фильтре. Блэйк хмыкнул.
— Все равно это всего лишь керосин, — сказал он. — На нем не летают. С тем же успехом можно засыпать в баки зерно для птиц. Не знаю, для чего он тебе нужен, но я в жизни не поверю, что керосин способен служить горючим.
Фармен пожал плечами.
— Завтра я подниму «Пика-Дон» в воздух. Завтра ты и скажешь, что думаешь об этом. Справедливо?
Блэйк махнул рукой:
— Но кое-что я готов сообщить сейчас. Если ты собираешься подшутить, то у тебя железные нервы.
С утра на небе появились облака. Но они были высоко и не могли помешать показательному полету. Фармен подождал, пока Блэйк поднимется в воздух на своем аэроплане. Теперь он кружил над полем на высоте десяти тысяч футов.
— Я полагаю, что все готово, — сказал Деверо, приглаживая усы. Фармен подошел к самолету.
— Лучше будет, если люди отойдут подальше, — сказал он. — Вой турбин оглушит их. — Он встал на деревянный ящик и, подтянувшись, залез в кабину «Пика-Дона». Зрители отошли от самолета футов на двадцать. Посмотреть на полет пришло немало народу. Фармен усмехнулся. Когда он включит двигатели, они отбегут гораздо дальше.
Он опустил фонарь кабины. Проверил замки — все в порядке. Дальше предполетная проверка. Приборы ожили. Двигатель номер один запустился нормально.
Стрелка тахометра завертелась на циферблате. Второй двигатель, третий… Все в порядке!
Он не хотел зря тратить горючее и провел предполетную проверку по самому минимуму, затем установил ручку управления двигателем на режим вертикального взлета. «Пика-Дон» поднялся в воздух. На несколько секунд зависнув над землей, самолет стрелой взметнулся в небо. Фармен представил, что творится со зрителями, и ухмыльнулся. Посмотреть бы на их выпученные глаза и отвисшие челюсти…
Он поднял «Пика-Дон» на высоту десять тысяч футов. Прищурив глаза, он попытался отыскать «Ньюпор» Блэйка на экране радара. Но экран был пуст. Фармен испугался, не случилось ли что-нибудь с Блэйком, но увидел его самолет справа от себя. Экран же по-прежнему оставался пустым.
Фармен выругался: неужели чертов радар сломался?
Но искать причину неисправности было некогда, «Пика-Дон» поглощал керосин с невероятной быстротой. Фармен передвинул вперед рукоятки управления, и его вжало в кресло. На какую-то секунду перед ним мелькнул аэроплан Блэйка (черт, он же предупреждал его не заходить в переднюю полусферу!), и тут «Пика-Дон» начал резко терять высоту. На скорости в 0,5 числа М самолет скользил, как шар из кегельбана. Стрелка высотомера вращалась в обратную сторону. На экране появился горизонт, но самолет уже начал набирать скорость. Фармен чувствовал, как мощно ревут двигатели. Он устремил «Пика-Дон» вверх и преодолел звуковой барьер под углом в сорок пять градусов. «Ньюпор» Блэйка пропал из поля зрения.
На сорока тысячах он уменьшил тягу, выровнял самолет и начал снижение. Ему пришлось потрудиться, прежде чем он отыскал аэродром — зеленое поле в стране зеленых полей. На высоте в пять тысяч он перешел на вертикальное снижение. Расходомер опасно мигал красной точкой: топлива осталось на тридцать секунд полета. Зависнув на высоте двухсот футов, он выбрал место для посадки.
Фармен спрыгнул из кабины на землю, не дожидаясь, когда принесут деревянный ящик, и недоуменно оглянулся. На аэродроме — ни одного пилота, как, впрочем, и самолетов. Наконец, он заметил на востоке маленькие точки в небе. Ничего не понимая, он бросился к ангарам. Неужели на них так подействовал его взлет? Он нашел механика и схватил его за руку:
— Что случилось?
