заметить, куда скрылось это юркое насекомое.
В среднем триперстка прыгала на высоту около полуметра, а описав траекторию, опускалась примерно в метре от прежнего места. Следовательно, она прыгала на расстояние, превышающее в высоту в 100 раз, а в длину в 200 раз длину своего тела. Если бы человек обладал такими же способностями, ему не стоило бы труда перепрыгивать небоскребы высотой 200 м, а для того чтобы преодолеть расстояние в 1 км, понадобилось бы всего два прыжка.
Раздумывая о триперстках и заставляя их прыгать на тенте, я неожиданно увидел одну из них, случайно забравшуюся в эмалированную миску. Она пыталась выбраться из неожиданного плена, но каждый раз безнадежно скользила и скатывалась обратно. Безуспешные попытки уйти из заколдованного места следовали одна за другой. Казалось, что насекомое попало в безвыходное положение, хотя и не потеряло присутствия духа. Но почему же она, такая прыгучая, не могла воспользоваться своими волшебными задними ногами?
Я поднес к триперстке палец. Осторожная и бдительная триперстка мгновенно спружинила тельце, щелкнула своим безотказным приборчиком, легко и грациозно поднялась в воздух и исчезла с глаз. Сразу не могла прыгнуть. Прыгать полагалось только тогда, когда грозила опасность, остальное время она терпеливо ползала. Для прыжка нужно немало энергии, зря ее не следует расходовать!
...Такыры, возле которых мы остановились, выглядят очень красиво. Посредине на них еще сверкает синевой вода, ветер, набегая, колышет ее рябью — совсем как на озере. Вдали видны несколько уток и гусей. Вода вызывает оживление, хотя к ней и не подступиться по илистому берегу. Солнце сушит такыры, и кое-где начинают появляться трещинки, образующие многогранники.
Я вижу издалека черную, довольно быстро передвигающуюся точку. Это жук-чернотелка, небольшой, на длинных ходульных ногах. В пустыне ноги не только волка кормят. Видимо, чернотелка собиралась пересечь такыр, да, наткнувшись на грязь и испачкавшись в ней, повернула обратно.
Осторожно ступая по вязкому такыру, я подбираюсь к жуку, чтобы лучше его разглядеть, а он, заметив опасность, приходит в неожиданное замешательство, подскакивает на длинных ногах, падает на бок, кривляется, бьется в судорогах — такой странный, длинноногий и весь грязный. Никогда не видел я ничего подобного в мире насекомых. Все необычное пугает, останавливает. Среди величайшего множества уловок, при помощи которых насекомые спасаются от своих врагов, эта чернотелка обладает совершенно своеобразным способом приводить в замешательство своих преследователей.
Я смотрю на забавное представление и сожалею, что нет со мной киноаппарата, чтобы запечатлеть увиденное. А жук, будто очнувшись, вдруг начинает удирать со всех ног, очевидно, решив, что достаточно меня озадачил.
Жаль маленького артиста. Я хотел бы сохранить ему жизнь, но он мне совершенно незнаком — быть может, новый вид. Я догоняю беглеца и сажаю в коробочку из-под спичек...
Поющие насекомые отлично чувствуют свою уязвимость и, как только ощущают опасность, сразу же замолкают. Попробуйте найти в поле поющего сверчка или кузнечика, особенно если они не столь многочисленны. Вас всюду будет окружать зона тишины, так как певцы при вашем приближении уже издалека оборвут песню и будут сохранять упорное молчание, сколько бы времени вы ни стояли смирно, стараясь не шелохнуться. Они очень чутки, эти музыканты пустыни, и настолько осторожны, что по- видимому, ощущая дыхание человека, биение сердца, передающееся через почву или, быть может, какие- либо ультразвуки, исходящие от человеческого организма, будут упорно скрывать свое присутствие. Интересно, что в пустыне, звенящей ночью от голосов многочисленных сверчков и кузнечиков, вокруг спящих на земле людей также образуется довольно большая зона молчания.
Смолкают при опасности и многие другие поющие насекомые. Английский энтомолог М. Бурр сообщает, что как только к дереву с громко поющими цикадами приближается оса-сфекс, которая на них охотится, все голосистые певуньи мгновенно прекращают концерт.
Умеют затаиваться и такие энергичные прыгуны, как кобылки. Птицы отлично знают эту особенность кобылок. Они усаживаются на спины пасущихся овец. Из-под ног крупных животных кобылки обязательно взлетают, чтобы не попасть под копыта. К тому же крупные млекопитающие — не враги. Затаиваются кобылки, когда появляются их заклятые враги мухи-тахины, откладывающие на их тело в полете яички или личинки.
