям удалось их избежать. Перед тем как при Эдуарде I законы об измене получили свое дальнейшее развитие, каждому английскому королю в период с 1066 по 1272 г. пришлось столкнуться с опасностью свержения с трона в результате мятежа. Правителю приходилось с осторожностью относиться к потенциальной угрозе подобного рода, поскольку, хотя он и царствовал по милости Божьей, но вполне мог лишиться своей мирской власти, если действовал противозаконно и как тиран. В одних политических трактатах утверждалось, что тиранов должны свергать их подданные, в других — что это удел Господа. Раньше вторая точка зрения часто высказывалась Церковью, которая предавала анафеме всех, кто поднимал мятеж против наместника Бога; позднее, однако, Церковь точно так же клеймила позором деспотического монарха (т. е. такого, который облагал ее обременительными налогами или оказывался неспособным защитить церковное имущество), называя его тираном. Осуждение или похвала во многом зависели от преобладающей политической ситуации и от предугадывания, кто окажется победителем.
Опасность волнений и мятежей исходила не только от аристократии, как со всей очевидностью показали события в Англии и Франции в XIV в. Крестьянское восстание 1381 г. в Англии, описанное в обличительной книге Алистера Данна «
Впрочем, английское крестьянское восстание можно даже охарактеризовать как умеренное по сравнению с Жакерией 1358 года во Франции. Название свое она получила от ироничного прозвища типичного французского крестьянина (Жак-простак). Во Франции крестьянские волнения вспыхивали нередко, особенно на фоне военной неразберихи; они усугублялись непосильными налогами — одной из главных причин восстаний в Англии. Но ситуация во Франции обострялась еще и слабостью королевской власти на данном этапе, в отличие от Англии, где Эдуард III почивал на лаврах после крупных побед во Франции. Лишения и бедствия французских крестьян на фоне свирепствующей чумы и опустошительных войн привели к Жакерии, самому кровавому и массовому из всех восстаний XIV века. Это была действительно революционная борьба в самом горьком смысле.
Простые люди возлагали всю вину на власти. Прошло всего два года с тех пор, как их король Иоанн II Добрый был захвачен в плен англичанами при Пуатье; последствия «черной смерти» преодолевались медленно; по всей стране орудовали банды мародеров. Самое бедственное положение сложилось в областях, наиболее пострадавших в Столетней войне. Здесь законность и порядок почти не соблюдались. О «жаках» Фруассар писал так: «
Шокирующее изменение ситуации подстегнуло аристократические классы, причем не только во Франции, к объединению, и жестокое восстание было не менее жестоко подавлено. Карл Наваррский расправился с мятежниками всего за две недели, однако последствия этого ощущались еще долгие годы. Самому Карлу приписывается казнь трехсот повстанцев всего за один день. Явно преувеличивая, Фруассар утверждает, что за несколько часов в других местах были казнены семьсот мятежников. Раздутые, без сомнения, цифры дают тем не менее представление о масштабах резни; казнено было настолько много, что порой вешали целыми группами. В общем, Жакерию спровоцировал ряд вполне веских факторов, но наиболее важным является то, что восстание разразилось в период, когда Франция жила фактически без короля.
Аристократия представляла для Короны еще большую угрозу. Роберт Бартлетт определил три основных типа аристократического восстания. Один из них — индивидуальная импульсивная реакция на королевское вмешательство или отказ в финансовой и другой поддержке. Гораздо большую опасность представляло общее аристократическое движение в поддержку правителя-соперника, по обыкновению — одного из членов правящей династии. И самым опасным из всех было повстанческое движение с аристократической программой реформ — примерно такого же типа, как в Англии в 1215 году, когда была подписана «Великая хартия вольностей». Открытые восстания постепенно сошли на нет, по мере того как средневековые правители все решительнее пресекали частные войны. Чем слабее оказывался правитель, тем выше была угроза восстания. Раньше борьба с королем не всегда считалась изменой, поскольку мятежники заявляли о нарушениях закона (королем). Но на основе последующего развития законодательства и политических событий возникла точка зрения о том, что война против короля подразумевает войну против государства и его благополучия, и, тем самым, мятежники лишались возможности оправдывать войну личными обидами.
В Англии вооруженное восстание против короля обрело статус государственной измены в эпоху
