Фрау Нидермайер в эту ночь уснула очень крепко. Возвратившись из поездки уже перед вечером, старая фрау была поражена обилием свалившихся на нее новостей. Подумать только: и проездила-то всего сутки, а за это время какие-то злоумышленники убили Фрица Гольда. И надо же было этому случиться как раз в ее отсутствие! И с Фрицем перед смертью не попрощалась, и фрейлин Лотту не повидала.
Фрау Нидермайер с пристрастием допросила денщика капитана Бунке. Но Франц мог рассказать ей лишь то, что видел сам. Кто и как убил Фрица Гольда, Франц не знал. Старушка хотела порасспросить соседей — ведь не может же быть, чтобы в городе не говорили об убийстве лейтенанта. Но Франц по- дружески предупредил ее, что перед смертью лейтенант Гольд о чем-то долго говорил с Цехауером, а затем капитан Бунке на руках отнес его и гестапо к приехавшему из Берлина майору Попелю. Любопытство фрау Нидермайер, ее желание разузнать, как и почему погиб лейтенант Гольд, может не понравиться гестапо или, что еще опаснее, может быть неверно истолковано приезжим майором. Поразмыслив, старушка согласилась, что, пожалуй, капитанский денщик прав. Она даже не решалась ничего спросить у своего жильца. Кто его знает, как капитан Бунке отнесется к расспросам фрау Нидермайер! Ведь Фриц Гольд ей совсем даже не родственник.
Задолго до обычного часа старая фрау крепко заперла все двери в своей половине дома, помолилась богу и легла спать, рассчитывая на другой день узнать подробности убийства у своего племянника. Обычно фрау Нидермайер с вечера долго ворочалась в постели, но на этот раз уснула сразу, едва улеглась. Взрыв на холме разбудил ее.
Старушка подпрыгнула от неожиданности и села в кровати, с трепетом ожидая новых взрывов. Страшные картины бомбежки Зегера с необычайной живостью встали перед глазами фрау Нидермайер. «Неужели и сюда, в Борнбург, прилетели русские?» — в страхе подумала она.
Прошло с полчаса. По улице, гудя сиренами, промчалось несколько машин.
«Санитарные, — тревожно прислушалась старая фрау. — Значит, бомбежка».
Замирая от страха, фрау Нидермайер добралась до двери, ведущей в комнату жильца, и постучала. Но капитан Бунке не отвечал.
«Крепко спит, — одобрительно подумала старушка. — И бомбежка его не разбудила».
Она направилась было к окну, чтобы из-за маскировочной занавески выглянуть на улицу, но в этот момент в комнате капитана Бунке послышался какой-то шум.
— Господин капитан, проснитесь, — с новой энергией забарабанила в дверь фрау Нидермайер. — Проснитесь! Нас бомбят!
Из-за двери послышался сонный голос капитана:
— Что с вами, фрау Нидермайер? Кто вас напугал?
— Бомбят! Борнбург бомбят русские!
— Чепуха! Какой дурак будет бомбить эту дыру, — непочтительно ответил капитан Бунке из-за двери. — Спите, фрау Нидермайер. Русские сюда не прилетят.
— Но я своими ушами слышала! — уверяла старушка.
— Пустяки, — сонно ответил капитан. — Я ничего не слышал… Франц!
— Я вас слушаю, мой капитан, — отозвался Франц из палисадника, где с наступлением теплых ночей он привык спать.
— Узнай, что там? Если бомбежка, помоги фрау Нидермайер спуститься в подвал. А я буду спать.
Немного постояв у закрытой двери, фрау Нидермайер забралась под одеяло, шепча:
— Вот что значит настоящий немец. Такой и под бомбежкой будет спать спокойно.