Ранее я уже рассказывал о том, как бабочки, обитающие в субальпийской зоне высоких гор Тянь- Шаня, падают в расщелины между камней, скрываясь от преследования. В пустыне многие насекомые прячутся от врагов в различные норки, трещинки и подобные им укрытия. Кобылка Eyprepocnemis plorans, обитающая в Испании, обладает хорошо развитыми крыльями и в случае опасности ныряет в воду и прячется среди листьев водных растений, очевидно, считая водную среду значительно более безопасной, чем воздушную, Точно так же ведут себя и наши крошечные триперстки, о которых только что шла речь. Они водятся по берегам рек и озер, и вода для них — знакомая стихия.
Азиатская саранча и многие другие кобылки на ночь покидают поверхность земли и заползают на верхушки растений. Некоторые исследователи объясняют это стремлением насекомых к свету, более низкой температурой у почвы и т. д. А дело значительно проще. Ночью на поверхности земли саранчу истребляют многочисленные враги — ежи, степные гадюки, щитомордники, степные удавчики. Забираются повыше на растения и ядовитые жуки-нарывники. Нечувствительный ко многим ядам и, очевидно, к яду кантаридину, содержащемуся в крови нарывников, еж ночью не прочь ими полакомиться.
В процессе эволюции, в борьбе за существование у многих насекомых уменьшились размеры. Крошечные насекомые менее привлекательны как добыча. Мелких мягких мошек ловят лишь ласточки и стрижи, потому что их проще увидеть и изловить в воздухе, чем на земле. Крошечные муравьи, обитающие в пустыне, не имеют врагов. На них не обращают внимания и ящерицы, активные пожиратели муравьиного рода. В уменьшении размеров, оказывается, можно найти спасение. Действительно, у самых маленьких насекомых почти нет никаких приспособлений для защиты от врагов.
Не все насекомые бездомны. Многие строят разнообразные укрытия. Жилище насекомых служит и защитой от врагов. Иногда оно строится только ради этой цели. Жилище бывает разным. Некоторые цикады окружают себя пенистыми выделениями, которые выходят из кишечника, смешиваясь с восковидными выделениями специальных кожных желез, расположенных по бокам брюшка. Так их и называют пенницами, или слюнявицами. Скрытые со всех сторон пеной, они недоступны врагам. Когда дерево, на котором обосновались пенницы, сильно заселено ими, стоять под ним невозможно: сверху все время падают хлопья пены. Очень многие насекомые, преимущественно личинки, строят специальные домики- чехлики, в которых и живут, постоянно таская на себе груз.
Тли, которых по какой-либо причине не посещают муравьи, выделяют через специальные спинные трубочки восковидное вещество. Оно защищает их от божьих коровок, залепляя их челюсти.
Многие личинки бабочек готовят искусные домики из палочек, травинок, кусочков листьев, песчинок, камешков, огрызков растений, из собственных испражнений и самых разнообразных материалов. Отличаются подобным же строительным инстинктом и личинки жуков-листоедов. Все они хорошо защищены в своем портативном домике и в известной мере недосягаемы для врагов.
Гусеница так называемой гамаковой бабочки из Южной Америки строит переносный домик из листьев деревьев. Она с ним никогда не расстается: всюду носит его за собой. Гусеницы бабочки- мешочницы строят чехлик из различных веществ, в котором и скрываются. Достигнув взрослой стадии, самка не покидает свое убежище, а оплодотворенная самцом, кладет в него яички. Гусенички, вышедшие из яичек, из материала чехлика своей матери строят собственные маленькие чехлики и только тогда решаются покинуть родительский кров.
Личинка одного вида щитоноски носит на спине плотный пакет из линочных шкурок и собственных испражнений. Этот своеобразный щит — хорошая защита, особенно против муравьев. Носят на себе остатки трофеев личинки некоторых видов златоглазок. Они покрывают себя телами высосанных насекомых, добавляют к ним различный мусор, и, соорудив таким путем над собой основательную покрышку, таскают ее всюду. Хищный клоп Acanthaspis насыпает на свою спину кусочки высохших насекомых. Уже упоминавшаяся нами в связи с рассказом о педогенезе бабочка-улитка строит в фазе гусеницы чехлик, очень похожий на миниатюрную улитку, и скрывается в ней.
Большие мастера переносных домиков — личинки ручейников, обитающие в пресных водах. Каждый вид обладает строго определенным типом строительства с использованием не менее строго определенного
