Повседневная жизнь российского рок-музыканта

паренек, — сказал Гаина, — поет и играет на флейте». И Кирницкий, оставив своей молодой жене Майе возможность восхищаться своим крутым мужем, взялся за инструмент и проиграл всю свадьбу. А Сева сел за барабаны, да так при них и остался, хотя уже тогда считался мультиинструменталистом и мог сыграть на чем угодно. Втроем они составили группу, которую назвали «Кордиал», что с молдавского на русский переводится как «Сердечный»…

Осенью 1976 года группа «Кордиал» поехала в Сургут на заработки, играла там на танцах и свадьбах, а в конкурирующей группе уже год к тому времени играл на барабанах и пел Александр Монин. «Мы сразу прослышали, что приехала какая-то круто запакованная команда, — рассказывает Монин. — Мы и сами были хорошо запакованы: барабаны «Амати», гитары «Музимы», орган «Матадор» и три комплекта «Регента-60». У некоторых столичных команд, приезжавших в Сургут на гастроли, был только один комплект «Регента-60», и они очень бледно смотрелись на нашем фоне. А тут у людей — барабаны «Тама», тарелки настоящие — «Пэйст», двухмануальная «Вермона», большой «Лесли Хаммонд» (играть на нем — удовольствие, зато таскать — мучение. — Прим. авт.), а у Гаины — гитара «Телекастер». Этого было достаточно, чтобы умереть от зависти. Короче говоря, они нас убрали. А руководил «Кордиалом» Марат Кавалерчик. На стихи Заболоцкого он написал оперу «Зодчие» и искал под нее еще одного вокалиста. Когда ко мне пришла делегация, состоявшая из Севы Королюка и Александра Кирницкого, и они пригласили меня в «Кордиал», я долго не упирался».

Весной 1980 года в составе группы появился Сергей Сарычев. «Круиз» тогда искал себе клавишника, да не простого, а синтезаторщика, да еще такого, чтобы со своим инструментом. А такие люди в то время были большой редкостью. Однажды во время гастролей по Краснодарскому краю музыканты «Круиза» ехали на автобусе, а Сарычев стоял на обочине дороги и голосовал. Его подобрали. В автобусе они разговорились, и оказалось, что этот парень — клавишник и работает в какой-то волгоградской любительской команде. Сарычева взяли на маршрут прямо с обочины дороги, что называется.

В 1982 году в составе «Круиза» появился Григорий Безуглый, заменивший ушедшего Сарычева. Случилось это так. Григорий тогда работал в одном из сочинских ресторанов, и однажды, гуляя по набережной, приметил на балконе гостиницы «Жемчужина» невероятной красоты женщину. С наступлением темноты Гриня по сплетениям балконов забрался к ней на шестой этаж. «Ой! Ты кто?!» — воскликнула изумленная женщина, глядя на карабкавшегося Безуглого. «Я знаменитый гитарист Григорий Безуглый!» — ответил ловкий Гриня. «А я жена гитариста группы «Круиз» Валерия Гаины!» — сказала надменная красавица. После такого обмена «верительными грамотами» они всю ночь просидели в шезлонгах на балконе, разговаривая о музыке. А два месяца спустя Григорий Безуглый стал гитаристом «Круиза»…

Наталья Медведева рассказывала, что, живя во Франции, она как-то увидела по телевидению концерт группы «Коррозия Металла» и записала в своем дневнике: «Я буду петь с «Коррозией»!» Когда Наталья в 1992 году вернулась в Россию, она пыталась работать с «Круизом», с Иваном Соколовским, даже с «ХЗ»— все ей не нравилось. В 1995 году фирма «Фили» издала ее альбом «Russian Trip». Для его презентации Медведева начала собирать «живой» состав. Она обратилась за помощью к Пауку в Корпорацию тяжелого рока, где ее запись вызвала настоящую эйфорию, и вокалист «Коррозии» Сергей Высокосов по прозвищу «Боров» лично взялся за создание группы. Новый ансамбль был назван «Трибунал Натальи Медведевой». В его первый состав вошли сам Высокосов и два его товарища по «Коррозии» — гитарист Роман Лебедев (Костыль) и барабанщик Александр Бондаренко. Можно сказать, что таким образом сбылась та дневниковая запись. Не мистика ли это?

