составляющими любой армии. В истории войн Средневековья отмечено множество побед кавалерии над пехотой, и наоборот. Так, тяжелая кавалерия решила исход битвы при Гастингсе в 1066 году; у Яффы в 1192 году понадобилось всего с десяток рыцарей, чтобы отогнать мусульман; и именно мусульманская тяжелая кавалерия повлияла на исход битвы под Никополом в Болгарии в 1396 году, что привело к массовой сдаче в плен французов. Тезис «военная революция» подкрепляется участившимися победами пехотинцев над конными воинами в XIII–XIV вв. Так случилось при Куртре в 1302 году, при Креси — в 1346 году и Муртене (Швейцария) в 1476 году, когда кавалерия Карла Смелого не смогла предотвратить избиение его войска швейцарскими пикинерами. Но пехота побеждала кавалерию и намного раньше. В 1176 году, задолго до любой «революции», конница императора Фридриха Великого была разгромлена пешим войском Ломбардской лиги под Леньяно, неподалеку от Милана. Десятилетие спустя, в 1188 г., в бою под городом Жизор в Нормандии английские пешие солдаты отбили две атаки французской кавалерии, считавшейся европейской элитой. В «Истории Уильяма Маршала» отмечается, как французы «устремились в атаку» и были встречены анжуйской пехотой, «которая не разбежалась от бешеного натиска, а встретила их копьями». По-видимому, среди пехотинцев потерь вообще не было.

Вероятно, еще более поучительными являются сражения начала XII века, как при Бремюле в 1119 году, когда Генрих I приказал своим рыцарям спешиться и, слившись с пехотой, смог разгромить французскую кавалерию. Уильям Тирский сообщает, что во время второго крестового похода в конце 1140-х гг. немецкие рыцари по привычке спешивались во время битвы. В летописях пишут, что франки сражались пешими еще в 891 г., в битве при Диле в Бельгии. Все дело в том, что рыцари являлись универсальными воинами, это были грозные, профессиональные машины для убийства, которые могли адаптироваться к ведению боя как пешими, так и верхом.

Споры по поводу превосходства пехоты над кавалерией и наоборот могут вводить в заблуждение. Лишь немногие сражения можно охарактеризовать как столкновение конных и пеших в чистом виде. В подавляющем большинстве битв, в том числе и в упомянутых выше, исход (если таковой можно было в конце точно определить) решался тактическим построением и боевыми способностями кавалерии, пехоты и лучников, а также их умением взаимодействовать друг с другом. Различные подразделения в войсках выполняли соответствующие функции, которые в зависимости от обстоятельств могли меняться. Тяжелая кавалерия предназначалась для нанесения мощного удара, способного расколоть ряды противника, или, как в битве при Гастингсе, для имитации бегства, чтобы выманить на себя пехоту. Но, как уже упоминалось выше, рыцари могли также обороняться и в пешем строю. Лучники и копейщики обстреливали противника, облегчая тем самым задачу кавалерии, и, конечно, они использовались и для поражения конницы противника. Пехота обеспечивала стену-щит для кавалерии, но пехота применялась и для атаки, наступая вторым эшелоном после конницы. Рыцари могли наступать и в пешем строю (то, чего французы толком не научились делать вплоть до 1415 г., как продемонстрировал Азенкур). Нельзя сбрасывать со счетов массу других факторов, определяющих исход сражения: полководческий талант командира, моральный дух, умелое расположение на местности, обученность войска и дисциплину, и так далее.

Последний из упомянутых факторов — дисциплина — заслуживает особого внимания, поскольку командная структура и ее нарушения часто оказывали влияние на современное понимание зверств, совершаемых во время ведения военных действий. Эффективность в моменты боя часто зависит от дисциплины и строгого выполнения приказов. Да, есть доля правды в том, что средневековые армии частично состояли из боязливых крестьян, готовых обратиться в бегство, а рыцарям не терпелось добраться до врага. И все же точка зрения Чарльза Омана о том, что рыцари были просто молодыми аристократами- любителями, которые беспорядочно бросались в драку, едва почуяв кровь, — это просто пародия, которая, к сожалению, еще жива и поныне. В недавно изданном очерке о стремлении к славе нобелевский лауреат физик Стивен Уэйнберг пишет о «безрассудстве в таких масштабах, которые даже средневековый рыцарь счел бы невероятными». Для кавалерии жизненно важно было сохранять боевой порядок: успешная атака зависела от огромного веса и мощи конницы, двигавшейся в сомкнутом строю. Важность этого признавали и полководцы, и писатели. Молодой Эдуард III во время Уэрдейлской кампании в 1327 году сообщил своим подданным, что убьет всякого, кто посмеет атаковать без соответствующего на то приказа. Жуанвиль приводит пример начала XIII века: во время первого похода Людовика Святого в Египет, Готье Д’Отреш ослушался строгого приказа, нарушил строй и был смертельно ранен. Ни летописец, ни король не испытали к нему особого сочувствия.

