Серебряков, чуть помедлив, достал из нагрудного кармана кителя стальную зажигалку и неспешно прикурил сигарету. Продемонстрировал Хогу гравировку, с выдавленным на металле черепом на фоне огня и скрещенными стрелами с аббревиатурой CCN, спрятал обратно в карман.
– В следующий раз будешь умнее, прежде чем спорить. Гони монету.
– Сначала расскажите про эти подразделения. Я имею права знать, если проиграл.
Тони По извлек из кармана несколько мятых купюр и демонстративно свернул в трубочку. На что лейтенант, вместо того чтобы рассердиться всего лишь весело рассмеялся.
– Хитрый дьявол! Не робкого десятка. Ладно, ты один из нас и я расскажу тебе, как это было со мной, только не болтай об этом на каждом углу. Тренировка кандидатов в подразделения сил специального назначения была длинным и тяжелым испытанием для молодых людей, мечтавших окунуться во «фронтовую романтику» и доказать всем свое мужество. Я с трудом мог поверить, что буду, когда нибудь тоже носить зеленый берет. Хотя на нем и не было официального «флэша», нашивки с символикой подразделения, от него все равно веяло силой, и я всеми фиДорими души ощущал ее. Шло время. Проходили месяцы тяжелых и интенсивных тренировок. Я сам был без пяти минут боец спецподразделения, а по-прежнему как деревенщина благоговел перед гигантами, носившими знаки 7-ой, 3-ей или 10-ой групп. По случайности я однажды увидел флэш 5-ой группы – на черном фоне желтая диагональная лента с 3 красными полосками. Пятые действовала на Эпсилоне давно, поэтому мы видели либо тех, кто отправлялся туда, либо только что прибывших. Это зрелище пробрало меня до костей. Взгляд этих парней казалось сверлил тебе душу, и вызывал временный паралич. Разговоры в казарме о войне были единственной темой для беседы в свободное время. Инструкторы подкрепляли свои объяснения фронтовыми примерами. Мы, новички, передавали друг другу старые и новые истории, словно дети вкладыши от жвачек. Наибольший ажиотаж вызывали истории о сверхсекретных командах Теневой роты – CCN, CCC, CCS, Дельта и Омега. Мы скептически относились к этим рассказам – ведь не было даже четкой уверенности, что они существуют – высшая степень секретности налагала строжайшие ограничения. Однажды мы находились на занятиях с тяжелым оружием, расстреливая мишени на полигоне. Аббревиатуры ССС и CCN так и мелькали в наших разговорах. Неожиданно рядом с нами выросла фигура лейтенанта из пятого отряда и яростно сорвала, берет с головы моего друга. Мы все уставились на него готовые к самому худшему.
–«Если вы, долбанные уроды, планируете носить зеленый берет, лучше научитесь держать ваши вонючие пасти на замке!». – Спокойно сказал он, в то время как в его глазах плясала сама смерть. В воцарившейся мертвой тишине мы осознали предупреждение в полной мере.
Несколько месяцев спустя я получил право геройски умереть, гордо пришив флэш 5 группы и упаковав вещи для полета на Эпсилон. Я никогда не забуду день, когда впервые увидел человека из SOG. Я уже провел на планете целый месяц и как раз шел через базу CCN в Ну Транге с Томом Бишопом, сержантом нашей группы. Мы шли в финчасть, когда нам навстречу попался сержант; на его форме бросались в глаза яркие нашивки, от разноцветья которых рябило в глазах. В то время все уже носили оливковые нашивки частей и званий. Том заметил мой заинтересованный взгляд и объяснил: – «CCN. Они занимаются разведкой. Нашивка с черепом на фоне пламени – это эмблема SOG. Кобра на правом нагрудном кармане – нашивка группы».
