поврежденном мозгу. Операторы строительных машин были подвержены тем же приступам безумия, которые у дредноутов выливались в неконтролируемую тягу к разрушению и превращали их в кровожадных берсерков.
Однако безумие среди водителей было куда опаснее – оно могло привести к уничтожению целой крепости.
— Понятно, – отрывисто просигналил Лакуна и добавил к сообщению порцию двоичного кода; Бронн, уловивший основной смысл оскорбительной реплики, порадовался, что под визором не видно его улыбки.
— Просто выполняй приказ. А скажешь еще раз, что я только заборы умею городить, – велю поместить твои мощи в дрон для разминирования.
Хотя одной половины лица Лакуна лишился полностью, а вторую половину заменили детали, снятые с сервитора, он все равно сумел изобразить удивление от того, что Бронн, оказывается, понимает бинарное арго. Из реконструированной глотки водителя раздался раскат скрипучего смеха, а затем двигатель бульдозера взревел, и коробка передач с лязгом переключилась на задний ход.
Захлопнув дверь в кабину, Бронн еще какое-то время ехал на подножке машины, пока не убедился, что бульдозер занял положенное место, после чего стукнул по двери и спрыгнул на твердый пол пещеры. Поверхность предварительно выровняли с помощью потоков мелты, и теперь все было готово для продвижения землеройных машин и Черной базилики. Бронн опустился на колени и, приложив руку, убедился, что грунт прочен.
— Пласт выдержит? – раздался резкий, глубокий голос командира этой армии.
Выпрямившись, Бронн коротко кивнул:
— Он выдержит, Кузнец Войны Хонсю. Это надежная скала, древняя. Из той породы, что выживает всегда, при любых испытаниях. Такая же была и в сердце Олимпии.
В ответ на столь неуместную ностальгию Хонсю покачал головой:
— Но в конце концов олимпийская скала дала трещину?
— Трещины появились в душах людей, живших на ней, – процедил Бронн сквозь зубы. – Скалы же Олимпии не пошатнулись.
Хонсю никогда не упускал возможности лишний раз напомнить своему легиону, как они, допустив бунт среди населения, вынуждены были уничтожить собственную планету. Он вполне умышленно бил по больному, но Бронн уже давно научился не реагировать на такие колкости.
— Но скалы Калта рухнут? – спросил Хонсю.
— Они не устоят перед неотвратимым натиском истинных сынов Пертурабо, – заверил его Бронн, съязвив в ответ.
— Я так и думал, – Хонсю криво усмехнулся.
Половину его лица заменяла аугметика, вживленная мортициями в деформированную рубцовую ткань, – результат близкого знакомства с болтерным снарядом и обрушившимся туннелем. Прежняя лукавая улыбка осталась в прошлом, и теперь его лицо было навсегда перекошено в сардонической ухмылке. Одну руку защищали части брони Мк–IV, снятые с погибшего Железного Воина; вторую заменил анатомически точный протез, выполненный из блестящего серебра.
Хонсю заметил, что Бронн внимательно рассматривает протез, и поднял искусственную руку.
— На ней не останется и царапины, даже если вся пещера обрушится.
— Зато нас всех раздавит всмятку, – возразил Бронн.
— Нельзя же все понимать так буквально, – засмеялся Хонсю. – Думаю, потому Железные Воины и ввязались в мятеж Воителя. Хорус, наверно, предложил это смеха ради, а Пертурабо поймал его на слове.
— Вот оно, твое невежество, – огрызнулся Дассандра.
Бронн поднял кулак, призывая Дассандру замолчать, но такой всплеск эмоций скорее позабавил Хонсю, чем разозлил.
— А он бойкий, – оценил он.
— Служил у Беросса.
— Ага.
— Вы пришли за чем-то конкретным, Кузнец Войны? – решил узнать Бронн до того, как Дассандра поддастся на очередную провокацию.
Хонсю кивнул, показывая, что в этой операции признает авторитет Бронна.
— Ты готов начинать наступление?
— Готов. Только прикажите – и я меньше чем за сутки возведу вал на той гряде.
— Хорошо. Кто возглавит первую волну?
— Йэгот Гент.
Хонсю опять кивнул. Гент достойно держался под огнем. По приказу лорда Торамино Темные Механикус заменили большую часть его нервной системы искусственными рецепторами, в результате чего Гент стал на редкость угрюмым в общении, но в сражении и бровью бы не повел, даже упади снаряд совсем рядом. Именно он руководил строительством апрошей при осаде Халан–Гола, и когда закончилось жестокое побоище, ознаменовавшее последние дни крепости, Хонсю проявил осмотрительность, сохранив Генту жизнь.
— Скажи ему, что его заменят.
— Почему? Кто?
— Мы. Ты и я поведем атаку на долину.
— Вы в своем уме? – воскликнул Бронн. – Зачем вам это?
— Слишком давно я не брался за мотыгу и не пачкал руки во вражеской земле, – ответил Хонсю. – Мне нужно вновь заняться тем, что я умею лучше всего: строить стены для больших пушек. И для этого мне понадобится тот, кто среди моих подчиненных больше всех знает о горной породе.
— Если полукровка ищет смерти, то не надо ему мешать, – посоветовал Дассандра. – Никто по нему не заплачет.
Бронн думал, что за такую дерзость командир разделается с Дассандрой на месте, но Хонсю лишь рассмеялся:
— Может, и так. Орды Рожденных Кровью подчиняются повелителю демонов, но этой армией командую я, и один из плюсов этого в том, что я могу делать все, что захочу. Бронн, убери от меня этого маленького засранца, пока он не испортил мне настроение, а то я его прибью.
Коротким кивком Бронн приказал Дассандре удалиться, после чего внимательно посмотрел на Хонсю.
— И все же, в чем истинная причина? – спросил он, когда Дассандра отошел достаточно далеко, чтобы не слышать их разговора.
— Мне обязательно нужно объяснять свои действия? – ответил Хонсю вопросом на вопрос.
— Если вы собираетесь задействовать мои машины, я должен знать, что у вас есть на то достаточные основания. Я не позволю подставить их под удар просто потому, что вы хотите что-то доказать повелителю демонов или легиону.
— И что же мне нужно доказывать?
— То, что вы – Железный Воин, – ответил Бронн. – Истинный сын Пертурабо.
— А этому нужны подтверждения? Посмотри, где мы. Даже Пертурабо не сумел дотянуться осадными орудиями до Ультрамара.
Бронн покачал головой и заговорил тише, чтобы его не услышал никто, кроме Хонсю:
— Неважно, сколько эскалад вы проведете, сколько брешей возьмете штурмом или сколько крепостей уничтожите. Как Железного Воина они вас никогда уважать не будут, и сегодняшняя операция ничего не изменит. Для этих воинов вы навсегда останетесь полукровкой.
Положив руку Бронну на плечо, Хонсю развернул его к свету, сочившемуся из входа в пещеру. Среди синеватых клубов выхлопных газов, которые изрыгали бульдозеры и краны, мерцали колонны солнечного света.
— Там, за этим проходом, – мои враги, а за моей спиной – воины, которые с радостью подняли бы против меня оружие, если бы могли рассчитывать на победу. Ты правда думаешь, что я стараюсь на кого-то
