тихо, и оттого особенно оглушительно проскрипели половицы храма.
— Что-то ваш бог до сих пор не соединил ваши земли, и разве можешь ты теперь сказать, когда он их соединит? А мы уже соединяем!
— Дай срок — и мы соединимся!
— Пока вы державу построите, враги вас изгонят с этой земли либо в холопов навеки превратят. Ибо без нас не поймете вы, что кроме бога нужно учение, закон. А какой у вас закон?! Ничего нет!
— Не лги на истину!.. Мы свободны в душах наших — вот наш закон! Никто со стороны не учил нас совести и потому не волен над ней. Проживу я честно и по совести, душа моя и уйдет в ирье… У меня же моя душа, а у тебя чужая — ты ее по учению вашему делал… А вдруг ты это учение не так понял и душу свою не так сложил?!
— Такому не бывать! Потому что наше учение в священные книги записано, все истинное в тех книгах рассказано, ибо от бога книги те… И люди земли твоей в каждой избе скоро такие книги держать станут, в каждый день жизни своей в них всякое откровение находить! Сейчас же что творите тут?! Песни у ручья поете, малым при лучине сказки говорите… Грамоте не ведаете, книг не имеете[52], старики древние ребят учат, будто от лохматого Велеса истины познали! Разве не видишь ты, сколь превыше учение наше вашего бормотания?!
— А неужели ты не видишь, что говоришь теперь, как князья и бояре их?! Я же говорю, как человек… Пойми же, что мне, душе моей и совести, бог твой совсем не нужен. И ты знаешь это и знаешь, что слаба вера твоя против народа нашего, поэтому и воинство привел… Великое слово пришел сказать, а воев водишь против людей… Сам не веришь, что одним словом своим можешь склонить людей к иному богу, повернуть пути их… Оружие тебе нужно…
— Да, нужно. Потому что от младенчества не поднялись вы еще, и не слово слабо, а умы и души ваши не достигают его… А неразумных направлять надо!
— Да неужто бог ваш учил вас нести слово его во всеоружии и избивать всех несогласных?!
Кулик подошел вплотную к иконе и долго молча глядел на Христа. Потом он резко обернулся и так же близко, как к иконе, подошел к волхву. Он смотрел не мигая в глаза изгоя, и Соловей видел, что христианин ненавидит его.
— Ты страшный человек, — тихо, почти шепотом, проговорил попин. — Самый страшный из всех, кого я видел… Ты никогда не поймешь величия слова Христова и всегда будешь врагом будущего! Теперь ступай из храма и помни: я сделал все, чтобы просветить душу и ум твой, но ты не воспринял этого. Запомни! Ты сам не захотел этого, и теперь пусть свершится по закону!
Кулик толкнул Соловья к выходу из церкви.
Всеслава вновь поставили перед судом, и попин громко и строго заговорил, будто недавней беседы в храме не было.
— Слушай, волхв-оборотень, и слушайте вы, смерды! Все вы уже видели в новом храме, а сейчас я показал и этому упырю истинного бога всех людей. Вы честно возводили церковь, и свет животворящей веры проникает в ваши сердца. Так было во всех землях, и так будет на Руси. Ибо идолы не боги, но дерево, сделанное руками человеческими; ныне некоторые еще почитают их, но скоро бесы погибнут, ибо ничего не разумеют, что вы им говорите, не ощущают, когда сокрушаемы и сжигаемы бывают. Бог есть один, ему служат христиане и поклоняются, иже сотворил небо и землю, солнце, луну, и звезды, и человека и дал ему жить на земле. А ваши боги ничего в мире не сотворили, но сами сделаны руками человеческими! Ваши боги дерево!
А о тебе, волхв, пророк сказал: окаменело сердце твое и уши с трудом слышат! Ибо ты имеешь и делаешь волшебные притворы, молишься идолам, занимаешься волхованием, и потому всякий волхв — главный враг Христа!
— Мне именуют волхвом, да! Но я не волхв — и ты знаешь об этом. Ведь еще зовут меня Соловьем, но я простой изгой!
— Помолчи! Бог наводит за грехи на какую-либо землю голод, мор, засуху, иные бедствия; сам же человек не знает ничего! И хвори людям от бога, и человек не должен им препятствовать!
Тишина вокруг еще больше замерла; смерды ошеломленно выслушивали жуткие слова Кулика.
— Пойми, — протянул к волхву руку попин, — пойми, ничтожен наш кратковременный мир! Сердце же у тебя покрылось дьявольской коростой, но только приверженных богу ждет награда великая на небесах.
