мой поступок дает мне веские основания позвонить Бабс. Как бы там ни было, но я все равно собиралась пригласить ее в гости по случаю переезда Энди. И ничем не смогу помочь, если она почувствует себя виноватой из-за своего негостеприимства на фоне моего гостеприимства, ведь так?
— Дело пошло, — бормочет Бабс, когда я рассказываю ей о грязной посуде, из-за чего начинаю чувствовать себя ужасно глупо.
— Может, вы с Саймоном заскочите ко мне завтра на чашку чая, покуда Энди перевозит вещи? Разумеется, Саймон тоже приглашен, — добавляю я на случай, если мой благородный жест до нее так и не дошел.
— Отличная мысль, — отвечает она. — Посмотрим, сможет ли он.
В ее голосе — ни намека на удивление или вину. Наоборот — веселость, игривость, беззаботность. Возможно, она только что занималась сексом. Мне не терпится спросить: «Какие планы на вечер?», но ведь я ужасная трусиха. Вместо этого хриплю:
— Я пыталась сегодня поесть побольше. Как ты и говорила.
— Правда? Я очень рада.
Жду еще похвалы, но впустую. Поверить не могу! Все равно как если бы любовь всей твоей жизни объявила на следующее утро, что всего лишь хотела с тобой переспать. А как же наша задушевная беседа? Ведь я ж оголила перед ней и тело, и душу! И что взамен? Ни тебе ободрения, ни хотя бы просто «молодец»! Мне же необходима
— Ну, тогда — пока, хорошего тебе вечера, завтра увидимся.
И отключается. Я остаюсь стоять, уставившись на трубку и думая о том, что в следующий раз буду более находчивой.
Воскресенье, послеобеденное время, кульминация безрадостного уикэнда. В третий раз надраиваю отбеливателем унитаз, когда раздается звонок в дверь. Без десяти три. Энди. Раньше времени, что в общем-то лучше, чем опоздание. Меня ужасно раздражает, когда люди опаздывают. Скалю зубы своему отражению в зеркале, срываю с себя передник, вешаю на крючок и открываю входную дверь.
— Привет, — говорит Крис. Он облокачивается на дверной косяк: резкие скулы, острые грани. Черные глаза, красные губы, посланник из преисподней.
«Уходи, а?» — вот что нужно бы ответить, но здравый смысл полностью замыкает. С тем же успехом можно нажать кнопку «разморозка» и ползти прямиком в микроволновку. Такой уж эффект производит на меня Крис.
— Я тут тебе кое-что принес, — бормочет он, протягивая белый пластиковый пакет. — Просто в пятницу я был занят.
Подарок. Он купил мне подарок! Самый лучший на свете подарок! Открываю пакет. Компакт- диск.
– «Оффспринг», — говорю я. — Класс!
Притворно улыбаюсь, не смея признаться, что никогда о них не слышала:
— Спасибо.
Крис улыбается в ответ.
— Они янки. Кстати, офигенная группа! «Монстры» у них много чего, э-э, взяли.
Быстрой и легкой походкой Крис проходит в гостиную. Я наблюдаю, как он направляется прямо к CD- плейеру в своих замысловатых кроссовках и широких джинсах. Почему, интересно, меня всегда подкупает, когда у мужчины нет задницы?
— Может, ты не знаешь, — говорю я нервно, — но мой жилец заезжает с минуты на минуту.
Беру себя в руки, внутренне готовясь к неприятностям, но Крис лишь кивает головой:
— Я знаю, принцесса, ты говорила.
Он широко улыбается. Скалю зубы в ответ, но все равно чувствую себя туристкой, улыбающейся торговцу «таймшэрами». Значит, одной меня недостаточно? Чего же еще ему
— И чем же ты был занят все это время? — спрашиваю я.
Крис снова лыбится в ответ. Первый раз вижу, чтобы он так много улыбался. Если сейчас не последует неизбежная буря, то его имидж подгорит, как тост.
