Все было, конечно, далеко не так легко, как преподносилось. На совещаниях «Аркадия» выяснилось, что самым слабым местом всего военного планирования стал недостаток транспорта и коммерческих судов. В увеличении тоннажа морского транспорта заинтересованы не только союзники, — соответствующие президентские службы вели яростную конкурентную борьбу за увеличение выпуска кораблей по сравнению с производством армейских транспортных средств. Судов для перевозки войск было так мало, что военные плановики в отчаянии констатировали: в случае начала операции в Северной Африке минимум три месяца в Атлантике невозможно будет производить крупных перевозок войск. Рузвельту пришлось повысить даже собственные наметки. Несколько недель в январе он упрашивал председателя Комиссии по морскому флоту Эмори С. Лэнда и адмирала Говарда Л. Викери из военно-морского ведомства увеличить производственные задания до 9 миллионов тонн дедвейта в 1942 году и 15 миллионов тонн — в 1943 году.
— Понимаю, это ужасная директива, — говорил Рузвельт, — но убежден, что в чрезвычайной обстановке мы сможем ее выполнить.
В своем обращении о положении в стране президент указывал, что США должны довести до максимума производство в любой отрасли военной промышленности. В середине января он подчинил Совет по оборонной промышленности (СОП) Агентству управления в чрезвычайной обстановке при его Административном агентстве. СОП возглавили те же восемь администраторов, что руководили Советом по приоритетным поставкам и ассигнованиям, но с одним только главным отличием — председатель располагал беспрецедентными полномочиями «в определении главного направления программ военных поставок и производства, а также, планов и процедур по закупкам, контрактам, строительству, заявкам и расширению производственных мощностей». Новому органу было подчинено Управление по промышленному производству; Совет по приоритетным поставкам и ассигнованиям упразднили. Наконец-то президент откликнулся на требования конгресса и общественности назначить царя царей в производстве.
— В военном производстве заняты мужчины и женщины — человеческие руки и мозги, то, что все вместе мы называем трудом, — отмечал президент в обращении к конгрессу. — Наши рабочие готовы трудиться много времени, увеличить свою дневную выработку, поддерживать вращение маховиков и огонь в мартеновских печах двадцать четыре часа в сутки и семь суток в неделю...
Неделей позже президент учредил Национальный совет по труду в оборонной промышленности в составе четырех членов, ответственных за связи с общественностью, четырех — за промышленность, четырех — за трудовые отношения. В противовес старому Посредническому совету по оборонной промышленности новое агентство имело право юрисдикции в трудовых спорах по собственному усмотрению. Оно располагало полномочиями в решении наиболее важных вопросов стабилизации заработной платы и, самое основное, могло, согласно уставу, использовать арбитраж вместо чисто рекомендательных функций.
— Война стоит денег, — напоминал президент. — Пока мы едва ли начали оплачивать ее. Мы выделили только пятнадцать процентов национального дохода на оборону. — Военная программа на предстоящий год обойдется в сто пятьдесят шесть миллионов долларов — сумма, составляющая более половины ежегодного национального дохода. Это означает налоги и боны, боны и налоги. Это означает отказ от роскоши и прочих излишеств...
В своем бюджетном послании в начале января президент требовал собрать в 1943 финансовом году дополнительных налогов на сумму 7 миллиардов долларов и увеличить на 2 миллиарда фонды социального страхования.
— Целостная программа, включающая прямой контроль над ценами, гибкую налоговую политику, распределение, нормирование и кредитный контроль в сочетании с сотрудничеством производителей и потребителей, позволит нам финансировать военные усилия без угрозы инфляции.
Контролируя инфляцию во время войны, можно избежать экономического спада после нее.
— ...Мы сражаемся, как и наши отцы, в защиту учения, провозглашающего, что все люди равны перед Богом, — заключил Рузвельт свое послание. — Противная сторона стремится разрушить эту глубокую веру и создать мир по своему образу и подобию — мир тирании, жестокости и эгоизма.