Русские здесь
В эту ночь двери «Золотого быка» закрылись значительно раньше положенного времени. Даже старый Клотце был удивлен. Куда девались господа офицеры? Куда провалились завсегдатаи, каждый вечер аккуратно появлявшиеся под гостеприимной кровлей «Золотого быка»? Не пришли ни старый доктор госпиталя Краузе, ни парикмахер Шульц, ни хромой часовщик Гецке — никто из тех, кого дядюшка Клотце привык встречать по вечерам дружеской улыбкой. Неужели вчерашнее нападение на лейтенанта Гольда так напугало господ офицеров и всех постоянных посетителей пивной, что они решили по вечерам не показываться на улице?
Часов около десяти в пивную забежал лейтенант Кольбе. Он прямо у стойки выпил кружку пива, наскоро выкурил сигарету и, заказав вторую кружку пива, распорядился вынести по кружке своим солдатам, сидевшим в грузовых машинах у входа в пивную. Торопливо расплатившись, лейтенант посоветовал Клотце:
— Закрывайте, дядюшка Клотце, своего «Золотого быка» и отправляйтесь на покой. Сегодня у вас работы не будет.
Затем он прикрикнул на солдат, сел в кабину рядом с шофером, и машины умчались.
Старый Клотце вышел на улицу и долго стоял около входа в свое заведение. Кругом было безлюдие и тишина. Городок словно вымер.
Пока Марта и Эльза занимались уборкой зала на ночь, дядюшка Клотце сам проверил, хорошо ли задрапированы окна. Этого ему показалось мало, и он обошел пивную снаружи.
Убедившись, что светомаскировка в порядке и с улицы через окна ничего невозможно рассмотреть, старик вернулся и крепко запер дверь пивной. Затем, не спеша, зашел за стойку и открыл крышку люка, ведущего в подвал.
После этого Клотце потушил в зале все лампы, кроме одной, и отправился в заднюю комнатушку. Сегодня в ней было тесно. Кроме Ганса, Генриха и Карла Зельца, здесь находилось еще человек шесть. Оглядев собравшихся, дядюшка Клотце кивнул головой в сторону зала:
— Пойдемте. Там удобнее.
Следом за Клотце все вышли в зал.
— На случай, если нагрянут «черные», — сказал дядюшка Клотце, — за стойкой открыт люк в подвал. Первым пойдет Ганс. Он знает выход из подвала. Последним пусть идет Карл и закроет люк. А мы тут сами разберемся. — Взглянув на племянниц, он добавил: — Идите, покараульте.
Девушки вышли через черный ход. Одна осталась у самых дверей, вторая узким темным двором прошла к воротам, ведущим на такую же темную улицу.
— Друзья, — негромко заговорил Ганс, когда все вошедшие в зал расселись по местам. — Друзья! — повторил он взволнованно. — У нас есть очень важная и очень радостная новость. Макс Бехер погиб не напрасно. Мы имеем все основания для того, чтобы сказать: «Русские услышали нас. Русские прислали к нам помощь».
Только привычка постоянно, в течение многих лет скрывать свои мысли и чувства помешала сидящим в зале людям бурно выразить свой восторг. Единодушный вздох облегчения был ответом на взволнованные слова Ганса.
— Где же они? — вырвалось у немолодого сутулого человека в засаленном комбинезоне из брезента. — Хоть посмотреть бы… Поговорить…
Он положил на стол покрытые ссадинами и темные от въевшегося мазута руки и поудобнее уселся на стуле, словно желая немедленно вступить в разговор с русскими, если они сейчас сядут против него.
— Ну, увидать русских, а тем более поговорить с ними, нам, как говорится, не позволяет политическая обстановка, — ответил Ганс. — Но о присутствии русских говорят несколько фактов. Во- первых, наше гестапо и эсэсовцы из Грюнманбурга носятся, так наскипидаренные. Ловят неизвестный радиопередатчик. Ловят уже несколько дней, но безрезультатно.
— А может, это английский или американский передатчик? — нерешительно сказал кто-то из сидящих в зале.
— Сказал тоже, — насмешливо оборвал другой. — Англичане или американцы сюда не полезут. Я уверен, это русский передатчик.
