«На съезде КПРФ избран Полозков... Подаю заявление: „Прошу считать меня выбывшим из рядов КПСС до наступления раскола”».
«Партком рассыпался в прах, райисполком развалился, райкома нет».
«Заказ в „Елисеевском': соль, спички, мука, рис, масло, мясо, рыба, конфеты...»
«Очередь за портвейном на Саблинской по талонам за ноябрь».
«Рэкетиры на бензоколонках».
«Наконец, Голутва положил партбилет — 21 января 1991 года».
Можно было бы и дальше перечислять судороги нашей страны и общества, но судьба Александра Голутвы в сжатой форме демонстрирует это.
Еще в 1992 году ему было предложено возглавить Госкино СССР. Он отказался. Все-таки в 1996 году Армен Медведев уговорил его стать своим заместителем. Через три года он садится в кресло председателя Госкино, очень ненадолго.
Никакие наши митинги, где я, в частности, стоя на грузовике во дворе Кинокомитета, вел голосование против объединения Госкино с Министерством культуры, не помогли. Голутва стал замом у министра М. Е. Швыдкого. И тоже ненадолго.
Тонкая струйка дыма вьется над руинами некогда могущественного ведомства — Комитета по кинематографии. Кинопромышленность в очередной раз слилась волею малокомпетентного начальства с библиотеками, музеями, домами культуры, консерваториями и театрами.
Теперь мы имеем «агентство».
Швыдкой сидит в бывшем кабинете Голутвы.
Голутва...
В перспективе, я думаю, еще много раз будут всяческие перемены.
Счастье, что у Александра Алексеевича наконец родился сын Артем!
Вот такая «просека в лесу»...
ВОРЧАНИЕ ЯГНЯТ
Сейчас многие из нас ударились в воспоминания. Нынче все печатается быстро. У каждого есть ноутбук, исправляющий грамматические ошибки, далее дискеты, диски, флэшки, которые правят уже в издательстве, фотонабор — и вот книжка готова.
Кто-то хочет подчеркнуть свое народное происхождение, кто-то — дворянское.
Клянут советскую власть и прежнее начальство. Я не стою горой за начальство, но ведь именно тогда складывались яркие творческие биографии этих мемуаристов, делались знаменитые фильмы, получались премии, награды, звания.
Новые времена... На комиссии по государственным премиям, когда была названа кандидатура А. И. Солженицына, все взоры устремились на восьмидесятилетнего Сергея Михалкова, который сыграл известную роль в судьбе писателя.
«А примет ли?» — вильнул старый хитрец.
Многие каются в своей партийности. Кто-то вступил в КПСС за компанию, кто-то потому, что была такая кампания (я, например), кто-то — чтобы стать худруком творческого объединения (как будто без членства в партии это было невозможно, беспартийными худруками на «Ленфильме» были Г. Козинцев, С. Микаэлян, В. Венгеров, В. Трегубович), кто-то — чтобы «оздоровить обстановку».
Перечитываю деловые календари за эти годы — в глазах рябит от поездок, дел, забот, суеты, встреч, свиданий, проектов, контактов, споров, конфликтов...
Георгий Николаевич Данелия для меня не только образец режиссерского мастерства, но и яркий пример кристально чистой творческой биографии на все времена. О нем замечательно написал Юрий Богомолов: «...вот человек, который умел жить сбоку от советской власти, который время от времени шел с ней на компромиссы, как идет на компромисс прохожий, уступая дорогу грузовику».
Директор национальной библиотеки Конгресса США Дж. Биллингтон, сам славист и знаток русской литературы, сказал недавно, что судьба России зависит не от нефти, газа или лесных богатств, а от культуры. Русская культура определяет судьбу нашей страны.
Но культура наша в опасности. Толпы расхватывают в книжных лавках «Идиота», «В круге первом», «Золотого теленка», «Мастера и Маргариту», «Тихий Дон» только потому, что экранизации — хорошие или плохие — этих романов были показаны по телевидению.
Читающий народ?
Ничего подобного!.. До телевизионного показа эти толпы не подозревали о существовании таких книг.
Культура стала товаром. Среди бесконечных радиостанций в FM-диапазоне, на которых треплются с утра до ночи развязные и болтливые диджеи, есть одна станция вроде бы культурная. Гламурный с придыханием голос объявляет: «Рядиоо — кляссииииик!» После чего в стык, как товарные вагоны, прогоняются Моцарт, Макаревич, Легран, Бабкина, йодль-пение, арабские мотивы... Ни одно произведение не объявляется. Все равны, всё обезличено, мотивчики, заполняющие пустоту.
На вступительных экзаменах во ВГИК перед взором принимающих педагогов предстал вот такой диджей с одной из радиостанций. У него уже было актерское образование, но он захотел стать кинорежиссером.
— Прочтите какие-нибудь любимые стихи, — попросили мы его.
Хорошо поставленным голосом он прочитал отрывок из «Графа Нулина», весьма игривый.
— Вы любите Пушкина?
— Да... Очень! — был ответ.
На столе перед экзаменаторами лежали репродукции с картин русских художников. Ему достался Суриков.
— Кто изображен на этой картине?
— «Меншиков в Березове», — прочитал он подпись под картиной.
— А кто такой Меншиков?
— Судя по всему, боярин, — догадался диджей.
— А где он сидит?
— Вероятно, на даче.
Мои нервы не выдерживают, и я начинаю на него наседать:
— Меньшиков не боярин. Он был вторым человеком в России после императора!
Диджей молчит.
— Какого императора? — кипячусь я. — Вы говорите, что любите Пушкина... Вы читали «Медного всадника»?
— Конечно, — говорит диджей.
— Кто там сидит на лошади?!
Пауза.
-Ну?
— Юрий Долгорукий, что ли?
Эту забавную историю я рассказал недавно в кругу телевизионного начальства. Все долго смеялись, а один из телебоссов после паузы совершенно серьезно и уверенно говорит: «Там генерал Скобелев сидит».
