галактики серебряных солнц.
Руфь испуганно отшатнулась от этого странного блеска.
– Нет… нет… – выдохнула она. – Я плачу – из–за него.
И она указала на Чу Минга – коричневое пятно на краю пространства, усеянного частями тел.
– Из–за него? – В голосе слышалось удивление. – Почему?
Она взглянула на тело Чу Минга, и я знал, что она не видит в нем ничего человеческого, ничего родственного себе. В глазах ее выражение легкого удивления, но когда она посмотрела на нас, странного свечения в них не было. Она долго разглядывала нас.
– Что–то давно спавшее пробуждается во мне, – наконец нарушила она молчание. – И требует, чтобы я взяла вас с собой. Идемте!
Неожиданно она отвернулась и направилась к расселине. Мы переглянулись, думая, как поступить.
– Чу Минг, – заговорил Дрейк. – Мы не можем бросить его так. По крайней мере прикроем от стервятников.
– Идемте. – Женщина стояла у входа в расселину.
– Я боюсь! Мартин, мне страшно. – Руфь протянула дрожащую руку к своему рослому брату.
– Идемте! – снова позвала Норала. Голос ее прозвучал резко, повелительно, безапелляционно.
Вентнор пожал плечами.
– Что ж, идемте, – сказал он.
Бросив последний взгляд на китайца – стервятники уже подбирались к нему, – мы пошли к расселине. Норала молча ждала, пока мы не прошли мимо нее; потом последовала за нами.
Не прошли мы и десяти шагов, как я понял, что это не расселина. Туннель, проход, вырубленный людьми, и на стенах изображения драконов, а потолок – голая скала.
Женщина быстро скользила вперед. Мы следовали за ней. Далеко, далеко впереди показался тусклый свет. Он дрожал, мерцал, этот световой занавес на расстоянии не менее мили от нас.
Но вот он приблизился; мы прошли сквозь него и вышли из туннеля. Перед нами тянулось узкое ущелье, как разрезанное мечом тело каменного гиганта, у ног которого проходил туннель. Высоко над головой виднелась неширокая полоска неба.
Два каменных монолита охраняли вход в туннель; гигантские каменные блоки наклонились, растрескались. От входа расходились трещины, как морщины в скале: давление слоев давно пыталось закрыть это отверстие.
– Стойте! – неожиданно послышался золотой голос Норалы. И снова я увидел вспышку белого звездного света в ее глазах.
– Может, лучше… – она рассуждала сама с собой. – Может, лучше закрыть этот проход. Он не нужен…
Снова прозвенел ее голос, дрожащий, вызывающий странное беспокойство, гармоничный. Вначале это было бормочущее пение, ритмичное и низкое; звуки, их тоны, их последовательности были мне совершенно незнакомы; незнакомые, резкие, чуждые темы, которые все время повторялись, падали хрустально–чистые жемчужины звуков, упорядоченные, математические, геометрические, как движения фигур – маленьких в руинах, огромных в долине.
Но что это? Я понял – это движение, трансформированное в звуки!
У входа в туннель что–то шевельнулось. Движения стали быстрее, как будто следуя ритму песни Норалы. В темноте показались слабые вспышки. Они возникали и исчезали, как будто просыпались мягкие огоньки, гигантские светляки: вспышки дымчатого янтаря, блеск розового, искры бриллиантов, опалов, изумрудов и рубинов – все более яркие, ослепляющие.
Их окутал дрожащий туман, быстрый, колеблющийся. Он сгустился, его пронизали тонкие линии, светящиеся полоски, паутинки.
Их становилось все больше, они переплетались, пульсировали, сливались – и все это мгновенно, в десятую часть того времени, какое требуется на рассказ об этом.
Из светящегося тумана сверкнули молнии. Они охватили всю поверхность скалы водопадом зеленого пламени. Трещины стали шире, монолиты задрожали, рухнули.
