не менее союзным армиям противостоял не только динамичный и энергичный политик, но и искусный тактик и стратег Наполеон Бонапарт.
К тому времени основные силы Наполеона оказались сосредоточенными в районе Лейпцига. Используя это обстоятельство, союзное командование здесь и решило совершить полный разгром Бонапарта, для чего к Лейпцигу подтягивались все три группировки союзных войск,[87] из которых к 16 октября подошли лишь Силезская и Богемская армии.
Наполеон, не дожидаясь сосредоточения всех сил неприятеля, решил нанести упреждающий удар — разгромить сосредоточенную здесь армию Шварценберга, основу которой составляли русские войска (колонна Барклая де Толли). Замысел императора должны были осуществить пять пехотных корпусов, четыре кавалерийских корпуса и гвардия под командованием Мюрата.
Что же касается союзного командования, то оно, не имея представления ни о численности противника, ни о его замыслах, по настоянию трех монархов — Александра I, Франца II и Фридриха- Вильгельма III — само решило атаковать Наполеона, для чего Богемская армия была разделена на три колонны. Основу ее, как и прежде, составляла колонна Барклая де Толли (4 русских и 2 союзных корпуса — 84 тысячи человек), действовавшая в центре построения.
Утром 16 октября армия, перейдя в наступление, имела некоторый успех. Однако Наполеон, осуществивший спешную перегруппировку и создав превосходство в силах в центре, наносит мощный контрудар.
Поддержанная ураганным артиллерийским огнем конница Мюрата смела боевые порядки пехоты. Вслед за ней мощный удар наносят гренадеры. В течение всего дня Наполеон беспрерывно атакует Барклая.
Как и в предыдущем, решающем сражении при Бородино, эти два выдающихся полководца снова стояли друг против друга. Как и прежде, бесстрашный, хладнокровный и решительный Барклай не раз смотрел смерти в глаза. Очевидно, это его поведение имел в виду И. Липронди, оставивший нам такую запись: «В продолжение всей моей жизни мне встречалось видеть много храбрых людей (я разумею тут и мужество, и сохранение присутствия духа в великих опасностях). Но такие качества я встречал только у Барклая де Толли. В них не замечалось никакого изменения ни в речах, ни в расположении духа, ни в движениях, ни в самих физиономиях».
Как и при Бородино, Наполеону не удалось прорвать фронт Барклая. Причиной тому был не только героизм русских воинов, но и полководческие дарования их предводителя. Против конницы Мюрата Барклай бросает кавалерию Палена; действия гренадер нейтрализует резервом; в критический период сражения перебрасывает сюда группировку артиллерии генерала Сухозанета (112 орудий). Не удалась Наполеону и попытка обхода правого фланга войск Барклая.
О напряженности сражения свидетельствует совершенно неординарный факт. В дело была введена личная охрана русского царя — лейб-казаки императорского конвоя. Здесь снова отличился корпус Раевского, гренадеры которого, построенные в каре, «стояли как скала среди разъяренного моря французской конницы».
Понеся огромные потери и не добившись поставленной цели, Наполеон на следующий день предложил мирные переговоры (кои были проигнорированы). Еще через день (после сосредоточения всех трех армий) союзные войска атаковали французов. И снова главный удар наносила колонна Барклая.
Беспрерывные атаки союзных войск вынудили Наполеона к отступлению. Поражение французской армии было бесспорным. Лейпцигское сражение было самым крупным в наполеоновских войнах. После Бородино оно явило закат французской армии. Французская армия потеряла в нем 80 тысяч человек, союзные войска — 50 тысяч.
К сожалению, половина потерь союзных войск пришлась на русское войско. Таким образом, «главным виновником» поражения французских войск в Битве народов снова стал русский солдат, а одним из главных действующих лиц этой драмы снова оказался полководец Российской империи.
