– Я же тебе говорил, что это друг! – вскричал Сальватор.
Он поспешил вниз по лестнице, а впереди него несся Роланд: пес скатывался по ступеням всякий раз, как отворялась дверь.
XI.
Бесполезные сведения
Сальватор с нежной почтительностью протянул руки навстречу аббату Доминику. – Это вы, отец мой! – воскликнул он. – Да, – невозмутимо ответил монах – Добро пожаловать!
– Вы меня, стало быть, узнали?
– Вы же мой спаситель!
– Так вы мне, во всяком случае, сказали, и это произошло при слишком печальных обстоятельствах, которые вы, наверное, не забыли.
– Да, и я снова готов повторить, что я весь к вашим услугам.
– Вы помните, что вы тогда прибавили?
– Что если когда-нибудь вам понадобится моя помощь, то спасенная вами жизнь принадлежит вам.
– Как видите, я не забыл о вашем любезном предложении.
Мне нужна ваша помощь, и вот я здесь.
За разговором они подошли к той самой небольшой столовой, что была украшена в соответствии с античным наброском из Помпеев.
Молодой человек указал монаху на стул и жестом приказал Роланду оставить гостя в покое: пес обнюхивал сутану аббата Доминика, словно сам хотел определить, при каких обстоятельствах видел его раньше. Сальватор сел рядом с монахом. Роланд, подчиняясь хозяину, забился под стол.
– Слушаю вас, отец мой, – молвил Сальватор.
Монах положил белую тонкую руку на руку Сальватора. Его знобило.
– Человек, к которому я испытываю глубокое почтение, – начал аббат Доминик, – всего несколько дней назад прибыл в Париж и вчера на моих глазах был арестован на улице СентОноре рядом с церковью Успения, а я не посмел прийти ему на помощь, потому что был в сутане.
Сальватор кивнул.
– Я видел, отец мой, – сказал он, – и должен прибавить, что, к его чести, защищался он как лев.
Аббат при воспоминании о недавнем происшествии содрогнулся.
– Да, – подтвердил он, – и я боюсь, что при всей законности такого поведения его самозащиту вменят ему в вину.
– Так вы, стало быть, знакомы с этим господином? – пристально взглянув на монаха, продолжал Сальватор.
– Как я вам уже сказал, я к нему нежно привязан.
– А в чем его обвиняют? – полюбопытствовал Сальватор.
– Это-то мне и неизвестно; именно это я и хотел бы знать; вот я и пришел к вам за услугой: помогите мне разузнать, за что его арестовали.
– И это все, чем я могу быть вам полезен, отец мой?
– Да. Я помню, как вы приезжали в Ба-Медон в сопровождении господина, который, как мне показалось, занимает внушительную должность в полиции. Вчера я снова видел вас в его обществе. Я подумал, что через него вы, вероятно, сможете узнать, в чем повинен мой… мой друг.
– Как зовут вашего друга, отец мой?
– Дюбрей.
– Чем он занимается?
– В прошлом он военный, а в настоящее время живет, если не ошибаюсь, на свое состояние.
– Откуда он приехал?
– Издалека… Из какой-то азиатской страны…
– Он, стало быть, путешественник?
– Да, – печально покачал головой аббат. – Все мы – странники.
– Я надену редингот и буду к вашим услугам, отец мой.
Мне бы не хотелось заставлять вас ждать. Судя по вашему печальному виду, вы очень обеспокоены.
– Да, очень, – подтвердил монах.
Сальватор, бывший до сих пор в блузе, перешел в соседнюю комнату и спустя минуту появился уже в рединготе.
– Приказывайте, отец мой! – сказал он.
Аббат торопливо поднялся, и оба вышли из дома.
Роланд поднял голову и провожал их умным взглядом до тех пор, пока не захлопнулась дверь. Но видя, что, по всей вероятности, он не нужен, раз его не зовут с собой, он опустил морду на лапы и глубоко вздохнул.
В воротах Доминик остановился.
– Куда мы идем? – спросил он.
– В префектуру полиции.
– Позвольте мне взять фиакр, – попросил монах. – Моя сутана бросается в глаза; возможно, я причиню своему другу вред, если кто-то узнает, что я о нем беспокоюсь; мне кажется, это совершенно необходимая мера предосторожности.
– Я и сам хотел обратиться к вам с этим предложением.
Молодые люди подозвали фиакр и сели. В конце моста Сен-Млшель Сальватор вышел.
– Я буду вас ждать на углу набережной и площади СенЖермен-л'Осеруа, – сказал монах.
Сальватор в ответ кивнул. Фиакр поехал дальше по улице Барийри, Сальватор спустился по набережной Орфевр.
Господина Жакаля не было в префектуре. События, имевшие место накануне, привели Париж в волнение. Опасались или, выражаясь точнее, надеялись на беспорядки. Все полицейские во главе с г-ном Жакалем находились в городе, и привратник не знал, когда начальник полиции вернется.
Ждать было бесполезно; разумнее было отправиться на его поиски.
То ли благодаря тому, что Сальватор хорошо знал г-на Жакаля, то ли у него самого был отличный нюх, но он уже знал, где искать начальника полиции.
Он спустился по набережной, свернул направо и пошел по Новому мосту.
Не прошел он и нескольких шагов, как услышал, что кто-то барабанит в стекло экипажа, желая, по- видимому, привлечь его внимание. Он остановился.
Экипаж тоже остановился.
Распахнулась дверца.
– Садитесь! – сказали из кареты.
Сальватор хотел было извиниться и объяснить, что спешит на поиски приятеля, как вдруг узнал в человеке, от которого исходило приглашение, самого генерала Лафайета.
Не медля ни секунды, Сальватор сел рядом с ним.
Карета снова тронулась в путь, но очень медленно.
– Вы – господин Сальватор, не так ли? – спросил генерал.
– Да. Я дважды имел честь встретиться с вами по поручению верховной венты.
– Совершенно верно! Я вас узнал и потому остановил вас.
Вы возглавляете ложу, не правда ли?
– Да, генерал.
– Сколько у вас человек?
– Не могу назвать точную цифру, генерал; однако должен сказать, что немало.
– Двести? Триста?
Сальватор улыбнулся.