Теперь этот конфликт наполняет нашу жизнь днем и ночью. Компромисс тут невозможен. Никогда не было и не будет компромисса между добром и злом. Только полная победа в состоянии вознаградить поборников терпимости, порядочности, свободы и веры.
Одно дело для президента призвать к росту производства, дисциплине и жертвам, другое — создать необходимые для этого управленческие органы и наделить их соответствующими полномочиями. Влияние новых военных органов зависело от отобранных для них людей и их руководящей роли, поддержанной сверху; от тех властных ресурсов, которые президент помог бы им мобилизовать для выполнения задач при неблагоприятных обстоятельствах.
Плохо то, что за несколько недель до Пёрл-Харбора провалы в программе мобилизации промышленности достигли критического уровня. Система приоритетов — стержень эффективной мобилизационной программы — разваливалась, по мере того как производители требовали и часто добивались завышенных заданий с целью добыть побольше сырья. Оборудование предприятий и персонал не соответствовали приоритетным задачам в рамках всеобъемлющего плана, да, собственно, и не было настоящего генерального плана. Споры между гражданскими и военными учреждениями; сторонниками «нового курса» и консервативными бизнесменами; осторожными экспансионистами и радикалами подспудно кипели все время и вырывались наружу на страницах прессы или в крайнем случае в возмущенных памятных записках в адрес главнокомандующего. Совет по приоритетным поставкам и ассигнованиям и Управление по промышленному производству были не в состоянии вырабатывать программы, распределять, делать заказы, отвергать и штрафовать, — в лучшем случае лишь торговаться, вести переговоры, посредничать, убеждать и запрещать.
Показатели выпуска продукции носили случайный характер. Производство самолетов резко взметнулось вверх, затем темпы роста упали до уровня 1941 года. Из 1279 боевых самолетов, запланированных на октябрь, авиационные заводы, как докладывал президенту представитель Управления по промышленному производству Исадор Лабин, выпустили 923; большинство были отправлены в другие страны. В третьем и четвертом кварталах 1941 года произведено боевых кораблей меньше, чем во втором квартале. Во второй половине 1941 года упало производство грузовых кораблей. Еще в большей степени снизилось производство меди, свинца и цинка. Между первым и последним кварталами выплавка стали выросла лишь на миллион тонн.
Причин провалов было много, но не последняя из них — нежелание президента брать на себя стратегические обязательства, его нелюбовь к долгосрочным планам, боязнь давать слишком много власти одному человеку или учреждению. Пёрл-Харбор освободил его от этих пристрастий. Объявление войны не только наделило его огромной властью в подготовке к войне, постановке крупных производственных задач, делегировании властных полномочий. Оно обеспечило также общественную поддержку его чрезвычайным решениям и уверенность, что он действует на основе консенсуса. Президент сознавал также, что в сложившейся обстановке неудачи Совета по приоритетным поставкам и ассигнованиям и Управления по промышленному производству преувеличивались. Комитет Трумэна искал причины задержек и неразберихи, его председатель требовал, чтобы во главе оборонной промышленности поставили полновластного, сильного человека.
Рузвельт ощущал давление и внутри администрации. Стимсон добивался от него концентрации исполнительной власти в одних руках в том, что касается производства военного снаряжения. Феликс Франкфуртер, который все еще писал президенту письма с выражением своего застенчивого восхищения и похвальбы, прислал длинный меморандум с рекомендацией назначить человека, который был бы глазами и ушами президента в контроле над реализацией оборонных программ и инструментом «централизованной административной воли президента — инструментом оперативности, сосредоточенности и ответственности в работе». Конгресс производственных профсоюзов все еще добивался более быстрой конверсии производства посредством учреждения индустриальных советов. Уолтер Ройтер через неделю после Пёрл- Харбора заявил от имени рабочих автомобильной промышленности, что его план годичной давности и. конверсии автомобильных заводов в авиапредприятия саботируется Кнудсеном.
При всем этом Рузвельт соблюдал осмотрительность. Становилось очевидным, что Кнудсен должен уйти, но опытный босс «Дженерал моторс» был так лоялен и настолько символизировал эффективность
