— Они ждут нас в жандармерии. — Циглер взглянула на него и добавила: — Надо ехать. Нельзя терять время.
Лиза Ферней захлопнула крышечку мобильника. В другой руке она сжимала пистолет. Диана Берг ничего не понимала в оружии, но видела достаточно фильмов, чтобы догадаться, что толстый цилиндр на стволе — это глушитель.
— Боюсь, Диана, что никто не придет вам на помощь, — произнесла старшая медсестра. — Через полчаса полицейский, с которым вы разговаривали, будет мертв. Из-за этого легавого у меня испорчен весь вечер.
— А вы умеете этим пользоваться? — спросила Диана, кивнув в сторону пистолета.
Лиза Ферней еле заметно улыбнулась.
— Научилась. Я член стрелкового клуба. Меня туда привел Эрик Ломбар.
— Ваш любовник и сообщник, — прокомментировала Диана.
— Нехорошо лезть в чужие дела. Я знаю, Диана, что в это трудно поверить, но когда Варнье вбил себе в голову, что ему нужен заместитель, у него было предостаточно кандидатур. Это я приложила все силы, чтобы он выбрал именно вас.
— Почему?
— Что?
Лиза Ферней открыла дверь, выглянула в тихий пустой коридор, продолжая держать Диану на мушке, и сказала:
Диана начинала понимать, о каких планах идет речь, и по спине у нее пробежал холодок.
— Что за планы?
— Покончить с подонками.
— С какими?
— С Гриммом, Перро и Шапероном.
— Из-за того, что они творили в лагере, — сказала Диана, вспомнив список, найденный в кабинете Ксавье.
— Именно. В лагере и везде. Эта долина была для них охотничьим угодьем.
— Я видела в лагере какого-то человека. Он кричал и плакал. Это одна из старых жертв тех подонков?
Лиза испытующе посмотрела на нее, словно спрашивая, что же ей, в конце концов, известно, потом подтвердила:
— Да, Матиас. Бедняга так и не оправился, он совсем потерянный, но безобидный.
— Не улавливаю, при чем здесь я.
— Это неважно, — бросила Лиза. — Вы, Диана, приехали из Швейцарии, чтобы помочь Гиртману бежать. Вы устроили в институте пожар и вывели его к выходу. Но вот ведь незадача: неблагодарный Юлиан не устоял перед искушением, которое так долго сдерживал, и убил свою соотечественницу и сообщницу, то есть вас. Конец истории.
Диана застыла, охваченная ужасом.
— Мы долго прикидывали, как можно запутать следы. Мне вдруг пришел на ум Юлиан. Однако в конечном итоге это оказалось ошибкой. С такими типами, как Гиртман, действовать можно только баш на баш. В обмен на слюну и несколько капель крови он потребовал, чтобы ему сказали, зачем это все понадобилось. Но его претензии на этом не кончились. Надо было пообещать ему еще что-нибудь. Тут вмешались вы, Диана…
— Но это абсурд. Меня в Швейцарии знают очень многие, и никто не поверит в подобную историю.
— Следствие будет вести не швейцарская полиция. Всем известно, что это место неблагоприятно влияет на людей с неустойчивой психикой. Насчет вас у доктора Варнье были сомнения. В вашем голосе по телефону и в электронных письмах он усмотрел уязвимость. Я не премину указать на это полиции в нужный момент. Они, конечно же, станут допрашивать Варнье. Вовсе не Ксавье был против вашего присутствия здесь. Видите ли, слишком многое свидетельствует не в вашу пользу. Не надо было перебегать мне дорогу, Диана. Я решила оставить вам жизнь, но будет справедливо, если вы проведете несколько лет в тюрьме.
— Но вы не можете взвалить на меня ответственность за ДНК, — рискнула Диана, понимая свое отчаянное положение.
— Совершенно верно. На этот случай мы присмотрели другого кандидата. Мы уже много месяцев приплачиваем агенту М. Монду. Он взамен закрывает глаза на то, что я в неурочное время часто появляюсь в блоке А, да и на мои переговоры с Гиртманом. Этот агент даст показания против него, когда полиция обнаружит, что швейцарец ему за что-то приплачивал. У него найдут ампулу, хранящую следы слюны Юлиана.
— Вы и его тоже хотите убить? — спросила Диана.
У нее кружилась голова, ей казалось, что она падает в бездонный колодец.
— Вы так думаете? Что же, по-вашему, я собираюсь остаток дней провести в тюрьме? Ладно, за дело, мы и так потеряли слишком много времени.
27
— Вы меня ждете?
Кати д’Юмьер вздрогнула, услышав голос, и обернулась к двери. Ее глаза надолго задержались на Сервасе, потом скользнули на Циглер, Майяра и снова на Мартена.
— Боже праведный! Что это с вами такое?
На стене возле двери висела фотография, и Сервасу удалось увидеть свое отражение в стекле. Вокруг глаз темные круги, сами глаза глубоко запали и смотрят дико.
— Объясни им, — сказал он Циглер, упав в кресло.
Земля все еще покачивалась у него под ногами.
Ирен Циглер рассказала обо всем, что произошло. Д’Юмьер, Конфьян и двое жандармов с лицами, похожими на восковые маски, молча слушали. Сразу после звонка Эсперандье прокурор решила освободить Циглер из-под стражи. Серваса спасла именно интуиция Ирен, которая догадалась, что он находится у своего наставника. Еще то, что от жандармерии до мельницы на машине не более пяти минут.
— Сен-Сир! — выдохнула д’Юмьер. — Поверить не могу!
Сервас растворял аспирин в стакане с водой. Туман в его мозгу рассеялся, и он увидел всю сцену, произошедшую на мельнице.
— Черт! — взревел майор. — Пока я еле шевелил мозгами, Сен-Сир звонил этой… Лизе в институт. Он сказал ей, что психологиня ничего никому не успела рассказать, только мне… что ситуация у него под контролем… Как раз перед тем как на меня…
Прокурор побледнела.
— Это означает, что девушка в опасности! Майяр, у вас есть постоянная дежурная бригада в институте? Немедленно прикажите своим людям вмешаться! — Кати д’Юмьер достала телефон, набрала номер и через несколько секунд отсоединилась. — Ксавье не отвечает.
— Надо допросить Ломбара и не спускать с него глаз, — с трудом произнес Сервас. — Остается только узнать, каким образом его задержать. Он может быть где угодно: в Париже, в Нью-Йорке, на каком- нибудь островке, принадлежащем ему, или здесь. Сомневаюсь, что его удастся сразу найти.
— Он здесь, — сказал Конфьян, и все взгляды устремились на него. — Перед тем как прийти сюда, я был в замке по его вызову. Он интересовался, как продвигается следствие. Сразу после этого позвонил ваш
