В Европе порой негры женились на европейских дамах, но по возвращении в США пару ждали трудные времена: жить супругам предстояло раздельно, зачастую — в разных кварталах города.
Отменили сегрегацию в армии только в 1948-м, указом президента Трумэна[426].
Так что шутки шутками, а если серьезно — нам есть куда наступать.
1943–1945. Как и было обещано…
«Что-что? Кемскую волость?
— О, я, я! Кемска волост! О, я, я…
— Да пусть забирают на здоровье»…
Не в первый раз предлагаю: давайте исходить не из деталей истории, а из нашего отношения к ним. Из фактов всегда конструируется миф. Именно он живет в народе, именно он формирует отношение к прошлому, определяет коллективную историческую память. Миф — это матрица. Все новые получаемые нами знания обычно накладываются уже на этот матричный миф.
С некоторыми черными мифами мы с вами, читатель, постарались в этой книге разобраться. Делили мир вместе с Гитлером… Истребили миллионы прибалтов и поляков… Воевать не умели, заваливали окопы трупами своих солдат… Воевать народ не хотел, все истории про героизм придуманы сталинской пропагандой… Изнасиловали 110 % женского населения Германии.
А какой миф нужен нам самим? Думаю, что он может быть и похож, и в то же время не похож на миф о Войне советского времени.
Нам незачем сегодня прятать от самих себя страницы, не соответствующие советскому официозу. Наша история — не о государстве, и не об идеологии, а о народе.
Мы не отрицаем секретных протоколов 1939 года. Но и не считаем их позором. Такие договоры хотели подписать или подписывали с Гитлером, по сути, все. Сталин лишь оказался проворнее других. Так нам что теперь, каяться, что наши лидеры перехитрили западных?! Не дождутся.
Для нас Договор о ненападении стал драгоценной форой, оттяжкой уже неизбежного начала войны. Мы проклинаем многие преступные деяния Сталина, но именно это решение — приветствуем.
Мы не считаем бессмысленной и проигранной «зимнюю войну» с Финляндией. Мы ее выиграли, ибо получили все, что нам было от этой войны необходимо.
Мы не унижались до мести. Мы не устроили конюшни в доме Гете, как нацисты — в доме Толстого в Ясной Поляне, и не стерли с лица Земли Берлин и Дрезден, как они — десятки наших городов и десятки тысяч деревень.
Война стала временем массового героизма, реализацией лучших качеств нашего многонационального народа. Сталинская пропаганда многократно искажала события, создавала образы-штампы. Что ж… Любая пропаганда искажает события, и осуждать ее нелепо — она действует в условиях войны.
Великая Отечественная дает урок того, что народ непобедим, пока есть идея… и это была не коммунистическая идея, а любовь к своему Отечеству, Родине, дому, семье.
Та же идея, что двигала русскими партизанами и в 1812 году, и в 1709, когда Карл XII вторгся на Украину, и в 1612 году, когда народ поднялся против поляков.
Мы знаем далеко не всех своих героев. Наша задача в том, чтобы узнать о них как можно больше, чтобы этот список был максимально полон. Мы обязаны помнить этих людей. Мы должны пропагандировать их деяния, гордиться ими, называть их именами улицы и станции метро, снимать о них кино, вешать их портреты в школах и госучреждениях.
Говорят, на совести маршала Жукова много крови и бессмысленных жертв. Мол, любимым присловьем его было: «Бабы еще нарожают». Мы должны знать, это — ложь. Это был полководец, который стабильно обеспечивал на своих участках фронта низкий — самый низкий из возможных — уровень потерь.
Да, Г. К. Жуков был тяжелым человеком. Он жил и творил — а полководческий талант предполагает самое настоящее творчество сродни композиторскому — под чудовищным давлением: противника, обстоятельств, власти, завистников. Деликатно объяснять, убеждать подчиненных ему было некогда, да, наверное, и не считал нужным: Жукову доставались самые сложные участки и проваленные другими задания. Он мог наорать и, может, действительно отхлестать кого-то из проштрафившихся генералов по щекам. Он всегда был недоволен и нередко даже после успеха вместо похвалы из его приказов неслось: «Плохо! Медленно! Неумело!» И что же? Для нас сегодня что существенно? Для нас важно то, что там, где Жуков — там победа!
А у нас что, мало было таких людей?! Если даже говорить только о полководцах: а Мерецков? А Конев? А Ватутин? Василевский! Малиновский! Толбухин! Рокоссовский! Говоров! Генерал армии Антонов — замначальника Генштаба, который после Сталинграда планировал ВСЕ победные операции нашей армии?
Леня Голиков и Зоя Космодемьянская, Вера Волошина и Зина Портнова не носили генеральских погон. А вечной нашей памяти — заслужили. Нам, как и раньше, в далеком СССР, по-прежнему нужны книги и фильмы о героях, нужны их бюсты, мемориальные доски и памятники, нужны классы и студенческие группы, борющиеся за право носить их имена.
Не думаю, что самосознание людей можно сформировать президентским указом или официальным запретом на «фальсификацию истории». Черные мифы не побеждаются постановлениями партии и правительства.
Но чувство гордости за свою историю можно и должно формировать: и через пропаганду, и через произведения искусства.
Жуков Георгий Константинович (1896–1974)
Жуков — наше все.
Как Пушкин.
На сайте Московского Дома книги www.mdk-arbat.ru проводился опрос: «Какое произведение о ВОВ вы считаете обязательным к прочтению?» Вот список для голосования:
К. Симонов «Живые и мертвые»,
Б. Васильев «А зори здесь тихие»,
В. Быков «Пойти и не вернуться»,
В. Некрасов «В окопах Сталинграда»,
Ю. Бондарев «Горячий снег»,
Г. Бакланов «Навеки девятнадцатилетние»,
Е. Носов «Красное вино победы»,
А. Твардовский «Василий Теркин»,
С. Смирнов «Брестская крепость»,
А. Чаковский «Блокада»,
Б. Полевой «Повесть о настоящем человеке»,
М. Шолохов «Судьба человека»…
Ответ
Только вот ведь какая история… Зашел я накануне Дня Победы в книжный, в детский отдел. Как раз перед 65-летаем. Вижу, есть немало книг про Войну для детей. Красивые яркие книжки, замечательно изданные, с большими буквами, картинками. И изложено все грамотно, адаптировано для младшего школьного возраста: что должен знать ребенок о пионерах-героях, о защитниках Москвы, о Сталинграде, о