Осенью 1813 года петербургская знать принимала бесчисленные поздравления от иноземцев. На приемах и банкетах некоторые притворно вопрошали: «А не встречали ли вы завсегдатая петербургских балов Лористона? — Так он же теперь у Наполеона! — Да говорят, что Барклай после Лейпцигского сражения прислал его снова в Петербург».[88]
Барклай де Толли был возведен в графское достоинство, его грудь украсили австрийский командорский крест Марии-Терезии и прусская лента Черного орла. Волевой, энергичный, он по-прежнему на первых ролях. За Бриенское сражение ему была пожалована золотая шпага с бриллиантами.
Вместе с тем как главнокомандующий русской Большой действующей армией в освободительном походе русских войск он постоянно поддерживал тесную связь с местными органами власти, на территориях, где шли боевые действия, заботился о снабжении подчиненных ему войск, решал многие административные вопросы. Будучи внимательным и заботливым по отношению к нижним чинам, он столь же строго взыскивал с них, поддерживая в войсках высокую дисциплину и порядок. После вступления на территорию Франции в одном из своих приказов он требует уважительного отношения к местным жителям: «Не считать никого из них нашим неприятелем, исключая тех, кои поднимают против нас оружие, а потому всякое насилие карается смертью».
Перипетии вооруженной борьбы, обиды и недоразумения предыдущей поры не ожесточили сердце Барклая. Он содействует сооружению в городе Бунцлау (где скончался Кутузов) памятника-обелиска полководцу. Способствует также скорейшему восстановлению поруганного французами захоронения останков Кутузова на кладбище Тиллендорф.
В марте 1814 года весь мир с огромным вниманием следил за приближающимся финалом войны. Союзные войска стремительно двигались к столице Франции. Среди них по-прежнему главное положение занимали русские воины. Наполеон, оставив Москву, неудержимо вел их к Парижу.
В конце войны Наполеону противостояли те же, что и в начале ее: русский император Александр I и генерал от инфантерии Барклай де Толли.
События, предшествовавшие финалу войны, складывались опять же непросто. Окончательно ослабевшая в войнах Франция была на краю катастрофы. Поэтому Наполеон для сохранения своей власти использовал все подходящие для того способы: старался расколоть противостоящую ему коалицию, объявил для Франции войну всенародной (конечно же, для спасения отечества), предложил унизительный для себя мир, предпринял шаги к укреплению личной власти (не брезгуя террором).
Полагая, что австрийский монарх не будет воевать против своего зятя, а точнее, против своей дочери, супругу свою Марию-Луизу объявляет правительницей Франции; снова обращается к австрийскому монарху, спекулируя на чувствах деда (по отношению к своему сыну); своего старшего брата короля Испании Жозефа ставит во главе обороны Парижа; высокомерное отношение его к религии сменилось благочестивым (во всех церквях Франции шли бесконечные моления о ниспослании побед монаршей милости).
И, надо сказать, кое в чем Бонапарт преуспел. Некоторые из власть предержащих (особенно австрийский монарх) были уже не столь решительны в борьбе с ним. Русскому царю пришлось приложить немало усилий для сохранения коалиции (от коих на голове Александра количество седых волос приумножилось, а общее же количество оных изрядно сократилось). Как бы там ни было, а после совещания в Шомоне в марте 1814 года было достигнуто соглашение, по которому союзники обязались всеми имевшимися средствами продолжать войну «для достижения мира, полезного народам».
Итак, армии союзников, терпя неудачи и радуясь успехам, обладая превосходством в силах, теснили Наполеона, неотвратимо приближаясь к Парижу, не оставляли Бонапарту надежд на мирный выход из войны.
22 марта, после сражения при Арси-сюр-Об, в котором принимали участие и войска Барклая, Наполеон идет на отчаянный шаг.
На глазах у построенной в боевой порядок армии Шварценберга он демонстративно направляет армию свою к пограничным крепостям на Рейне, то есть в тыл союзных войск. Поступая так, он был уверен, что союзные войска, беспокоясь за коммуникации свои, устремятся за его главными силами. Попросту говоря, Наполеон хотел увести союзные армии от Парижа.
Авантюре его на сей раз не суждено было увенчаться успехом. Богемская и Силезская армии, обеспечивая связь между собой, следовали за Наполеоном только до Витри-де-Франсуа, а затем,
