растут из Геббельса.
Неоценимым подспорьем для меня в этой главке стала книга «Коллаборационизм в России в 1941– 1945 гг.: типы и формы» Бориса Ковалева. К сожалению, эта монография была выпущена Новгородским госуниверситетом тиражом всего 500 экземпляров.
В середине октября 1941 года занятые немцами города запестрели плакатами на русском языке: «Немецкие войска освободили Москву» Под этой шапкой меленьким шрифтом давалось объяснение. Оказывается, захвачена была деревня с таким необычным названием [244].
Эта акция породила устойчивые слухи о том, что Москва пала. Сколько людей, плюнув на все, после этой новости, ушли в полицаи? Сколько могли, но не оказали помощь партизанам? Сколько смирилось с тем, что немцы победили?
И пусть потом все переигралось, и полицейский ушел к партизанам, но только на тот момент многие креативные идеи геббельсовских пиарщиков стоили по боевой мощи куда более, чем сотня штыков.
Как ни странно, немцы понимали значение пропаганды намного лучше, чем, казалось, распропагандированный на все сто сталинский СССР. Министерство Геббельса подготовило «Предложения по составлению листовок для войск противника», которые по своей откровенности и цинизму — были бы немыслимы для наших политработников.
Геббельс Йозеф (1897–1945)
«Дети бывают ужасающе жестоки, особенно к физическим недостаткам других детей», — вспоминал он собственное детство. Из-за слабого здоровья, худобы и косолапости Йозеф был признан негодным для армии.
Отличный оратор, теоретик и практик пропаганды. «Мы добиваемся не правды, а эффекта». «Худший враг любой пропаганды — интеллектуализм». «Чтобы в ложь поверили, она должна быть ужасающей». (Й. Геббельс.)
«Еврей противоположен нам по своей сущности. Он осквернил наш народ, замарал наши идеалы, парализовал силу нации. Он неспособен к творчеству. По своей сущности он предрасположен к торгашеству. Он торгует всем: тряпками, деньгами, акциями, лечебными средствами, картинами, книгами, партиями и народами» (из романа Й. Геббельса «Михаэль»).
Желтая звезда-нашивка у евреев, как в Средневековье, — тоже идея Геббельса. Одни сутки он даже был № 1 в рейхе — рейхсканцлером. Между самоубийством Гитлера и своим собственным. Перед падением Берлина, запершись в бункере, он принял вместе с женой яд, заботливо отравив перед этим и своих шестерых детей
«Пропаганда разложения — грязное дело, не имеющая ничего общего с верой или мировоззрением. В этом деле решающим является только сам результат. Если нам удастся завоевать доверие противника тем, что мы обольем грязью своего фюрера, свои методы и свое мировоззрение, и если нам удастся проникнуть в души солдат противника, заронить в них разлагающие их лозунги, — совершенно безразлично, будут ли это марксистские, еврейские или интеллигентские лозунги, лишь бы они были действенны!»
Вот так, господа пиарщики и политтехнологи. Не дрейфьте. Учитесь у герра Геббельса.
Придумки его министерства воплощались в таких сферах:
— наглядная агитация (плакаты и т. д.);
— печать (газеты, брошюры, листовки);
— кино (с обязательным просмотром немецкой военной кинохроники);
— радио (как прообраз будущего самого массового СМИ — ТВ).
А также:
— ивент-менеджмент (экскурсии для населения в тюрьмы НКВД, торжественные похороны «жертв НКВД» etc);
— роуд-шоу (передвижные выставки «Кровавые злодеяния ЧК-ГПУ-НКВД», «Советский „рай“» — та самая, «Так живут рабочие и крестьяне в Германии»);
— театральные постановки.
«Конец колхозному рабству!», «22 июня 1941 года началось освобождение от большевистского террора!», «Адольф Гитлер — освободитель!»… Это самые популярные немецкие плакаты для русских. Они делались в привычной советским людям стилистике. Однозначное утверждение — и некий образ- иллюстрация.
Водились в ведомстве Геббельса и свои «Кукрыниксы».
На плакате «Тень Суворова» великий русский полководец возвышается над Тимошенко, Буденным и Ворошиловым и говорит им словами И А. Крылова: «А вы, друзья, как ни садитесь, всё в полководцы не годитесь».
Известный плакат «Последний поход красных маршалов». Тимошенко и Буденный у ворот тюрьмы. На колючей проволоке фуражки с надписями «Егоров», «Блюхер», «Тухачевский». Смерть с надписью на косе «НКВД» приветствует вновь прибывших: «Добро пожаловать, товарищи!»
Нацистские плакаты, предназначенные для украинцев, отличались каким-то повышенным уровнем идиотизма
А малозаметные уличные таблички? Топонимы — тот еще агитационный материал! Это Геббельс понимал куда лучше, чем нынешняя власть в Российской Федерации. Я уже упоминал о массовом переименовании улиц Ленина в проспекты Гитлера. Новые имена — новые символы. В Калинине (Твери) вместо памятника Ленину была установлена гигантская свастика. В Пскове монумент «Жертвам Революции» немного переделали, тоже прилепили к нему свастику, и он стал называться «Освобождение от большевизма».
Еще более экзотический план вызревал в Локоте-Воскобойнике. В честь первого, убитого партизанами бургомистра там собирались установить памятник «Битва народов» — по образцу «Битвы народов» в Лейпциге.
Устанавливать памятники надо было и по чисто утилитарной причине. Солдаты вермахта как истинные носители европейской культуры полюбили использовать любые скульптуры — что Ленина, что Пушкина — в качестве мишеней. У коллаборационистской прессы это вызывало рабское умиление. В передовой «Путь к расцвету» главный редактор газеты «Речь» Михаил Октан (Ильинич)[245] писал:
Нет сомнения, что художники и скульпторы покажут себя достойными сынами освобожденного народа и запечатлеют в своих произведениях бесконечную ненависть народа к большевизму, благодарность Германии и ее армии и непоколебимую веру народа в свое будущее.
Пока же главным украшением городов и весей были красные флаги со свастикой, портреты фюрера и прочая мишура.
Когда в сентябре 1942-го в Смоленске открылись школы, немцы ввели новую должность — «ответственный за русское просвещение». Местному такое важное дело они не доверили, и «инспектором народных училищ» стал приезжий — некто доктор Цигаст. Правда, русского он не знал вовсе, и просвещением руководил, проверяя наличие в классах нацистской атрибутики. Со свастиками в школах
