Через мгновение в нескольких футах от него на поверхности показалась голова другого пленника, потом третьего, за ним – четвертого.
Вдруг по воде скользнул луч, раздался выстрел: часовой открыл огонь.
Никто не вскрикнул, но и из воды никто не вынырнул, зато почти немедленно вслед за тем раздался звук упавшего в воду тела, а через три секунды на поверхности появилась хитрая физиономия Парижанина.
– Вперед! – сказал он. – Времени терять нельзя: пятый номер готов.
– Следуйте за мной, – приказал Пьер Эрбель, – и старайтесь держаться вместе!
Пятеро беглецов под предводительством Пьера Эрбеля поплыли в открытое море.
Позади них, на борту плавучей тюрьмы, поднялась настоящая тревога. Выстрел часового заставил всех позабыть о сне.
Раздалось несколько выстрелов наугад, над головами пленников просвистели пули, но никого не задело.
На воду поспешно была спущена лодка, в нее прыгнули четверо гребцов, за ними спустились еще четверо солдат: и сержант с заряженными ружьями и примкнутыми штыками; началась погоня за беглецами.
– Расходимся в разные стороны, – предложил Эрбель, – и, может быть, кому-то повезет.
– Да, это наша последняя надежда! – согласился Парижанин.
Лодка прыгала на волнах. Один моряк сидел на носу и держал в руке факел, горевший так ярко, что в его свете можно было отличить окуня от дорады. Расстояние между лодкой и беглецами сокращалось. Вдруг слева от лодки раздался крик, похожий, скорее, на стон какого-нибудь морского духа.
Гребцы замерли, лодка остановилась.
– На помощь! Помогите! Тону! – послышался чей-то жалобный голос.
Лодка легла на левый борт и, изменив курс, направилась в ту сторону, откуда доносились стоны.
– Мы спасены! – сказал Эрбель. – Славный Матье, видя, что ранен, отплыл в сторону и отвлекает их на себя.
– Да здравствует номер пятый! – молвил Парижанин. – Когда выберусь на сушу, обещаю выпить за его здоровье.
– Ни слова больше! Вперед! – приказал Эрбель. – Мы должны беречь силы, не будем же тратить их на пустые разговоры!
Они поплыли дальше, Эрбель находился впереди.
Через десять минут четверть мили уже была позади.
– Не кажется ли вам, – нарушил молчание Эрбель, – что плыть стало труднее? Я выбился из сил или нас относит течением вправо?
– Берите левей! Левей! – прокричал Парижанин. – Мы попали в тину.
– Кто мне поможет? – спросил один из пловцов. – Я увяз.
– Давай руку, приятель, – предложил Эрбель. – Пусть те, кто еще могут плыть, вытягивают нас двоих.
Эрбель почувствовал, как кто-то схватил его за запястье и рванул влево, а уж он потянул за собой и увязшего в тине пленника.
– Ну вот, теперь легче, – сказал тот, почувствовав себя в относительно чистой воде. – Утонуть в море – достойная смерть для моряка, но увязнуть в тине – такого конца достоин золотарь.
Беглецы обогнули небольшой мыс и увидели огни.
– Фортонская тюрьма! – догадался Эрбель. – Давайте поплывем в эту сторону: островки тины останутся на западе, а здесь мы проплывем около двух лье морем, но нам доводилось проплывать и больше, когда от этого не зависела наша жизнь.
В эту минуту с понтона «Король Жак» взвилась ракета, затем раздался пушечный выстрел.
Это был сигнал, означавший побег.
Через пять минут такой же сигнал был подан из Фортонской крепости, после чего в море вышли три лодки с факелами на носу.
– Правей! Берите правее, иначе они отрежут нам путь! – крикнул Пьер Эрбель.
– А как же тина? – возразил кто-то.
– Мы ее уже миновали, – сообщил Эрбель.
Все пятеро плыли некоторое время в полном молчании, забирая вправо. В тишине стало слышно, как один из пловцов задыхается.
– Эй! – крикнул Парижанин. – Если среди нас завелся слабак, пусть объявится.
– Я совсем выбился из сил, – признался третий номер. – Дышать нечем!
– Ложись на спину! – приказал Эрбель. – Я тебя буду толкать.
Беглец перевернулся на спину и, передохнув немного, снова принял прежнее положение.
– Уже пришел в себя? – удивился Парижанин.
– Нет, просто вода ледяная, я закоченел.
– Да уж конечно, не тридцать пять градусов! – подтвердил Парижанин.
– Погоди, – проговорил Эрбель и, подгребая одной рукой, протянул третьему номеру фляжку.
– Я не смогу, – сказал тот, – держаться на воде и пить.
Парижанин подхватил его под мышки.
– Пей, – приказал он. – Я тебя пока подержу.
Третий номер схватил фляжку и отхлебнул раз или два.
– Ну, теперь жить можно, – облегченно вздохнул он и вернул фляжку Эрбелю.
– А Парижанину ничего не полагается за труды?
– Пей скорей! – поторопил Эрбель. – Мы теряем время.
– Если человек пьет, то времени он не теряет, – назидательно молвил Парижанин.
И тоже сделал два глотка.
– Кто еще хочет? – спросил он, подняв над водой фляжку.
Двое других беглецов протянули руки, и каждый из них подкрепил силы ромом.
Фляжка вернулась к Эрбелю, и он снова привязал ее к шее.
– А ты почему не пьешь? – спросил Парижанин.
– Я пока не замерз и у меня еще есть силы, – сказал Эрбель, – пусть все, что здесь осталось, достанется тому, кто устанет больше меня.
– Заботливый ты наш! – прокричал Парижанин. – Я тобой восхищаюсь, но подражать тебе не намерен.
– Тихо! – предупредил четвертый номер. – Впереди голоса.
– А говор бретонский, чтоб я пропал! – подхватил номер три.
– Какие бретонцы в Портсмутской гавани?
– Молчите! – оборвал Эрбель. – Давайте как можно ближе подберемся вон к той черной точке, что перед нами: мне кажется, это шлюп33.
Он не ошибался, голос доносился с той стороны.
– А ну, тише!
Все затихли, и скоро до них донесся шум весел и плеск воды.
– Давайте держаться от лодки подальше! – предостерег один из беглецов.
– На ней нет огней: нас с нее не увидят.
И действительно, лодка прошла в десяти саженях от беглецов, но их не заметили; однако те, кто в ней сидели, продолжали переговариваться с владельцем шлюпа.
– Смотри хорошенько, Питкаэрн, – говорил один голос, – и через час-другой мы вернемся с монетой.
– Не волнуйтесь, – донеслось со шлюпа (очевидно, это отвечал Питкаэрн), – я посмотрю как следует.
– Ах ты Господи! – пробормотал третий номер. – Откуда же в Портсмутской гавани соотечественники?
– Я тебе потом объясню, – пообещал Эрбель, – а пока мы спасены!
