только услышать его «старые песни о главном», но и примерить на слух новые хиты своего кумира. Однако новых песен оказалось немного, хотя главное было все же в том, что старые песни не потеряли своей актуальности.
Как-то раз, когда мы гуляли с Рыженко по набережной Москвы-реки, он сказал: «Я мало пишу и всегда мало писал. Не умею я так писать, как профессионалы пишут, когда они садятся и говорят: надо! Мне Боря Гребенщиков говорил еще в начале 80-х: «Ты поставь себе цель писать каждый день по одной песне, тогда каждая десятая будет клевая». Или, скажем, Юра Шевчук. Он — настоящий профессионал, он едет на месяц или на полтора в деревню глухую, садится и пишет новую программу — двенадцать песен. Я так не умею».
Действительно, Шевчук способен уехать из города на месяц и сочинить за это время альбом — об этом многие рассказывали, многие пробовали повторить, но не каждому это удавалось. Возможно, разгадка тайны Шевчука в том, что он в деревню едет, как и Пушкин, осенью. «Почему-то мне именно осенью особенно хорошо дышится, думается и пишется, — говорит Шевчук. — Еще Фет советовал учиться мудрости у дуба и березы…»
Осень всегда была удачным, хорошим временем для Шевчука. И наоборот — у него весной всегда плохо шли дела: он плохо себя чувствовал, ему не писалось, а если чего и напишет, то публика не оценит. А осенью и чувствует себя хорошо, и пишется легко, и зритель в кассу за билетами длинными очередями стоит! Недаром в репертуаре «ДДТ» есть аж три песни про осень, а еще — «Дождь», «Метель августа» и т. д.
90-е годы прошли у нас под знаменем мотологии, веселого учения, которое придумала группа «Тайм-Аут».
То, что в народе называется «Мотологической доктриной», впервые проявилось в 1991 году на радио «SNC». Диджей радиостанции Юрий Спиридонов, много ездивший с «Тайм-Аутом» и слышавший многие «примочки», которые музыканты говорили перед началом концерта, пригласил Минаева и Молчанова на радио пошутить с полчаса. Со временем эти шутки, «телеги» и прочая «пурга» перенеслись в песни группы. Первой «мотологической» композицией стала песня «Ёхан Палыч», за ней последовали «Сумочка- нора», «Где-то за лесом кактус гниет», «Песня про навоз» и другие.
Постепенно сложился имидж группы, необычный лексикон, и родился главный персонаж — квач: черный, как кукушка, с ластами и в валенках, питается кнаками и квачиным молоком, живет, естественно, на Квачином побережье.
Каждое выступление «Тайм-Аута» сопровождалось смешными стишками и «трактатами», розыгрышами и танцами. Публика — в основном старшеклассники — с удовольствием включалась в полузабытые детские игры («Всем крутить фонарики полчаса! Это приказ!»). Уже во время первых гастролей в Питере группу на вокзале встречали поклонники с валенками, банками варенья в руках, «бурлящие» в чайник, — так они откликнулись на радиошутку Торвлабнора Петровича. Постепенно вокруг «Тайм-Аута» сформировался мощный фан-клуб. Необычным в этом было то, что впервые тусовка вокруг группы организовалась не на принципах оппозиции, альтернативы или агрессивного неприятия окружающего мира, а на основе добра и всеобщего праздника.
Фактически Александр Минаев и Павел Молчанов создали некую новую реальность, новую географию, новую биосферу, параллельные нашему миру Разумеется, я не мог не поинтересоваться у академика мотологии Акакия Назарыча Зирнбирнштейна, а точнее — поэта, певца и бас-гитариста группы «Тайм-Аут» Александра Минаева, что послужило поводом для придумывания параллельной реальности.
— Подтолкнула реальность настоящая! — сказал Саша Минаев. — Мы же в конце 80-х годов очень много ездили на гастроли, и эта реальность, этот неустроенный быт артистов приводили в состояние истерического смеха. Смеялись мы буквально надо всем, и из этого вытекали какие-то коротенькие баечки, которые потом перетекали в рассказы и песни.
Мы очень много ездили по Приморскому краю и однажды приехали в гостиницу: «Есть в номере ванная?» — «Есть!» — «А есть горячая вода?» — «Есть!» Заходим в номер, а там посреди ванной комнаты действительно стоит ванна, только к ней ни горячая вода не подключена, ни слив. А так все нормально: ванна есть, горячая вода в раковине тоже есть — чего еще нужно?!
Когда мы ездили в гастроли по Дагестану, я был просто поражен тем, как монтировали сантехнику. Заказывая номер с удобствами, мы предполагали, что в нем, наверное, должны быть умывальник, душ и обязательно унитаз, на котором иногда хочется по-человечески посидеть. И вот заезжаем в гостиницу, входим в номер, открываем дверь в санузел и видим, что унитаз действительно есть, но на половину своего диаметра он вмонтирован в стену и пристроиться к нему просто невозможно! Такие случаи наталкивали на определенные размышления, мы ощущали, что мы не одни такие в необъятном мире. В итоге рождались «телеги», а потом стишки и песни.
— Да. Надо просто ко всему относиться философски: унитаз-то из стены все равно не вытащить! А жить-то надо! Поэтому проще над этим посмеяться, плюнуть и уйти, чем сидеть и ломать себе голову. Ну что теперь делать?!
И хотя импульс был дан уже более десяти лет назад, он оказался настолько мощным, что инерции хватает до сих пор. И если тогда все это придумывалось на подсознательном уровне, то сейчас все делается вполне осознанно.
— Я — сторонний наблюдатель. Рупор мотологии, скажем так. Но там, конечно, есть жизненные куски: если сам этого не пережил, то песню написать невозможно.
Да, нельзя не согласиться с Александром Минаевым: хотя мифология рока в определенной мере и представляет собой некую новую реальность, параллельную окружающему нас миру, однако без повседневной действительности этой новой реальности не было бы вовсе. Перефразируя известную рокерскую поговорку, можно сказать, что без «лайфа» нет кайфа.
Песни пишет жизнь, тем не менее надобен талант, чтобы их расслышать…
Глава 15
Как устроить концерт?
Сегодня устроить концерт просто. Сегодня есть клубы, там стоит хорошая усилительная аппаратура, отлажена система распространения билетов и флайеров (листовок, предоставляющих скидку на вход). И не только известная команда может собрать большой зал, но при некотором напряжении сил и начинающая группа имеет шанс выступить при аншлаге. А было время, когда организация концертов была сопряжена с известным риском и большими приключениями.