Молодая группа «Роджерс», состоящая из 20-летних ребят, пригласила Сергея Баски-Ляшенко, бас- гитариста и певца знаменитой группы 70-х годов «Рубиновая Атака», на роль фронтмена. Они позвонили Баски и сказали: «Дядя Сережа, вы когда-то клево играли бит-музыку, мы тоже играем бит, приходите к нам!» Баски аж прослезился!

«Мы, конечно, немножко все осовременили, но удивительно то, что мой репертуар почти полностью совпал с их репертуаром. Оказалось, что мы одним воздухом дышим. Это меня очень вдохновило! Хотя теперь мои эксперименты в области техно-музыки придется на время отодвинуть в сторону».

Как-то весной 1994 года покинувший «Бригаду С» Сергей Галанин зашел за струнами в один музыкальный магазин, где работали продавцами гитарист Сергей Левитин и басист Алексей Молодцов, музыканты из распавшейся группы «Т-34». Они-то и преддожили Галанину собрать жизнеспособный концертный состав. Галанин это предложение принял, и музыканты собрали группу «СерьГа». Вот что значит войти в нужную дверь! А ведь мог же Галанин за струнами пойти в другой магазин! Правда, и там могли бы за прилавком оказаться безработные рокеры, но тогда это уже была бы другая группа «СерьГа»…

Гастрольные байки

После того как Сергей Жариков и музыканты его группы «5001» окончили МИЭМ, перед ними встала проблема: нужна новая репетиционная база. Начались долгие поиски помещения для репетиций и хранения аппаратуры. В конце концов директор Дома культуры «Сетунь» пошел им навстречу. «Хорошо, — пообещал он, — вы будете здесь репетировать и хранить аппаратуру, но за это вас, если что, будут раза два или три в месяц посылать на мероприятия».

Той же осенью музыканты были командированы на конкурс вокально-инструментальных ансамблей Кунцевского района, посвященный XXIII съезду КПСС. В группе их тогда было трое: Павел Бабердин (гитара, вокал), Андрей Крустер (бас, вокал, ныне — звукорежиссер группы «Мастер») и Сергей Жариков (барабаны). Приехали они на конкурс, первым делом им дают бумагу и велят написать, что они будут исполнять. А у «5001» все песни были собственного сочинения. Что делать? Как получить разрешение на их исполнение? Жариков нашел элегантнейший выход: написал, что авторы песен — Лебедев и Кумач (ведь фамилия Крустера-то была Лебедев). Все эти песни прошли на ура.

Наши герои вышли на сцену, когда все другие ансамбли уже отыграли. Жариков был одет в телогрейку, Крустер — в старый и драный красный свитер, а Бабердин — в ободранные джинсы. Все вокруг стали смеяться. Бабушке, которая выпускала музыкантов на сцену, жалко их стало, она и шепчет: «Вы хоть верхнюю одежу-то снимите, в рубашечках останетесь, будете все одинаковыми…»

Бабердин подошел к микрофону и сказал: «Мы хотим вам исполнить детскую песенку». Все хихикают, усилители пашут на полную катушку, а текст в песне такой: «Солнышко во дворе, а в саду — тропинка…» И риффы в стиле «Гранд Фанк»! В зале рев начался, народ вскочил на спинки кресел, Крустер все давит и давит на бас, Бабердин пилит и пилит — и идет мощный наворот. Надо сказать, Крустер держал ритм железно, а это в роке главное, и на басе он играл исключительно аккордами и с фуззом.

Вторая вещь должна была быть из репертуара Джими Хендрикса. Как ее подать так, чтобы не вырубили электричество? Тогда это делалось «на раз». Бабердин вышел ее объявлять и говорит: «Следующая песня посвящается человеку капиталистического общества. В этом обществе человек никогда не может быть счастлив. Ибо его смех — это смех сквозь слезы!» В те годы существовали определенные языковые метафоры. Музыканты давали знак публике, а власти того языка не понимали. Разумеется, уже на второй фразе Бабердина прервали бурные аплодисменты, переходящие в овации.

Последней песней была «Водосточная труба» из репертуара «Оловянных Солдатиков», которую Бабердин, объявляя, посвятил только что прошедшему XXIII съезду партии.

Кончилось все тем, что музыкантов вызвали в райком комсомола и грозно спросили: «Вы что же, хотите сказать, что все решения съезда как сквозь водосточную трубу выливаются? — И добавили: — Надо вас расформировать!»

«Да у нас аппарат свой! Как это вы нас расформируете?»

«Ах, это еще и частная лавочка? Ну, тогда точно расформируем!»