Естественно, подобная сиюминутная удаль часто проявлялась в битвах. В походе на Яффу в 1191 году войско крестоносцев под начатом Ричарда Львиное Сердце неоднократно подвергалось болезненным уколам со стороны мусульман. Ричард разослал приказ любой ценой сохранять боевой порядок, несмотря на провокации противника. Рыцари-госпитальеры, которые, находясь в арьергарде армии, приняли на себя основную тяжесть мусульманских ударов, несли больше потерь (в основном, от вражеских лучников) и теряли больше лошадей, чем другие части крестоносцев. Не дождавшись сигнала к контратаке, двое рыцарей — одного из них, согласно летописи, звали Маршал, — пришпорили коней и бросились на врага. За ними вслед тут же устремилась вся кавалерия госпитальеров. Увидев это, Ричард бросил в атаку и собственных рыцарей. Не сделай он этого, могла случиться катастрофа. Внезапная контратака, а главное, численность рыцарей, в ней участвующих, сделала свое дело, и крестоносцы наголову разбили мусульман. Вдохновленный этим успехом Ричард повел свое войско дальше. (Однако подобная бравада имела и свои пределы: тот же Ричард погиб в 1199 году при осаде французской крепости).

Приказы отдавались не только в устной форме, когда могли быть неверно истолкованы. Их записывали на пергаменте, причем очень подробно. Роджер Хоуден приводит драконовские правила, установленные тем же Ричардом для поддержания дисциплины на судах, отплывающих в Святую Землю:

Всякий, кто убьет кого-нибудь, будет привязан к мертвецу и, если это случится в море, будет выброшен за борт, а если на земле, то похоронен заживо вместе с убитым. Если законные свидетели подтвердят, что кто-то обнажил нож против товарища, то его руку надлежит отрубить. Если кто-нибудь ударит товарища, не пролив его кровь, то его надлежит три раза окунуть в море. Брань или богохульство наказывается штрафами в соответствии с числом проступков. Осужденного в воровстве надлежит обрить, обмазать смолой, извалять в перьях и высадить на берег при первой возможности.

Подобные указы издавал не только Ричард. Любого солдата крестоносного войска, замеченного в азартных играх, надлежало пороть, раздев донага, в течение трех дней в военном лагере. Моряки отделывались более легким наказанием: поутру их окунали в море.

Правила о поведении на войне были типичны для Средневековья: Ричард II издал свои предписания в 1385 г. в Дареме; Генрих V — в 1415 г. в Арфлере. Эти указы были направлены на защиту мирного населения и духовенства, они запрещали разорение и мародерство. Что касается Генриха, то он желал заручиться поддержкой жителей Нормандии как верных и надежных подданных. Но не все подобные директивы отличались продуманностью. Двадцать лет спустя сэр Джон Фальстаф отдавал приказы о ведении чрезвычайной, неограниченной войны — guerre mortelle, войны на истребление. Он стремился жестоко подавить выступления французских мятежников. Резню и насилие предстояло официально санкционировать, как и полное разложение дисциплины в воинских рядах.

Потеря дисциплины на поле боя могла спровоцировать поражение. Во время любого сражения существовала опасность превращения кавалеристов в безжалостных убийц, топчущих и добивающих разбегающуюся пехоту. Ниже приводится отчет Вильгельма Пуатье о последствиях битвы при Гастингсе.

[Англичане] обратились в бегство, как только у них появилась такая возможность, некоторые — верхом на отобранных у товарищей лошадях, многие — пешими. У тех, кто сражался, не хватало сил спастись бегством, они лежали в лужах собственной крови. Желание спастись придавало силы остальным. Многие погибли в лесной чаще, многие — на пути своих преследователей. Нормандцы преследовали их и убивали, доводя все дело до надлежащего завершения, заодно топча копытами своих лошадей и живых, и мертвых.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату