общении ребенка со взрослым и для целей общения» (Лисина, 1997). Таким образом, эмоциональные экспрессии выполняют две функции – и выразительную, и коммуникативную (Мещерякова, 1975).
Улыбке обычно предшествует контакт взглядов ребенка и взрослого. Приблизительно до третьей недели жизни ребенок кажется окружающим «глядящим внутрь себя», поймать его взгляд не удается. К трем неделям происходит первая, так радующая родителей, встреча глаз: ребенок в течение нескольких секунд сосредоточивается на лице взрослого. Вслед за этим через неделю-другую возникает и первая улыбка.
В работах Штерна (Stern, 1977), посвященных появлению первых признаков психической жизни, подробно анализируются характеристики психики ребенка в первые дни и недели жизни, которые принято считать врожденными. Показано, что развитие происходит по линии дифференциации, расчленения целостностей. В целом логику рассуждений Штерна можно реконструировать следующим образом: от целостной нерасчлененности восприятия к выделению оппозиции «Я и другой (другое)». Существенным диагностическим признаком (и в этом смысле индикатором возникновения психической жизни) служит появление реципрокности, взаимности действий взрослого и реакций ребенка: улыбка взрослого – ответ ребенка, улыбка ребенка – ответ взрослого. Реципрокность свидетельствует о координации действий ребенка в отношении действий взрослого или иных воздействий окружающей среды.
Это положение подтверждается многими исследованиями. Например, обнаружено, что движения взгляда ребенка к концу первого месяца локализуются на границе яркого раздражителя и фона (границы человеческого лица), к двум месяцам – в области отличительных признаков внутри объекта (преимущественно в области глаз и рта). При этом сама интенсивность и продолжительность рассматривания возрастает. Таким образом, восприятие развивается от охвата общего по его границе к анализу деталей внутри объекта.
Начало психической жизни ребенка при всем различии подходов описывается как момент дифференциации, вычленения, своеобразного обособления (Поливанова, 2000).КРИЗИС ОДНОГО ГОДА
В индивидуальном развитии этому кризису предшествует стадия зависимости (Шостром, 2002). Кризис одного года как бы завершает данный этап развития.
На протяжении первой стадии своей жизни ребенок совершенно беспомощен и в удовлетворении своих нужд должен полагаться исключительно на родителей. Многое из того, что он изначально узнает о человеческих взаимоотношениях, обусловлено тем стилем, в котором удовлетворяются его потребности. Представления о характере его окружения складываются у него, главным образом, под влиянием процесса кормления. Именно поэтому З. Фрейд называет первый год жизни «оральным периодом». Если мать выказывает теплое и доброжелательное отношение к ребенку в сочетании с готовностью утолить его голод, он испытывает при кормлении приятные чувства. Если же во взаимоотношениях кормления ребенок ощущает свое неприятие матерью или отчуждение от нее, он испытывает тревогу и недовольство.
Всасывание еды, таким образом, ассоциируется с ощущением безопасности. В этот период у ребенка развиваются представления о том, как живется зависимому человеку. Это могут быть уроки безопасности и любви или их отсутствия. Если ребенка кормят регулярно, сопровождая кормление выражением любви и лаской, и отлучают от груди постепенно, он научится переносить фрустрации без чрезмерного напряжения. В теории развития ребенка стало уже аксиомой, что огорчения не должны быть слишком многочисленными, слишком ранними и слишком неожиданными. Нормальное протекание периода зависимости является основой для естественного перехода к следующей стадии развития. Чувства, которые ребенок испытывает во время получения пищи и удовлетворения других своих потребностей, имеют критическое значение для развития его личности.
Любовь в период младенчества является примитивной, сравнительно слабо дифференцированной зависимой любовью, которая большей частью сводится к получению чего-либо от окружающих. Дефицит способности выражать свою любовь, так часто отмечаемый у взрослых невротиков, вероятно, уходит своими корнями в эту стадию. Ребенок, который получал любовь щедро и ничем не обусловленно, позднее, по всей видимости, будет способен с меньшими усилиями отдавать любовь.
Дети, страдавшие от отчуждения или неустойчивости ранних отношений любви, могут позднее выдвигать непомерные требования любви и внимания к ним, а также стремиться к зависимости или, боясь отвержения своих нежных чувств, могут остерегаться зависимости и близости в отношениях с людьми, избегая повторения неприятных переживаний. Их усилия установить близкие отношения с окружающими часто неудачны и, похоже, лишь отражают ослабление способности получать и отдавать любовь.
