интересней. Уютный свет магических светильников заменяли факелы. Все правильно - никакой лишней бытовой магии. На полу покрытая пылью пентаграмма, но не одна, а целая система из звезд с разным количеством углов, да и просто четких линий, переплетающихся в диком танце. Будто наполненные ртутью, линии серебрились в свете живого огня и меняли рисунок на полу. Иногда линии затихали, и лишь точки их пересечения пылали странным звездным огнем.
- Раздевайся! - резко бросила Пушка. Пока я рассматривала пол, женщина успела пройтись по залу и остановиться у невысокого алтаря. Каменная глыба поднималась из пола, и звездный рисунок переползал на нее. Создавалось впечатление, что под полом, будто под толстым ковром, оставили какую-то вещь, и теперь ее очертания проступают через плотную ткань.
Камень был на самом деле чуть теплый. Действительно, действующий алтарь, полный силы, и готовый к использованию. Одежду я отдала Пушке, оставшись в одном белье.
- Снимай все, - усмехнулась женщина. - Насиловать не буду, не беспокойся. А мужчинам, пока они свои опыты проводят, твои прелести - просто рабочий материал.
Согласно кивнув, я скинула остатки ткани с тела и поморщилась от прохладного воздуха.
- Ложись на алтарь, а я тебя мантией пока укрою, - куда дружелюбней и даже с некоторой заботой сказала Пушка. В который раз убеждаюсь, насколько мой безобидный и несчастный вид действует на людей смягчающе. Иногда это раздражает, иногда приносит выгоду, но по большей части просто вызывает желание поскорее повзрослеть и стать сильнее. Пусть меня мужчины жалеют, перед ними я могу быть слабой, а вот с женщинами - это перебор.
- Будет больно?
- Немного, - не стала скрывать Пушка. - Мне Карел рассказывал, как из одного мага пришлось вынимать его дар. Но там было наказание, и никто не думал об аккуратности или его безопасности. Маленький дар проще убрать. Те, кто не попал в университет, даже не замечают, что у них отняли силу. Разве что пузо чесаться будет неделю другую. А в тот раз… Орал мужик жутко. Словно по живому руку отрезали. А потом дар отдали другому магу, но там были уже бережней. Его просто колотило в горячке пару дней. Два дня без сознания. Но это были только первые опыты, да и проводили их простые ментальники, а не профессионалы с дополнительной степенью по магическим потокам. С Экзором нам повезло - к завтрашнему утру будем в порядке. Если этот экспериментатор демонов ничего не намутит.
Когда мужчины вошли в зал, я не поверила своим глазам. Из одежды они оставили только штаны. Одинаковые черные брюки странного покроя с очень широкими штанинами и поясами, кожаными лентами, обхватывающими талию от бедра до ребер. По телу же змеились письмена. Вот только если на кожу Экзора их наносили черной краской, то у Карела это были татуировки, яркие, но матовые. Чтобы оставить такой отпечаток, надо было вливать специальный состав прямо под кожу, очень глубоко и безжалостно. Или он не сам? Я только слышала о подобном, но не думала, что какой-то маг еще согласится на столь болезненную процедуру - сделать артефактом собственное тело. Теперь же мужчина мог силой мысли рисовать на себе те знаки, которые нужны были в определенный момент. Стоило ли оно того?
Определенно, что-то с этим мужчиной не так. На груди отчетливо виднелись черные когти, впившиеся в плоть. Всего лишь татуировка, но на самом сердце. Пять когтей. Еще один старый и сложный обряд, чреватый большими проблемами с собственной душой и характером. Каждый коготь - чья-то смерть или предательство. Ну или иное событие, грозящее свести человека с ума или подтолкнуть к самоубийству. Слишком сильные эмоции, пришпиленные острым когтем. Пять когтей. Пять причин лишиться жизни и утонуть в боли. Но с этой болью Карел лишился и частички эмоций. Так вот почему он такой… отмороженный иногда.
Когда-то очень-очень давно, когда боги еще не ушли из нашего мира, по землям кочевали жрецы Мрака. Их бог сильно любил своих детей-служителей и своей когтистой рукой вырывал из их сердца боль и страдания. Надо же было как-то оберегать служителей столь нелюбимого, но и уважаемого в народе божества. Право отбирать жизни 'лишних', с точки зрения Мрака, людей и магов, не назовешь привилегией. Слишком много ненависти выливалось на жрецов, не желающих объяснять, чем опасен был тот или иной мертвец. Чем больше вот таких когтей - тем выше по положению человека мог убрать с этого мира жрец. Четыре руки бога с шестью когтистыми пальцами. А потом жрец просто уходил в гости к своему хозяину, сгорая в боли и страдании, но и получая абсолютную свободу от них.