— Но ведь вы, христиане, принесли на Русь не истину, а только закон и законоучителей…
— Замолчи! Судит паршивая овца о пастырях… Ты и они должны вникать в иное. Ты вот, может, и был когда-то добр и чист, но ныне дьявол тебя поглотил! А нераскаянный грешник есть новый распинатель Христа! Апостол Павел сказал, что идолослужители не наследуют царства божия. Ибо все грешники погибнут, праведных же бог милует и одаривает. Только благословляющие его наследуют землю, клянущие же его истребятся! Возвеселится праведник и, когда увидит отмщение, руки свои омоет в крови грешника. Милость же бога лучше, чем жизнь, и потому уста мои всегда будут восхвалять его. Ибо господь учит побеждать врагов и избавляться от них. От таких бесов, как ты! Но бог дает и радость, которая переходит и по ту сторону гроба!
— У нас нет гробов! — воскликнул Всеслав. — Не по твоей вере пока живем, у нас всякий умерший с дымом своего костра возносится в ирье!
— У кого у вас?!
— На всей русской земле, от Дикого поля до Чуди!
— Нет, волхв, не лги! Уже половина вашей земли поклоняется Христу!
— Пусть кланяются — каждый волен своей душой… Я же о другом тебя спрашиваю — неужто ничего радостного, по твоей вере, не дано человеку на этой земле, при здешней жизни?! Мы своих богов благодарили, вы учите вашим богам поклоняться, прощения просить! Пусть верующие в вашего бога идут в ваш рай, пусть! Но у нас есть свой рай — ирье! И мы вознесемся туда. Неужто ваш бог уже разрушил наш рай, изгнал наших богов — и куда он их отринул?! Неужто Христос убил Рода и Лелю?! А где навьи-души наших предков? Что с ними сделали, если отныне един рай для всех человеков?! И един ад?! Значит, вы в рай, а мы в ад? Почему? На небе с времен пращуров были наши боги, мы чтили наших кумиров, верили им, жили вместе, как смерд с домовым! И всему этому конец, потому что ваш бог превыше человека! Значит, человек ничто, муравей, муха?! Тьму на людей опускаете, Христовы слуги!
Но пусть, пусть! Я верю в своего бога, ты в своего. Пусть, по-твоему, твой кумир лучше, а по-моему, Род самый лучший! Почему же ты хочешь за это истребить меня?! Живите со своими богами, мы со своими — и не будет смертей и бед. Который раз спрашиваю тебя: зачем нам чужие боги?! Я не подошел к тебе с ножом и не требую, чтобы ты поклонялся Роду и рожаницам! Но я родился с ними. Вон Солнце, вон Небо, вот Земля — они же вечны и дали мне, всем нам жизнь. Зачем мне идти против своей души?! Она ведь превыше всего, любых богов; ее беречь надо до самой смерти! И свою душу, и душу ближнего! Она ведь уходит на ВЕЧНУЮ жизнь в ирье! Разве может кто-нибудь посторонний наполнить добром и счастьем душу человека?! Она у каждого своя, и бережет ее каждый сам. А для этого надо быть счастливым на этой земле, при жизни! Вы же, знаю, с младенчества гниете в темных кельях и все время убегаете от света в свои норы! Ты говоришь — бог создал все! Нет! Мир пребывает извечно, а боги, наши боги, только помогают людям. Душа вечна, бог потом появился. Почему для вашего бога надо жизнь отдавать?! Твоя вера страшна, она говорит: или боги, или люди! Наши же боги братаются с нами, мы видим их каждый миг. Подними голову! Вон оно, Солнце! А где твой бог?! Покажи, покажи! Он лишь обещает прийти…
— Останови его!
Отроки подскочили к Всеславу.
Византийцы долго громко спорили, размахивали руками, и черные рукава их одежд сползали, обнажая странно тощие руки.
— Тебя надо убить! — поднялся попин. — Убить, ибо, если будешь жив, станут похваляться злые духи, что победили тебя, и начнут еще больше зла причинять!
Волхв кротко улыбнулся, закрыл глаза; он понимал, что попин не знает, что теперь сказать. Истину проговорил он, изгойный русич.
— Теперь сам видишь, какое ваше учение, — заговорил он снова. — Бесчеловечно оно, жить повелевает не по совести, а по слову Христову, по закону. Отселе виновных среди людей не будет, а только перед богом все закаемся. Убьют меня по слову твоему — но совесть у палача нетронутой останется: он