Хотя удовольствие, получаемое от зависимого положения, должно доминировать и действительно доминирует на оральной стадии, затягивание этой стадии может стать основой нездоровой фиксации. Ребенок даже в таком нежном возрасте должен осознать, что по мере своего роста он постепенно отдаляется от родителей. Так называемый «принцип реальности» должен быть преподан ребенку в раннем возрасте в форме отучения от груди и аналогичных действий. Таким образом поддерживается оптимальный баланс между темпами физического развития и лич-ностно-социального созревания.
Кризис одного года, по Л.С. Выготскому, объясняется появлением автономной (лепетной) детской речи и, отчасти, самостоятельной ходьбы. Они приводят к изменению отношения ребенка к среде, тем вызывая к жизни новую ситуацию развития. Но ходьба в год лишь возникает, автономная же речь, появляясь в год, вскоре исчезает, замещаясь речью социальной.
Описывая поведенческие симптомы кризиса одного года, Выготский говорит о гипобулических реакциях – ярких эмоциональных взрывах, проявляющихся в том, что ребенок, требуя желаемого, громко кричит, может броситься на пол, плакать, топать ногами. По Выготскому, симптомы трудновоспитуемости в кризисе одного года вызваны тем, что окружающие не понимают автономной речи. Это непонимание провоцирует гипобули-ческие реакции (Поливанова, 2000).
Эриксон называет этот кризис «базисное доверие против базисного недоверия» (Эриксон, 1996).
Важнейшей задачей родителей и консультанта на этом этапе является достижение баланса между базовым доверием и базовым недоверием к миру, улучшение способностей коммуникации ребенка.КРИЗИС ТРЕХ ЛЕТ
В индивидуальном развитии этому кризису предшествует стадия независимости (Шостром, 2002).
В возрасте от двух до трех лет ребенок во многих отношениях по-прежнему беспомощен. Однако по мере развития навыков ходьбы и манипуляций с предметами он обретает постепенно растущую физическую независимость. Ребенок не только учится контролировать свои движения, но и начинает лучше дифференцировать элементы своего окружения, имеющие значение для его нужд и удовольствий. Ребенок становится исследователем ради удовлетворения своего пробуждающегося любопытства. Ощущая свое могущество, он начинает более непосредственно восставать против ограничений и стремится к тому, чтобы обо всем составить собственное мнение.
Период от двух с половиной до трех с половиной лет иногда называют «стадией негативизма» или «первой взрослостью». Ребенок ощущает растущее чувство независимости; его представление о собственной индивидуальности становится явным; взрослые словно бы перечат ему на каждом шагу. Первостепенной проблемой становится агрессия и контроль над нею.
На взгляд Бюлер (Buhler, 1951), в этот период ребенок начинает проверять любовь окружающих к себе. В возрасте от восьми месяцев до четырех лет ребенок экспериментирует, пробует сделать то одно, то другое. Он исследует свои потребности в самоопределении и ставит эксперименты, желая проявить свою независимость от матери. Первое социальное достижение ребенка – способность выпустить мать из поля зрения и верить, что она вернется.
Фрейд называет этот период «анальной стадией», поскольку первое реальное расхождение между потребностью ребенка в автономности и родительским требованием дисциплины связано с усилиями взрослых приучить ребенка к тому, чтобы он самостоятельно справлял свои физиологические нужды. Первые уроки по контролю над мочеиспусканием и дефекацией влияют на отношения ребенка с родителями. Он вскоре начинает понимать, что может доставить удовольствие или вызвать обеспокоенность, отдавая или задерживая фекалии и мочу. Так, в дополнение к отказу от еды, выделительные процессы становятся одним из первых видов оружия ребенка в отношениях с родителями.
Эриксон называет этот период стадией «автономии против стыда и сомнения» (Эриксон, 1996). У ребенка развивается потребность быть независимым, однако он продолжает нуждаться в ощущении зависимости и в поддержке. С точки зрения развития у индивидуума способности любить ребенок на этой стадии нуждается в том, чтобы понять: его любят таким, какой он есть, даже «с грязной попой». Ему нужно узнать, что его ценят за его независимость точно так же, как за его зависимость.Эльконин (1995) определяет новообразования раннего возраста, оформляющиеся в три года, как личное действие и сознание «я сам». Внутри совместной со взрослым предметно-мани-пулятивной деятельности действие ребенка есть продолжение ситуации действования. К
