– Я бы запомнила… – тоскливо ответила она. – Но у него не было друзей.
– Так, значит… – задумался следователь. Вбил окурок в жестяную пепельницу, облизал желтоватые от табака губы и спросил: – А о неприятностях своих он вам тоже не рассказывал?
– Никогда. Я даже не знала, что они у него есть.
– Зачем же тогда жена существует? Неужели никогда не жаловался?
– Ни разу.
– Какой-то железный человек, ваш покойный муж… – Он снова закурил. В кабинете уже нечем было дышать. – Ладно, а как насчет другого?
– Я не понимаю?
– Вы никогда не подозревали, что у него, скажем, подруга есть?
– Что вы!.. – Она поежилась, стараясь не слишком глубоко вдыхать отравленный дешевым табаком воздух. – Он был не такой.
«А какой? – спросила она себя. – Одна баба у него все же была. Сказать?» Она вспомнила Юру, его просьбу не ссылаться на него, как на свидетеля, и решила промолчать. «Юра темнит! Сам ее видел, вот пусть сам и рассказывает! Плевать мне на его диплом!»
– Значит, женщин у него тоже не было, так получается, – вздохнул следователь. – И друзей не было. И проблем не было. Кто ж его тогда убил?
Анжелика вздрогнула, стиснула руки, подняла повыше подбородок. Особой деликатности она не ожидала, да и вроде не слишком в ней нуждалась. Но сейчас ей было бы куда лучше, если бы следователь говорил о смерти Игоря немного сдержанней.
Они помолчали, потом Анжелика робко сказала:
– Знаете, когда я пришла домой, в то утро, я заметила, что из квартиры что-то пропало.
– Серьезно? – невнимательно спросил он. Казалось, это сообщение его вовсе не заинтересовало. Она немного разочаровалась, но все же добавила:
– Сегодня я поняла. Пропала малахитовая подставка под часы.
– Это что такое? – спросил он уже чуть внимательней.
– Были у нас такие часы, да и сейчас еще есть… – пустилась объяснять Анжелика. – Они стояли на стеллаже, на такой квадратной малахитовой подставке. А теперь часы стоят просто на полке.
– Кто же подставку отодрал?
– А ее не надо отдирать, она не приклеена, не привинчена. Просто прилагалась к часам. Нелепая такая вещь. И совсем не ценная.
– Вы что, думаете, ее забрал убийца?
– Да, а кто еще?
– А ваш муж не мог ее разбить, выбросить?
Она подумала, пожала плечами:
– А зачем? Нет, нет, не мог. Он вообще не любил что-то выкидывать. Тем более эти часы сам когда-то купил.
– Давно купил?
– Не так давно, где-то год назад.
– Подставка, значит, пропала… – Он покряхтел, затушил окурок и полез в стол. На столешницу легла картонная папка. Анжелика вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что там такое. Он пошуршал бумагами, вытянул листок с машинописным текстом, снова покряхтел, внимательно его прочел, уставился на Анжелику каким-то странным взглядом. Наконец спросил:
– Вы мужа-то осматривали, когда нашли?
– Н-нет…
– Испугались?
– Растерялась… Поняла только, что у него голова пробита.
– Ладно. Вот я вам прочитаю. Это заключение экспертизы. Вообще, не полагается вам такие вещи читать, но что поделаешь. Слушайте. «Проникающее ранение…» Тут дальше термины, а вот: «Удар нанесен, предположительно, предметом прямоугольной формы, в полости раны обнаружены осколки малахита, размером до пяти миллиметров, а также малахитовая крошка». Вы, Анжелика Андреевна, уверены, что та подставка была из малахита? Может, камень под малахит покрашен?
– Был настоящий малахит… – У нее едва ворочался язык. – Боже мой… Так этой подставкой…
– Вот получается, что этой. И она, сами понимаете, не выдержала удара, раскололась. Не очень-то это прочный камень.
Выслушав ее потрясенное молчание, он сунул бумагу в папку и заметил:
– Вот странная вещь получается, Анжелика Андреевна. Если этот убийца шел к вам с заранее обдуманным намерением убить Игоря Ивановича, что ж он воспользовался такой ненадежной вещью, как подставка под часы? Да еще из малахита. Почему не прихватил с собой чего-нибудь посолидней? Может, все-таки не собирался сперва убивать вашего мужа, как думаете? Может, все получилось случайно?
– Не знаю…
– Вот и я не знаю. И откуда он вообще знал, что подставка не привинчена? Может, бывал у вас в доме, и эти часы тоже видел, и про подставку знал, а?
Она не сводила с него ошалелых глаз.
– А вы, Анжелика Андреевна, утверждаете, что никто у вас в гостях не бывал.
– Чтобы совсем никто, нельзя сказать… – неуверенно ответила она. – Бывал его брат Саша с женой, но редко. И мы у них бывали.
Скрывать визиты брата она не могла – это было бы неестественно. Они с Сашей заранее договорились, что она будет о нем рассказывать следователю, и как можно проще и охотнее.
– Брат, значит, с женой. А вы говорите – никого. А какие отношения были у вашего мужа с родственниками?
– Нормальные.
– Все у вас «нормальное», – он закурил третью вонючую сигарету. – Не ссорились братья? Может, материальные вопросы решали? Делили что-то?
– Нет, им нечего было делить. Все давно поделено. Игорь когда-то купил квартиру, чтобы туда переехали мать и брат. Мать у них потом умерла, теперь Саша живет в той квартире с женой. А кроме квартиры, делить было нечего.
– Это хорошо, когда нечего делить, – задумался следователь. – Ладно, с братом мы поговорим. Давно он женат, кстати?
– Очень давно, уже несколько лет.
– Значит, недавно, – поправил ее следователь. – Да, Анжелика Андреевна! У меня к вам вопрос. Где вы были в ночь, когда произошло убийство?
«Вот оно! – стукнуло у нее сердце. – Теперь держись!» Но ответила четко, она давно отрепетировала все возможные вопросы и ответы:
– Я была в казино «Александр Блок».
Последовало недолгое молчание, он заинтересованно разглядывал девушку в бриллиантах, с опухшими глазами, которая, оказывается, прожигала жизнь в казино, когда убивали ее мужа. Подобная деталь не могла улучшить образа Анжелики, но она к этому и не стремилась. Ей было все равно, как она выглядит, главное – безупречное алиби.
– Часто в казино бываете?
– Последнее время – да, – ответила она так же ясно и честно.
– А откуда взялось такое развлечение?
– Как-то само собой. Мне было скучновато. Я же не работала, не училась. А домашнее хозяйство от этого не страдало.
– Не страдало? Что, все время выигрывали?
– Я играла по маленькой, никогда много не выигрывала и не проигрывала. Больше любила смотреть, как играют другие.
– А муж с вами никогда не ездил?
– Нет.