Механик улыбался и жестикулировал, пытаясь что-то сообщить. Встряхнув его, Фармен снова повторил свой вопрос на ломаном французском. Но ответа не понял, лишь проследил за взмахом руки в сторону линии фронта.
— Я вижу, что они улетели туда, — пробурчал Фармен и отпустил механика. Он прошел в домик за ангарами и попросил у Энри виски. Через пять минут заказал еще. Когда летчики вернулись, он допивал четвертую порцию.
Они с шумом ввалились в помещение, и Энри выставил на стойке батарею бутылок. Блэйк подошел к столику Фармена, держа в руках стакан, наполненный до краев.
— Ховард, — сказал он, — не знаю, как работает твоя штука и можно ли вообще назвать ее аэропланом. Но вынужден признать, что движется она быстрее пули. Если ты мне объяснишь…
— Все, что ты захочешь, — самодовольно сказал Фармен.
— Как ты можешь летать, если не чувствуешь ветер на лице?
Фармен хотел было рассмеяться, но у Блэйка не было и тени улыбки.
— Мне не нужен ветер, — сказал Фармен. — Наоборот, если стекло разобьется, я погибну. Все, что мне нужно знать, сообщают приборы.
На лице Блэйка появилось недоверчивое выражение. Фармен поднялся, слегка качаясь от выпитого.
— Пойдем, я покажу тебе пульт управления.
Блэйк жестом указал ему на стул.
— Да видел я это. У тебя там столько всего, что в полете времени не хватит разобраться… Да и вообще, можно ли назвать это полетом. С тем же успехом ты мог бы сидеть за письменным столом.
Фармену и самому иногда приходили в голову подобные мысли. Но все эти приборы были необходимы, чтобы управлять «Пика-Доном».
— Ну, хочешь, назови его подводной лодкой, — сказал он даже без особого сарказма. — Ты ответь: летал я или нет?
Блэйк пожал плечами.
— Сначала ты завис, как воздушный шар. Если бы я не видел это собственными глазами, я бы никогда не поверил. Потом рванулся ко мне, как из пушки. Признаться, я даже несколько струхнул. Никогда бы не подумал, что можно двигаться с такой скоростью… Не успел я развернуться, как тебя и след простыл. Если бы мы вели с тобой воздушный бой, ты мог бы прошить меня очередью, а я не успел бы сделать и выстрела.
На стол упала тень. Они подняли головы.
— Действительно, мсье, — сказал Деверо, — ваша машина может без риска атаковать любую цель. Мне трудно понять, как она летает с такими маленькими крыльями или как она поднимается вертикально в воздух, но я видел все это своими глазами. И этого достаточно. Я хочу извиниться, что нас не было здесь в момент приземления.
Итак, он все-таки произвел впечатление.
— А куда вы все улетели? Я думал, что патрулирование начнется только во второй половине дня.
Подвинув стул, Деверо сел рядом с Блэйком. Он осторожно поставил стакан с вином на стол.
— Все так, мсье. Но со стороны фронта донеслась канонада. В таких случаях мы не ждем приказа, а сразу же поднимаемся в воздух.
— А я не слышал никакой стрельбы, — сказал Фармен.
— Самое странное, — сказал Деверо, — что когда мы подлетели к фронту, пушки уже смолкли, а в небе не было ни одного самолета, кроме наших. Мы пролетели километров пятьдесят вдоль линии фронта — никаких признаков боевых действий. Когда мы вернулись, я связался с командованием: никакой информации о перестрелке.
Он произнес все это с наивным непониманием маленького мальчика, еще не познавшего тайны природы. Фармен внезапно рассмеялся, и Деверо заморгал от удивления.
— Извините, — сказал Фармен. — До меня только что дошло. Это были не пушки, а мой самолет!
— Ваш самолет, мсье? Не понял шутки.
— Я не шучу. Вы слышали мой самолет. Когда он преодолевает звуковой барьер, то раздается нечто наподобие взрыва. — Он взглянул на их лица. — Вы мне не верите?
Стакан Деверо был пуст. Блэйк встал, взял со стола пустой стакан и поплелся к стойке.