И как будто после абсолютной тьмы блеснул свет. Я раскрыл ослепленные глаза; медленно возвращалась способность видеть. Скала еще слабо светилась. И в этом свечении я увидел, что вход в туннель исчез, был запечатан, на его месте виднелись тонны каменных обломков.
Мимо нас пронеслись большие тела, задели меня за руку, я почувствовал прикосновение теплого металла, но металла, полного жизни. Промелькнули, и снова все стихло.
– Идемте! – Норала склонила голову, ее фигура слабо светилась в темноте. Мы быстро пошли за ней. Рядом со мной шла Руфь, она схватила меня за руку.
– Уолтер, – прошептала она. – Уолтер, она не человек!
– Вздор! – ответил я. – Вздор, Руфь. А кто же она – богиня, дух Гималаев? Она человек, как вы и я.
– Нет. – Даже в темноте я видел, как она вздрогнула. – Не совсем человек. Иначе почему ее слушаются эти штуки? Как могла бы она вызвать молнии и запечатать вход в туннель? А ее кожа и волосы… они удивительные, Уолтер.
– При взгляде на нее я кажусь себе… шероховатой. И в ней живет какой–то свет, благодаря ему мы идем здесь. А когда она коснулась меня… я… я тоже вся засветилась, изнутри.
– Человек, да, но в ней есть еще что–то… что–то сильнее человечности, что–то… заставляющее человеческое в ней спать, – с удивлением закончила она.
Поверхность, по которой мы шли, ровная, как танцевальная площадка. Мы следовали за загадочным светом, который, казалось, испускает Норала. Полоска неба над головой исчезла, ее, казалось, затянуло тучами, потому что звезд я не видел.
В темноте я снова ощутил слабое движение, что–то мягко шевелилось рядом с нами. У меня было ощущение, что по обе стороны от нас движется невидимое войско.
– Что–то движется рядом с нами, идет рядом, – высказала мою мысль Руфь.
– Это ветер, – ответил я и замолк: ветра не было.
В темноте послышалось странное глухое щелканье. Свечение, окутывавшее Норалу, усилилось, четче выделялось на темном фоне.
– Переходите!
Она указала в пустоту впереди; и, когда мы шагнули вперед, протянула руку и остановила Руфь. Дрейк и Вентнор, встревоженные, приблизились к ним. А я сделал шаг вперед, вышел из сияния.
Передо мной виднелись два куба; размеры одного в неустойчивом свете я оценил в шесть футов, другой показался мне вдвое меньше. Они испускали бледный фосфоресцирующий луч, разрезавший темноту. Впереди меньший, затем большой, они очень напоминали лестницу из кубиков, построенную ребенком.
И тут в этом луче я увидел непрерывную линию кубов, не изогнутую, как мост в комнате с драконами, а плоскую; она пересекала пропасть, начинавшуюся у самых моих ног. Не менее ста футов в длину, эта линия шла над темными неведомыми глубинами. Далеко, далеко внизу слышался шум потока.
Я остановился. Из этих кубов состояло тело чудовища в долине. То самое существо, которое убийственно играло вооруженными людьми.
И теперь они сложились в стройный неподвижный мост.
– Не бойся, – мягко, как с ребенком, заговорила женщина. – Поднимайся. Переходи. Они повинуются мне.
Я встал на первый блок, поднялся на второй. Передо мной тонкая линия, с резкими краями, гладкая, и только тонкие светящиеся полоски показывают, где один куб примыкает к другому.
Я пошел, вначале медленно, потом со все растущей уверенностью, потому что от линии исходила сила, она вела и поддерживала меня, как целым лесом маленьких невидимых рук; при их поддержке я шел устойчиво, уверенно. Посмотрел вниз: на меня смотрели мириады светящихся точек. Они меня околдовали; я почувствовал, что замедляю шаг; и тут же ощутил головокружение. Решительно отвел взгляд и зашагал дальше.
