– Черт… Ногу прострелил…
Врач с саквояжем и князь Насекин с факелом тут же убежали в темноту. Оттуда же, но чуть со стороны появился и Скобелев. Протянул капитану револьвер:
– Больше претензий не имею.
– Как же вы попали в него в этакой-то темнотище, ротмистр? – удивлённо спросил секундант раненого кирасира.
– Случайно.
У адъютанта генерал-губернатора Кауфмана оказалось простреленным бедро. Доктор перевязал его на месте, вдвоём с князем они отнесли его в карету. Капитан поехал вместе с раненым, Скобелев с Насекиным возвращались одни.
– Вы и впрямь случайно попали в него, Мишель? Или вам знаком какой-то секрет этой дурацкой дуэли?
– Кто его знает, – усмехнулся Скобелев. – Признаться, я ждал его первого выстрела, понимая, что он не выдержит и пальнёт поскорее. Как правило, у виноватых быстро сдают нервы. Ну, до этого, естественно, рост его прикинул, манеру стрельбы. Ждал выстрела и нажал на курок, как только увидел вспышку.
На следующий день генерал Кауфман нашёл время вызвать ротмистра Скобелева прямо с утра. Михаила Дмитриевича проводил в кабинет новый адъютант, у которого он по дороге поинтересовался здоровьем кирасира.
– Через полмесяца бегать будет, – улыбнулся адъютант. – Вы ему сознательно кость не перебили?
Константин Петрович был хмур и озабочен. Молча выслушал представление Скобелева, садиться не предложил, но и сам не сидел, а медленно прохаживался по кабинету.
– Мне надоели ваши выходки, ротмистр, – он вздохнул. – Офицер не имеет права на фантазии.
– Тогда он так и уйдёт в отставку офицером, – с вызовом сказал Скобелев. – А я надеюсь не только продолжить, но и закрепить семейную традицию, став третьим генералом в нашем роду.
– Но не под моим командованием, – резко подчеркнул генерал. – Приказ о вашем переводе в Кавказскую армию мною уже подписан. Сегодня сдадите дела, завтра выедете к новому месту службы.
– И это все, ваше превосходительство? – разочарованно спросил Скобелев.
– Нет, не все, извольте выслушать. В рапорте, который передал мне искалеченный вами адъютант, было указано о перемещении регулярного хивинского отряда. Я расспросил сопровождавшего вас уральского урядника: он в глаза не видел никаких конных отрядов туземцев. Откуда вы взяли этих хивинцев? И как у вас хватило наглости солгать в официальном рапорте?
– Я не лгал, ваше превосходительство! – Скобелев покраснел и разозлился. – Доказательства перемещений регулярного отряда содержались в куске хвостовой части хребта убитого коня. Его хвост был обрублен вместе с репицей, но ваш тупица-адъютант приказал солдату где-то зарыть эту важнейшую улику.
– И за это вы его подстрелили, – уточнил Константин Петрович. – Теперь кое-что для меня становится ясным. Кстати, как вы умудрились столь аккуратно попасть в него в кромешной тьме?
– По чистой случайности.
– Чересчур уж она чистая, – усмехнулся Кауфман.
Он помолчал, походил по кабинету, заложив руки за спину. Потом остановился перед ротмистром. Сказал, глядя в глаза:
– Я послал два дозора по обе стороны от тех колодцев. Один из них вернулся вчера и доложил, что действительно обнаружил хивинский отряд численностью до полутысячи сабель. Отряд боя не принял и скрылся за барханами. – Он помолчал. – Вы наблюдательны, Скобелев, и умеете делать правильные выводы из своих наблюдений. Полагаю, что вы продолжите семейную традицию, но не в моей армии. Распишитесь у адъютанта в получении вами моего письменного приказа и незамедлительно исполните его. Ступайте, ротмистр.
Скобелев чётко повернулся кругом, пошёл к дверям.
– За отлично проведённую рекогносцировку я представил вас к чину подполковника, – неожиданно добавил Константин Петрович. – Прошу передать мой поклон вашему батюшке.
– Благодарю, ваше превосходительство! – весело гаркнул Скобелев.
– Счастливой службы, полковник[23], – улыбнулся генерал- губернатор.
Глава третья
1
Для сдачи дел Скобелеву требовалось от силы полтора-два часа: он был всего лишь приписан к оперативному отделу для выполнения отдельных поручений. И тем не менее Михаил Дмитриевич до конца работы просидел в штабе, не только просматривая все донесения дозоров, касавшиеся передвижений хивинских и кокандских регулярных отрядов, но и старательно выписывая все донесения в приобретённую после разговора с есаулом Серовым книжечку с аккуратным указанием, когда именно происходили эти встречи и куда именно двигались обнаруженные дозорами отряды. Только после этого он направился к князю Насекину с приглашением на прощальный ужин.
Князь был очень расстроен внезапным отъездом друга, хотя изо всех сил скрывал это. Он трудно сходился с людьми, друзей его можно было перечесть по пальцам, был весьма застенчив от рождения и всегда неуютно чувствовал себя в обществе, в котором отсутствовала привычная для него атмосфера.
Он вдруг становился неприятно язвительным и демонстративно отстранённым, хотя по натуре был добрым и отзывчивым человеком. И даже любимая работа, которой он отдавался всею душой, казалась ему тогда ненужной, тягостной и нудной.
– Когда и где мы ещё встретимся, Мишель? – с улыбкой спросил он, но горечь этой улыбки скрыть ему не удалось. – И увидимся ли вообще?
– Непременно увидимся, Серж. Непременно скоро и непременно в Туркестане. У меня – предчувствие, дружище!
Никакого особого предчувствия у Скобелева не было, зато была некая и пока ещё весьма смутная идея, осуществить которую он намеревался на новом месте службы – на Кавказе. А толчком для осуществления этой идеи послужило твёрдое намерение вернуться в Туркестан увенчанным победными лаврами. «Возвращаться нужно с парадного входа», – говорил когда-то отец, уча его уму-разуму. Такая формулировка полностью отвечала его самоуверенности и самолюбию, оставался пустяк – претворить теорию в практику.
Собственно то, что скромно забрезжило в его голове, идеей пока ещё называть было преждевременно. Так, некие теоретические предпосылки, для своего воплощения требующие не только материальной базы, но и вполне конкретного, обеспеченного в каждом шаге и рассчитанного по минутам особого плана военных действий, учитывающего отсутствие единого фронта на Туркестанском театре военных действий в европейском понимании этого слова. Только такой план мог сделать его предложения реальными, с которыми можно было бы идти к самому Наместнику Его Высочеству Михаилу Николаевичу[24], младшему брату Александра II, не рискуя при этом быть обвинённым в лихом гусарском авантюризме. Однако до этого следовало разработать такой план в подробностях хотя бы для самого себя.
И здесь ему повезло, хотя поначалу он воспринял внезапный подарок судьбы с обидой и досадой, увидев в нем некое небрежение к его особе. Дело заключалось в том, что несогласованный, а потому и внезапный перевод подполковника Скобелева на Кавказ, где давным-давно были замещены все соответствующие его чину, опыту и знаниям должности, поставил местное начальство в затруднение. Должность, которую требовалось предоставить прибывшему из Туркестана подполковнику (да к тому же получившему высокий штаб-офицерский чин досрочно, а, следовательно, за какие-то неведомые заслуги), обязана была оказаться достаточно высокой, но подобных вакансий не имелось, и штабное начальство, изрядно поломав головы, назначило подполковника Михаила Дмитриевича Скобелева старшим инспектором
