должно было заставить свидетелей поверить в такую версию. У меня был ключ от входной двери: мы вышли так, что привратник нас не видел и не слышал. На следующее утро в девять часов я явился в полицию с двумя поручителями, Луи и его братом, и мне выдали бляху на имя Сальватора… с того дня, дорогой кузен, я исполняю обязанности комиссионера на углу улицы О-Фер рядом с кабачком «Золотая ракушка».
– С чем вас и поздравляю, сударь, – отозвался Лоредан. – Но, признаться, я не вижу связи между этой историей и сведениями о завещании маркиза; не понимаю также, каким образом вы мне вернете пятьсот франков, которые мы напрасно отдали господину Жакалю на ваши похороны.
– Погодите, дорогой кузен, – продолжал Сальватор. – Какого черта! Не думаете же вы, что я просто так открыл вам тайну своего существования, не будучи уверен в вашей скромности!
– В таком случае вы, кажется, рассчитываете держать меня здесь до Судного дня?
– Ах, ваше сиятельство, вы заблуждаетесь, у меня другие намерения. Завтра в пять часов утра вы будете свободны.
– Знаете, что я сказал вашим сообщникам? Я обещал, что через час после того, как мне будет возвращена свобода, вы все окажетесь за решеткой.
– Да-да, это едва не кончилось для вас весьма плачевно!
Если бы я не оказался в эту минуту на пороге, вы рисковали уже никогда никого не выдать полиции и не арестовать, а ведь это, в сущности, недостойное занятие, дорогой кузен. Я вам предсказываю заранее, что вы еще подумаете, а подумав, оставите этого ничтожного Сальватора в покое у его столба на улице О- Фер, чтобы и он вас не тронул в вашем особняке на улице Бак.
– Могу ли я, воспользовавшись вашей откровенностью, дорогой господин Сальватор, полюбопытствовать, как вы рассчитывали меня побеспокоить?
– Об этом я вам расскажу. Самое интересное я припас на конец.
– Я вас слушаю.
– На сей раз я просто уверен в вашем внимании! Начнем с нравоучения: я давно заметил, дорогой кузен, что, если творить добро, это приносит удачу.
– Вы хотели, по-видимому, начать с банальности?
– Банальность, нравоучение… Вы еще оцените это в свое время. Вчера, дорогой кузен, я решил сделать доброе дело и украсть у вас Мину, что и, к величайшей своей радости, с блеском исполнил.
На губах Вальженеза мелькнула хищная улыбка, в которой ясно читались лютая ненависть и жажда мщения.
– Итак, – продолжал Сальватор, – вчера, отправляясь на почтовую станцию заказать лошадей, на которых укатили нежные влюбленные, я зашел на городской аукцион, что по улице Женер, если не ошибаюсь; во дворе разгружали мебель для продажи с торгов…
– Да какое мне до этого дело, господин Сальватор! – возмутился Лоредан – И что за интерес слушать про мебель, которую разгружали на улице Женер?
– Если вы наберетесь терпения еще на полминуты, дорогой кузен, я вас не разочарую и вы почувствуете определенный интерес: в этом я просто уверен!
– Ну, послушаем! – сказал Лоредан, небрежно закидывая ногу на ногу.
– Едва взглянув на эту мебель, я вскрикнул от изумления…
Угадайте, что я увидел в этой свалке?
– Как, по-вашему, я могу угадать?
– Вы правы, это невозможно… Я узнал небольшой секретер розового дерева, принадлежавший моему отцу, а отец любил его за то, что он достался ему от матери, которая, в свою очередь, унаследовала секретер от бабушки, о чем, впрочем, я вам уже говорил.
– Ну, поздравляю! Я так и вижу: вы купили эту рухлядь розового дерева за пятьдесят франков, и теперь он украшает гостиную господина Сальватора!
– За шестьдесят, дорогой кузен. Я купил его за шестьдесят франков. Откровенно говоря, он стоил этих денег!
– Из-за воспоминаний, которые он навевал?
– Да.. И кроме того, из-за бумаг, в нем находившихся.
– А в нем были бумаги?
– Да, и очень дорогие!
– И эти бумаги сохранились, несмотря на многочисленных любителей, через чьи руки прошел секретер?.. По правде говоря, дорогой Сальватор, Небо творит ради вас настоящие чудеса!
– Да, сударь, – без улыбки произнес Сальватор, – и я нижайше благодарен ему за это.
Потом в прежнем тоне он продолжал:
– Хотя чудо не так уж велико, как может показаться на первый взгляд, в чем вы сейчас убедитесь.
– Я слушаю.
– Вижу, вижу.. Итак, я отнес секретер домой.
– Унесли?
– Ну конечно! На ремнях… я же комиссионер! – улыбнулся Сальватор.
– Верно, – едва сдерживая смех, согласился Лоредан.
– Когда я принес секретер – я так любил его когда-то! – меня, как вы понимаете, охватило желание как следует его осмотреть. Я выдвигал один за другим все ящички, отпирал замочки, исследовал все сверху донизу.. Вдруг я заметил, что у среднего ящика, того, в котором хранились деньги, двойное дно!..
Лоредан не отрывал от Сальватора горящего взора.
– Интересно, не правда ли? – продолжал Сальватор. – Ну, не стану вас томить. Ящик был с секретом, но я его разгадал и открыл.
– Что там было?
– Одна-единственная бумага.
– И эта бумага?..
– …оказалась тем самым документом, который мы так долго искали, дорогой кузен!
– Завещание? – вскричал Лоредан.
– Завещание!
– Завещание маркиза?
– Завещание маркиза, по которому тот оставляет своему крестнику Конраду все свое достояние, движимое и недвижимое, при условии, что он наследует титул, имя и герб главы семейства Вальженезов.
– Невероятно! – воскликнул Лоредан.
– Вот завещание, кузен, – сказал Сальватор-и вынул из кармана бумагу.
Лоредан невольно выбросил руку вперед, собираясь ее схватить.
– О нет, дорогой кузен, – возразил Сальватор, прижимая бумагу к груди. – Этот документ, как вы понимаете, должен оставаться в руках того, чьи интересы он охраняет, но я не прочь вам его прочесть.
И Сальватор начал:
– Читать дальше? – спросил Сальватор.
– Нет, сударь, не нужно, – пролепетал Лоредан.
– Да вы сами знаете, что там написано, не так ли, кузен?
Однако я хотел бы знать, просто из любопытства: сколько вы заплатили за это знание господину Баратто?
– Сударь! – вскричал граф, поднимаясь с угрожающим видом.
– Возвращаюсь к своему мнению, кузен, – продолжал Сальватор, будто не замечая движения г-на де
