4. МЕЛЮЗГА. ИНЖЕНЕР ВОШКИНСОВЕРШЕНСТВУЕТСЯ В ЗНАНИЯХ
— Павлик, а не хочешь ли клеить кубики?
— А на что мне твои кубики, ежели я радио могу, — важно ответил Инженер Вошкин и, заложив руки назад, глядел в лицо строгой тети.
— Радио у нас есть и громкоговоритель есть…
— Наплевать! Я свой устрою, в своем углу, на печке. Я — изобретатель.
Воспитательница прищурила на мальчика серые глаза, и кудерышки на ее лбу встряхнулись:
— Ну, изобретай.
— Когда захочу, тогда и стану.
Имя воспитательницы — Мария Николаевна — ребята сократили в «Марколавну». Пожилая, с крупными чертами лица, внешне строгая, настойчивая, но в душе ласковая, справедливая, Марколавна была опытным педагогом и умела держать ребят в руках: со всеми вопросами, печалями и радостями дети, в обход других руководителей, спешили к Марколавне.
Она идет в классную комнату, где собрался десяток неграмотных малышей. Рисуют картинки, расцвечивают их красным и синим карандашами.
— А, Марколавна пришла!
— Здравствуй, Марколавна!
— Колавна!
— Авна!
— Вна!
На первой парте сидит с молоденькой учительницей Клоп-Циклоп. Он здесь недавно. Он теперь гладко острижен, чисто вымыт, опрятно одет и по больному глазу — черная повязка. Он шустр, подвижен, но чрезвычайно бестолков или только прикидывается дурачком. Вот он сложил четыре кубика с печатными на них буквами.
— Что у тебя вышло? — спрашивает учительница, комсомолка Одинцова.
— Ш-у-р-а.
— Ну, а теперь не тяни, читай быстро. Что вышло?
— Саша!
Учительница возится с ним долго, нервничает и никак не может втолковать ему, что Ш-у-р-а — Шура, а не Саша.
— Читай.
— Ш-у-у-р-а-а.
— Быстро читай.
— Саша!
Мария Николаевна подсаживается к другому малышу, Жоржику. Он хорошенький, черноволосый шестилетний мальчик.
— Ну, давай заниматься арифметикой, — говорит она.
Жоржик ласков, льстив, хитер. Он обнимает Марколавну, утыкается лбом ей в руку пониже плеча и говорит:
— Марколавна, очень кушать хочу.
— Жди обеда. Ну, давай считать. Сколько на руке пальцев? Знаешь?
— На которой?
— Все равно. Ну, на правой.
— На чьей?
— Ну, на твоей… Жоржик считает, говорит:
— Ого! Пять. А ну-ка у тебя… — Считает и снова говорит: — Тоже пять.
— У каждого человека пять.
Жоржик недоверчиво смотрит в спокойные глаза воспитательницы, потом быстро бежит вон из класса.
— Куда ты?..
— Я сейчас…
На задней парте крик:
— Марколавна! Он на парту плюнул!
— Кто? — И воспитательница идет туда. — Кто это плюнул?
— Петя…
— Врешь! Чего врешь?! — огрызается желтоволосый веснушчатый Петя, и на его огорченной мордочке испуг.
— Ты зачем же плюнул на парту, Петя? — берет его за руку Марколавна и подымает с места.
— Честное слово, не плевал, честное слово…
— Врет, врет, — плевал! Вот и слюни на парте,
— Честное слово, не плевал, честное слово! Я ему на голову Плюнул, Коле Сапожникову, а он слюни смахнул. Я на парту не плевал…
— Он мне на голову плюнул, — набычившись, бубнит толстощекий Коля.
В это время вбегает Жоржик и кричит:
— Марколавна, Марколавна-а!.. Ах, Марколавна, какая ты обманщица…
— В чем дело?
— Сказала, что у каждого человека по пяти пальцев…
— Ну да.
— Врешь! У кухарки четыре… Пойдем, пойдем!.. Я никогда не буду тебе верить… Я считал. Пойдем в кухню…
Он тянул ее за собой, топал, глядел в глаза Mapколавны плутовато и задирчиво, ждал, что она скажет. Лицо Марколавны на мгновенье вытянулось, брови взлетели вверх; она часто замигала и, борясь со смехом, сказала малышу:
— Какой же ты чудак, Жоржик. Ведь у кухарки один палец отрублен. Разве ты не знал? Садись. Ну, теперь скажи, сколько у тебя пальцев на ногах?
— А вот сейчас разуюсь.
В коридорах — возня. Ребята гурьбой носились взад-вперед. Через закрытые двери слышались их песни, крик, визг. Заниматься было трудно, Марколавна вскочила, вышла. Все скоро смолкло.
Молоденькая учительница, комсомолка Одинцова, говорила Клоп-Циклопу:
— Были три мальчика. К ним подошел еще один. Сколько стало мальчиков?
— А кто подошел-то? Федька, что ли?
— Ну, допустим, Федька.
— А чей Федька-то? Маврин, что ли?
— Ну, допустим, Маврин… Это все равно. Клоп-Циклоп думает и отвечает:
— Тогда станет четыре мальчика.
Детский дом просторный, светлый, теплый. Школьные занятия идут в трех комнатах.
Инженер Вошкин занимается вместе со старшими. Среди них он самый маленький, но пишет и читает лучше всех. Однако обычное ученье он скоро бросил и сказал учителю:
— Товарищ учитель, ты учи меня, как изобретать паровоз. Я раньше инженер был, и фуражка у меня была казенная, и бородка была. Ты дурака не валяй, ты меня от пользы учи. А то сбегу.
Учитель, студент-технолог, Емельян Кузьмич добыл раскрашенный чертеж паровоза. Мальчик весь ушел в дело: познакомился с рейсфедером, циркулем, китайской тушью, акварельными красками; отбился от еды, от занятий, даже отказывался от обычных прогулок:
— На фиг! Раз я изобретаю.
Он узнал, что такое треугольник, что такое квадрат, ромб, круг, шар, цилиндр, конус.
— А трапецию я знаю… Я видел… В цирке. Он очень удивился, что радиус откладывается по окружности ровно шесть раз.
— Вот смотри, — говорил бородатый Емельян Кузьмич, — получаем по окружности шесть точек,
