Румянцева (Тикеи), Лазарева (Матаива) и Барклая-де-Толли (Рароиа).
В Англии писались приключенческие романы, ставились пьесы о китобоях, захваченных в плен дикарями, о пиратах Индийского и Тихого океанов, о мятеже на корабле «Баунти», то есть по поводам несравненно менее значительным. Тот же Джеймс Кук стал героем более чем 20 известных романов и около 40 драматических произведений.
А где в России пьесы и романы о капитанах Крузенштерне и Лисянском? Где пьеса — условно — «Середь льдов и ветров» или «Как русские открывают Великий Южный Материк»? Где повествования о плавании графа Резанова в Русскую Америку и о том, как русские осваивали Аляску и Калифорнию? Нет книг об этих подвигах ни в XIX веке, ни в начале XX (до 1917 г.) века. По крайней мере, в классике того времени, современнике великих русских географических открытий нет даже намека на это. ПОЧЕМУ?! В конце XX века появилась «Юнона и Авось».
Хотя бы из этого рок-спектакля мы узнали, что русские осваивали не только Аляску, но и Калифорнию. В то же самое время сами американцы сняли целую «мыльную оперу» о приключениях графа Резанова.
Увы, ответ может быть только один, и ответ очень грустный: потому, что в этом снова проявилась раздвоенность сознания русского образованного слоя.
Русские невероятными трудами, героизмом и самоотречением строили громадную империю.
Они осваивали почти безлюдные, суровые пространства Севера, Сибири, побережья Тихого океана и Аляски. Все эти земли связывали дорогами, строили крепости, из которых вырастали целые города, — как из станицы Верной вырос город Алма-Ата, а из заложенной в 1818 году крепости Грозная — город Грозный, столица Чечни. Русские наладили управление этими территориями.
И если бы даже не все, если бы значительная часть чиновников была бы такой же, как герои Салтыкова-Щедрина и Гоголя, империя мгновенно развалилась бы. А она не развалилась.
Но вот парадокс: русскую интеллигенцию, образованный слой России эти достижения не интересовали. Классика отразила жизнь не такой, какова она была в реальности. А такой, какой ее хотел видеть русский образованный слой. Иностранные наблюдатели в собственной стране.
ВСЁ, ЧТО ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ ПРО ВОДКУ
От Хингана до Пярну
Все сущее познается сравнением с себе подобным.
До какой степени все национальные беды ассоциируются у нас самих с пьянством, иллюстрирует незабвенная «антиалкогольная кампания» 1985–86 годов. Тогда заботливый генсек Горбачев предложил гражданам свой радикальный вариант оздоровления общества: искоренить пьянство, для чего ввести мягкий вариант «сухого закона», прекратить производство вина и вырубить виноградники.
Практическая реализация проекта стала явлением настолько ярким и ошеломляющим, что круги по воде расходятся до сих пор.
Никогда не забуду, как в 1988 году проходил практику после первого курса журфака МГИМО в качестве корреспондента районной газеты «Забайкалец». Дело было это в Читинской области, в городе Забайкальске, стоящем прямо на советской границе.
Газета была, как полагается районке, «органом районного комитета КПСС и районного Совета народных депутатов», редакция располагалась в одном из немногих в Забайкальске 2-этажном каменном доме в двух минутах ходьбы от райкома и райисполкома и в пятнадцати — от погранзаставы № 16 Хинганского погранотряда Забайкальского погранвоенокруга.
Кстати, то, что я сейчас написал, в 1988 году считалось страшной военной тайной: само упоминание слов «застава» и «погранотряд» приравнивалось к «разглашению засекреченной структуры погранвойск КГБ СССР» и никогда не могло появиться ни в одном материале на страницах местной прессы. Сейчас трудно в это поверить, но на столе у главреда, опытного и мастеровитого журналиста, всегда лежала книжица, не знаю, кем изданная, в которой содержался «полный перечень терминов, обозначений и выражений военно-технического и организационного характера», недопустимых для публикации в печатных СМИ приграничных районов «особого контроля». Поэтому, например, когда я готовил репортажи о товарищеском турнире пограничников по волейболу, это выглядело, в соответствии с рекомендациями сей книжицы, так: «Пограничники НАШЕГО РАЙОНА в полуфинале обыграли всухую пограничников СОСЕДНЕГО РАЙОНА и завтра в финальном матче, на заводском стадионе, встретятся с другой командой воинов- пограничников тоже из НАШЕГО РАЙОНА».
В общем, предполагалось, видимо, что все жители Забайкалья, уподобившись тем восточным обезьянкам, которые «ничего не видят, ничего не слышат и ничего никому не говорят», искренне не подозревали, что прямо у них под окнами проходит граница с Китаем. Еще много забавного можно было бы написать о славном городе Забайкальске, чей рассвет пришелся на времена, когда были «русский с китайцем братья навек», но в 1988 году городишко пребывал довольно в запущенном состоянии.
Но особенно жестоко ударила тогда по местному населению горбачевская «антиалкогольная кампания». В редакции мне поручили написать большой материал о борьбе местной милиции с расцветшим в то время самогоноварением. О Боже! Чего только не пришлось повидать, поездив несколько дней с милицейским нарядом по местным «притонам» самогонщиков. Пили все: розовую воду, тормозную жидкость, просто фруктовую брагу, в которую «на глазок» «для эффекта» доливали технический спирт, ацетон и жидкость от тараканов. Но самое неизгладимое впечатление оставили огромные 20-литровые бутыли, где гнали спиртное из «прошлогодних помидоров». Жаль, что с нами не ездил тогда дорогой Михаил Сергеевич, приобретший в то время в народе несмываемое прозвище «минеральный секретарь»! Горбачев многое успел: затеял перестройку и glasnost, вел активную международную политику, отсиживался в Форосе в дни ГКЧП. Но война с зеленым змием в памяти народной, пожалуй, перевесила все упомянутые деяния. Наступил-таки на больную мозоль.
Откуда же вера в то, что основная проблема Руси — именно повальное пьянство? Такая сильная вера, что Горбачеву искренне казалось: «вытрезви» страну — и все получится.
Как-то постепенно, исподволь укоренилась в общественном сознании идея традиционного российского пьянства. Эдакая историческая национальная особенность, отличительная черта, умилительная, как матрешка: «Россия — водка, валенки, Сибирь!» Удивительное это дело — процесс маркировки и раздачи ярлыков. Отчего те или иные черты и отметины остаются на народном лице, наследуются поколениями как данность? Чем, как говорится, обязаны? Крайне занимателен этот процесс, если задуматься и осмыслить! Знаменитые пивные фестивали наших тевтонских соседей, большие кружки и характерные животы (чехи умилительно называют эту черту своей мужской конституции «