Мне это мало что говорило, и я попросил объяснить подробнее. Он ответил: – «Они не носят нашивки во время рейдов. Это больше для местных хо из числа лоялистов. Так они поддерживают боевой дух в группе. Хо просто обожают яркую форму. В будущем я рекомендую тебе не таращиться на них, разинув рот. Некоторые из этих ребят слегка двинутые на всю голову. Если повезет, увидим, как начальственное дерьмо из тыловых крыс попробует его распекать. Однажды я уже видел, как такой вот сержант сграбастал полковника за грудки, откусил кусок от козырька его бейсболки, выплюнул ему в лицо и вежливо осведомился: – „Это ответ на твой вопрос, Кейси?“». Когда я первый раз как проклятый мотался по всей стране, мне довелось побывать и пожить во многих странных местах, в том числе и в лагерях CCN, CCC и Дельта. Они располагаются в окрестностях Дананга, Контума и Бьенфу. Жившие там ребята ничем не отличались от животных. Они пугали меня до чертиков. Если ты видел сцену в баре из того шизоидного фильма «Братья по крови», то представь себе то же самое, только без санитаров и стен дурдома. Попробуй отбивать ритм «рок-Н-бриг» с гранатой под ногами. Сдернуть чеку и подсунуть гранату под задницу новичка, любимый «розыгрыш» среди солдат из SOG. Редкостные сучары, мать их. Меня несколько разочаровало, что я остался жив после первой поездки, и я тотчас же решил исправить эту оплошность, записавшись во второй тур уже в команде SOG. После получения допуска, я был направлен в Ланг Вей что недалеко от столицы Даоса, где и располагалась наша база. Там обучали всем вариантам заброски в тыл и возвращению, методике «прямого устранения», саботажа, освобождения военнопленных и т. д. Учебные группы были невелики. В моей всего 18 человек. Среди них были ребята из «зеленых беретов», рейнджеров и специальной армейской службы САС. Отношение к офицерам, рядовым и сержантам было одинаковым. Я закончил свою командировку с отличием, получил почетный знак золотых крылышек, после чего отбыл обратно в Контум. Именно там в одном из баров первый лейтенант Серж Востриков, познакомил меня с капитаном Мак Миланом из команды «Байкал». Первые слова Мака были примерно следующие: – «Двое предыдущих парней, закончивших Форт Росс с отличием, не стоили и горстки дерьма. Один подорвался на шрапнельной мине, второй дезертировал в горы и где он сейчас одному богу ведомо. Добро пожаловать в мой личный ад! Вот нашивки – пришьешь на форму. Когда устроишься, я познакомлю тебя с нашими бравыми горцами».
– Горцы? – перебил удивленный Тони. – В смысле вы ходили в бой вместе с дикарями?
– Разумеется. А что тут такого? – Пожал могучими плечами Серебряков. – Завоевать авторитет у хо было примерно также сложно, как остаться девственником в публичном доме. Большинство парней приходило в SOG одним путем – они должны были доказать, что они хоть чего-то стоят и шли в Форт Росс. Если же они переходили в оперативную группу и оставались там, то быстро убеждались, что задачи и методы их выполнения совершенно иные, нежели во время обучения на Новом Урале. За оградой – как мы называли временный лагерь – была совсем иная война. «За оградой» мы оказывались в положении партизан, против которых действуют регулярные дивизии и полки при полагающейся им поддержке артиллерии, авиации и танков. «За оградой» не было друзей, не было ни одного безопасного места и единственное направление эвакуации – вверх. «За оградой» враги дожидались нас, устраивая хитроумные засады и ловушки. «За оградой» всегда царила непроглядная тьма. Многие уходили туда и обратно уже не возвращались. Потери ошеломляли. Весь личный состав всех трех подразделений никогда бы не смог сформировать роту в пехотной дивизии. Несмотря на то, что мы составляли всего десять процентов от общих сил, на наш счет пришлось больше пятидесяти процентов потерь и восемьдесят процентов пропавших без вести от всего числа специальных сил. Все миссии «За оградой» проводились, как правило, без знаков различия – под запрет попадало все, что могло указать на твою принадлежность к SOG. За одно лишь малейшее подозрение в причастности к специальным силам враги могли тебе вмиг отрезать яйца, заодно сожрав твои глаза на десерт. Все мы это знали, поэтому в первый день содрали свои нарукавные нашивки, а татуировки вывели кислотой. Самым большим кошмаром было получить такое ранение, после которого вся команда вынуждена уходить без тебя. Члены группы заключали договоры «сделать немыслимое». И это немыслимое делалось и не раз. Вторым ужасом было объявление тебя пропавшим без вести. Мы знали, что это означало «убит», но друзья не оставляли надежду. По правилам, пока не находили тело, даже, если были свидетели, что человека разорвало на куски, он числился пропавшим без вести. Договоры заключались и на этот счет. Некоторые обещали привезти голову друга, когда мы узнали, что руки не всегда достаточно. Ты все еще можешь остаться, жив, даже без руки. У капитана Мак Милана всегда была простая философия на этот счет: если 12 ушли «За ограду», то 12 должны вернутся. Или не вернется никто. Когда я принял эту философию, то стал полноправным членом разведгруппы «Байкал». Моя группа не была уникальна в этом отношении. Многие группы сражались до последнего человека и вызывали огонь на себя. Нас настолько превосходили числом, что «За оградой» мы называли себя зомби – живыми покойниками. Когда группа не возвращалась, ее дом – тихий, заброшенный, пустынный, похожий на надгробие – был запретен для проживания. Группы возрождались через некоторое время. Некоторые группы регулярно выбивало подчистую. Майк Шепард прибыл в Контум через месяц после нашего с капитаном Мак Миланом отъезда и рассказал, что хижина «Байкала» когда он прибыл, была пуста, словно стреляная гильза. Теперь меня потрясает, что мы смогли вернуться оттуда на своих двух. Те, кто сражался на той проклятой планете, кто терял друзей на минах и в ловушках, кто страдал от актов саботажа, кто пытался достать врага,