— Да так, всякой ерундой, — отвечает он и, приподнимая мои волосы, лижет меня в шею.
— Ох! — говорю я, вдыхая его дымный запах и изо всех сил стараясь не потерять контроль над собой. Внезапно он поднимает меня над полом, забрасывает к себе на плечо и тащит свою добычу, — хватающую ртом воздух и трепыхающуюся, словно рыба на крючке, — в спальню.
— Крис, — слабым голосом ною я. — Я не могу. Бабс с Энди будут здесь с минуты на…
Вместо ответа — страстный поцелуй. Я смотрю, как его тонкие белые руки пробегают по моему топику и забираются под него, оставляя холодные узоры на еще более холодной коже. Я лежу, полностью пассивная. Он целует меня снова: его глаза широко открыты, зрачки — огромные, умоляющие. И я сдаюсь. Дело даже не в снятии физического напряжения. Это как наваждение, возвышающее меня над самой собой. Я обожаю это чувство, но не доверяю ему. Я жажду, чтобы меня желали. Это дает мне необходимую поддержку (пусть даже всего лишь на десять минут). А что до желания, то, хотя само по себе это даже забавно, но оно тревожит и настораживает меня. И, когда Энди звонит в дверь, я мучительно балансирую на грани жизни и смерти.
Крис прикуривает сигарету, изумленно наблюдая за тем, как я пулей вылетаю из постели и лихорадочно напяливаю одежду. Убираю волосы в задиристый хвостик; несколько раз шлепаю себя по щекам, чтобы уничтожить все следы занятия «для взрослых», и тщательно стираю грех с губ.
— Как я выгляжу? — спрашиваю я.
— Как после траха, — отвечает Крис с самодовольной улыбкой.
В дверь пронзительно звонят.
— Секундочку! Я уже кончаю! — кричу я.
— Опять? — ухмыляется Крис.
Широко улыбаясь в ответ, несусь в ванную, выдавливаю каплю зубной пасты прямо в рот и скачу к двери. Мой новый постоялец встречает меня в джинсах и футболке, сжимая в руке пакет с соединительными шнурами.
— Привет! — громко говорю я, заливаясь краской. — Извини, я приводила себя в порядок.
Энди улыбается сквозь зубы: он явно не любит, когда его заставляют ждать.
— Надеюсь, не для меня, — говорит он.
— Частично, — отвечаю я, и его улыбка становится немного теплее.
Он напряженно смотрит через мое плечо, и я поворачиваюсь кругом. Крис шлепает в нашу сторону: босиком, волосы взъерошены. Внутренне испускаю тяжелый вздох. С тем же успехом он мог выкатиться в чем мать родила и с надписью на лбу: «Только что потрахался».
— Мм, это Крис, вы ведь уже знакомы, не так ли? — блею я овцой.
— Ага, — говорит Энди, и я чувствую, как в воздухе повисает невысказанное: «Дрочила хренов».
Они сейчас напоминают двух уличных котов, — хвосты трубой, — и я вздыхаю с облегчением, заметив Бабс, поднимающуюся по лестнице через ступеньку.
— Какой позор! — громко объявляет она. — Мы загрязняем Примроуз-Хилл дешевыми моторами, — там, снаружи, сейчас как на рынке подержанных машин!
— Бабс, — восклицаю я. — И, ой! Саймон. Привет, заходите. Крис, смотри, Саймон пришел!
Крис прячет когти, жесткое выражение лица Энди смягчается.
— Как мило, — благодарно хриплю я (а то уже боялась, что они вот-вот спустят штаны и начнут мериться пенисами: у кого больше). — Энди, пойдем, я покажу тебе твою комнату, и ты сможешь, мм, пристроить там свой пакет со шнурами.
Бабс переводит взгляд на брата и начинает смеяться.
— У тебя тогда тоже был пакет со шнурами, помнишь, Сай? — поддразнивает она.
Саймон — воплощение колониального шика: тонкая льняная рубашка и хлопчатобумажные брюки —