Так же давно боги ушли, но остались ритуалы, которые передавались в знатных родах бывших жрецов. Интересно, Карел из такой семьи, или ему кто-то подсказал, как призвать крохи силы Мрака, и оградить мужчину от страданий?
Пушка же смотрела на тело мужа, как на произведение искусства. Подойдя ко второму алтарю, она скинула одежду и, перед тем как лечь на теплый камень, провела по черным знакам на коже мужа и чуть изменила один. Потом прошлась по груди ласкающим движением пальцев и на мгновение прижалась к любимому мужчине, чтобы теперь уже спокойно устроиться на алтаре.
Пока супруги разбирались между собой, Экзор разбирался с линиями на полу. Словно вспоминая нужный узор и пробуждая ото сна определенные потоки, он медленно переступал через ленты искрящейся ртути и легко касался их. Потом вдруг резко взмахнул руками и в воздух взвились те самые нити, просто поднялись с пола и пульсировали в воздухе, переливаясь и чуть слепя глаза. Алтарь подо мною начал нагреваться. Интересно, во время самого ритуала он раскалится? Случаи бывали.
- Элли, сейчас мне надо будет открыть все твои…
- Я знаю, - пришлось признаться мне. - Я читала, как открывают душу. Знаю, что это запретно и чем грозит. Особо больно ведь не будет, но приятного тоже мало.
- Будет очень холодно. Словно все нервы оголились, - предупредил Экзор и стянул с меня мантию. Прохладный воздух тут же заставил съежиться на алтаре.
- И это описание я тоже читала, - сглотнув, призналась я. Впервые пожалела, что без спросу лазила в отцовской библиотеке. Сейчас много легче было бы не знать ничего и не ждать, пока я превращусь в еще одну корчащуюся фигурку из гравюры.
- Начнем? - спросил Экзор. Я внимательно посмотрела в его лицо. Сосредоточенный и совершенно спокойный. Никаких лишних эмоций, и это отлично. Значит, ничто ему не помешает, и рука не дрогнет.
- Давай, - прикрыв глаза, я расслабилась и твердо решила наслаждаться зрелищем.
Я видела нити, которые поднялись из пола, видела второй алтарь, на котором светился клубок сил. Анита. Если снова взглянуть прямо, то можно уже видеть собственные нити и легкую дымку. Моя душа. Все еще со мной, но будто пес на длинном поводке плоти, чуть витает в воздухе. Прикосновение. Не болезненное, но такое ощутимое. Острое чувство, сравнимое с прикосновением стали ножа к беззащитному горлу. Нож в руках друга, но беззащитность заставляет нервно сглатывать. Небольшая передышка. А ведь один узел мне уже развязали. Вот три нити висят в воздухе. Не дав им наслаждаться свободой, Экзор связывает и с серебристыми лентами самого зала. Там, на другом алтаре, Карел привязывает нити Аниты к этим же лентам. И так будет еще с двумя узлами силы. Сначала красные нити и наши сердца будут бить в унисон. Потом сама магия - мои оранжевые нити и чужие зеленые. Все слилось в серебро. Последний узел, и теперь сознание. Почти прозрачные нити, набухают, становятся толще и сияют ярким светом. Теперь мы с Анитой связаны, прочнее некуда. Если ее ранить, пострадаю и я. А скорее всего мы просто умрем от болевого шока.
Становилось холодно. Ледяной воздух выпивал из тела остатки тепла, и меня начинало трясти. Никакой сонливости и ощущения тепла. От этого холода не хотелось окунуться в безопасное забытье. Он отрезвлял и держал меня в напряжении, чуть натягивал нити, щекотал кожу, забирался в душу.
Поскорее бы они начали передачу дара. Моя демонова уязвимость и восприимчивость. Могу просто не выдержать.
По телу прошел спазм. Нити болезненно натянулись, но выдержали. Как же холодно! Холодно! Холодно! Судорога скручивала пальцы и вытягивала сухожилия. В рот потекло что-то теплое. Что это? Кровь? Моя?
- Экзор! - чей-то окрик, далекий и приглушенный, а потом неясные письмена на теле мужчины и горящие светом руки. Тепло. Много тепла. От этого ощущения из глаз потекли слезы. Тело успокоилось, убаюканное и отогретое. Спасительное. Мысли путались все сильнее, приглашая в густой туман забытья. Нити ослабли, но начали мелко пульсировать. Толчок. Еще один. Еще. Они утолщались и дарили все больше и больше тепла. И еще что-то. Сила. Энергия. Дар. Ощущение полноты и свободы. Оголенные нервы больше
