— Я гляжу: из-за дерева появляется незнакомый вроде человек. Что ж, думаю, ему тут возле котлована, в лесу, делать? Озирается. Меня сразу не заприметил. — Николай посмотрел на отца. — Потом увидал меня, схоронился за кустом. Странное дело. Я, само собой, делаю вид, будто не замечаю его, а он отошёл-отошёл и давай дёру в глубь леса.
— Кто он такой? — спросил Юра.
— Не твоего ума дело, — отвечал Николай. — «Кто, кто»! Дед Пехто и баба Нихто!
— Полюбуйся на своего сыночка! — протянула мать дневник отцу.
Отец прочитал написанное, покраснел и уставился в окно.
— Да чего ж это Юрик, родненький! — всплеснула руками и слезливо запричитала бабушка, как по покойнику. — Миленький ты мой, так ведь и из школы погонють, в арестанта превратишься!
— Ну? — спросил отец. — За что ж девчонку ударил?
— Не я ударил.
— Кто?
— Не я ударил.
— Он! Он! — закричал Цыбулька. Юра сделал страшные глаза, незаметно погрозил ему кулаком. Но когда рядом находились отец, мать, старший брат, Цыбулька не боялся Юриных угроз и позволял себе всё. — Он! Он! Я знаю. Он всегда виноватый!
— Не поедешь со мною, — сказал отец, вставая из-за стола, и открыл дверь.
— Так он совсем исхудается, — проговорила мать вслед отцу, обижаясь на него и считая, что такая мера наказания фантастически мала для Юры.
Юра поглядел в окно. Отец, с удовольствием похлопывая по крупу лошадку, постоял некоторое время возле брички, как бы окончательно решая, брать Юру с собой или нет. Вот сейчас он уедет, и, конечно, Юра не узнает, как обещал ему отец, в какой берёзовой роще растёт живое дерево. А вчера он говорил: будешь хорошо себя вести, сядем мы с тобой в бричку и поедем, и я тебе, мол, всё расскажу про живое дерево. И надо же было такому случиться в классе!
Отец запряг лошадь, оглядел двор, остановил взгляд на окне, за которым сидел Юра, закурил трубку, неторопливо сел в бричку и уехал. Прощай, грачатник! Там, где стояла лошадь, остались только горки лошадиных катышек, которые, конечно, мать заставит именно его, Юру, собрать и унести за дом в тень, чтобы не просохли, так как она готовилась мазать сарай.
— Чтоб к вечеру, покуда я приду с доек коров, из-под лошади снёс за дом под брезент, весь двор подмёл дочиста, под плетнём траву выдергал, в бочки воды наносил, — сказала мать сурово, стараясь наказать сына посильнее. — Ты понял или не понял? Чтоб ни единого слова против бабушки. Ни единого!
— У, — ответил Юра.
— Вот тебе «у», — не сдержалась мать и шлёпнула его.
— Кольк, а чужак был в каком лесу? — спросил Юра. — Может, шпион? Давай-ка я прослежу за ним. Хочешь?
— Таких следаков, как ты, видел этот незнакомец не один миллион. Понял? — ответил Николай, собираясь на работу, и на полную громкость включил транзистор, который везде таскал с собой.
— Юрик, миленький, кушай, — сказала бабушка, подвигая ему тарелку со щами. — Твой дед любил щи. Вон какой здоровый был.
— Не хочу.
— Дак ты не ел?
— Мне б, бабушечка, пирожочек, самый маленький, а то щи да щи. У меня живот не казённый, всё щи да щи.
— Юрик, пирожки на ужин. Мама ругаться больно будет. Я всю жизнь щи да картошку ела и ничего, живая.
— Ой-ой! У меня живот болит.
Недовольная бабушка ушла к печи, где у неё в большой эмалированной кастрюле хранились пирожки с картошкой.
— На, супостат, ешь, — сказала она, делая вид, что сердится — простой расчёт, чтобы Цыбулька не попросил с Юрой за компанию. Но бабушкин манёвр «сильно рассердиться» не удался, так как сразу же откликнулся Цыбулька.
— А мне? — захныкал он, обижаясь на бабушку, так несправедливо обошедшуюся с ним. Пришлось и ему принести пирожок.
— Разве ж напасёшься пирожков-то на такую ораву? Лопайте, бесенята! Вот по пирожку — и всё. У меня с вами разговор короткий, вы меня знаете. Вас родители распустили, у меня не побалуетесь!
Цыбулька положил пирожок рядом с миской и, довольный, показал Юре язык. Юра откусил кусочек пирожка и посмотрел в окно. Как же ему жить дальше? Он уже давно понял одно: хорошо быть или самым старшим братом, или самым младшим, как Цыбулька, и нет ничего тяжелее ноши среднего брата. Все разошлись по своим делам, и один только он, Юра, должен мучаться, возясь с лошадиными катышками. Вот если бы превратиться, скажем, в муху. И лети себе, куда пожелаешь. Хочешь в грачатник, а хочешь на котлован, плавай там себе вдоволь.
— Цыбулька, ты не вздумай траву за меня дёргать, мне мама велела. Я себе домик из неё построю, вот какой, — показал руками Юра, какой он себе замечательный домик построит.
— А я буду помогать? — подумав, захныкал Цыбулька.
— Ишь чего захотел!
— Хочешь, Юрик, я тебе пирожок дам, я всё равно пирожки не люблю, — заканючил Цыбулька. — Хочешь?
— Нужен мне твой пирожок.
— Ну тогда увеличительное стекло. Хочешь?
Увеличительное стекло — это вовсе неплохо, им можно даже на тополе выжечь свои инициалы. Юра знал, что Цыбулька владеет этим бесценным сокровищем, но вот только не мог проследить, где его прятал младший, хитрый и коварный брат.
— Согласен, — нехотя будто согласился Юра.
— А играть в лапту возьмёшь? — Цыбулька заметил по Юриным глазам интерес к увеличительному стеклу и старался теперь продать своё богатство подороже.
— Возьму.
— А завтра на котлован возьмёшь? — Цыбулька изо всех сил таращил свои глазёнки на Юру, пытаясь понять, стоит ли отдавать увеличительное стекло за всё это. — Возьмёшь? Купаться хочу, возьмёшь, Юрик?
— Дорого стоит твоё стёклышко, Цыбулечка, поищи другого дурака.
Цыбулька встал из-за стола и побежал к кровати.
— Не гляди!
— Не гляжу. — Юра нагнул голову, наблюдая из-под мышки за братом. Тот отодвинул ножку кровати и из щели вытащил стекло. О таком тайнике Юра и не подозревал.
— Вот, — продохнул Цыбулька. — Только ловить чужака будем вместе.
— На кой лешего тебе стекло? — поинтересовалась бабушка, но Юра её не слушал, вышел во двор и, повернувшись к солнцу, навёл фокус себе на руку, а когда припекло, навёл Цыбульке, выжег дырочку на граблях, лопате, на ручке метлы, потом залез на сарай и попробовал, пекло ли там от стекла. Пекло не хуже, чем на земле.
Вот мимо по улице прошли на котлован Санька Фомичёв и Артур Молендор. Они подпрыгивали, махали руками, показывая, как будут здорово плавать.
— Айда с нами! — крикнул Санька.
— Иду, — ответил Юра, но в это время захныкал Цыбулька и на пороге появилась бабушка.
— Юрик, мамка чего наказала? А вы, фулиганы, идите!
