обвинению в спекуляции, а хлеб конфисковывался. Это напоминало продразверстку периода «военного коммунизма».
Эти меры повлекли сокращение крестьянами продажи сельхозпродукции государству. Вслед за этим последовали аресты, обыски, избиения, которые провоцировали рост антисоветских настроений.
Обострилась проблема снабжения промышленных районов продуктами питания из-за резкого сокращения вывоза хлеба крестьянством на местные рынки, что было вызвано действиями заградительных отрядов, принуждением к сдаче хлеба в кооперацию и т. д. К середине года заготовки снизились примерно на 50 %.[51]
Этого можно было бы избежать, если бы государство потратило деньги на закупку зерна за рубежом, но Сталин не пошел на это: лучше нажимать на кулака и выжать у него хлебные излишки… чем тратить валюту, отложенную для того, чтобы ввезти оборудование для промышленности.[52]
Недовольство среди рабочих отмечалось на предприятиях, переведенных на семичасовой рабочий день, так как они стали получать зарплату меньше, чем за восьмичасовой рабочий день.
К середине года в связи с продовольственными трудностями среди рабочих стали проявляться забастовочные тенденции. В сентябре в некоторых районах были уменьшены нормы отпуска хлеба, что повлекло за собой снижение производительности труда, увеличение брака, падение производственной дисциплины.
В октябре значительно ухудшилось положение с продовольствием и у крестьянства. Хлеб стал выдаваться бедноте в ограниченном количестве («голодными пайками»). Число хозяйств, нуждающихся в продпомощи, с каждым месяцем увеличивалось.[53]
В последние годы НЭПа в сфере мелкой промышленности стали проявляться тенденции к обобществлению, хотя доля частных предприятий в производимой продукции еще и оставалась значительной: в 1926–1927 гг. по районам от 50 до 96 %.
В крупной же промышленности процесс ликвидации частных предприятий почти завершился. Их доля в 1926–1927 гг. в среднем по Союзу составляла 2,4 %, а в 1927–1928 гг. — 2,2 %.
Тенденции к обобществлению прослеживались в заготовительной посреднической торговле. Процесс вытеснения частного предпринимателя протекал очень резко и однородно по всем районам, особенно в оптовом звене. В розничном обороте отмечалось большее сохранение доли частного торгового капитала на городском рынке, около 50 %. В сельских местностях доля частника колебалась, преимущественно, в пределах между 1/5 и 1/3 оборота, но были районы «где частник сведен уже и в сельской торговле почти к нулю».[54]«Свертывание» частного капитала и постепенная ликвидация рынка вели к застою в экономике.
Сложная политическая международная обстановка в условиях капиталистического окружения и нарастающей военной угрозы определяла политику большевиков в конце 20-х — начале 30-х годов. И это было оправданно: страна постоянно находилась в условиях реально надвигающейся войны. В связи с этим необходимо было как можно быстрее укреплять промышленность, так как именно ее развитие определяло силу государства при ведении военных действий.
Все это в какой-то мере повлияло на усиление репрессивной политики, проводившейся в этот период. Ликвидация в стране так называемой «пятой колонны», которая во время предполагаемой войны, вне всякого сомнения поддержала бы агрессора, подвигло Политбюро к завуалированной изоляции и ликвидации оппонентов. Сталин подчеркивал, что «репрессии в области социалистического строительства являются необходимым элементом наступления…» Правда, он подчеркивал, что этот элемент не главный, а вспомогательный.[55]
Выбор стратегии промышленного развития СССР сопровождался жесткой борьбой Сталина за упрочение личной власти. Опираясь на свое ближайшее окружение, сформированное по принципу личной преданности, он резко свертывает НЭП и делает ставку на директивные методы управления народным хозяйством. Этот поворот носил коренной, революционный характер. Главной движущей силой этого поворота была политика советского руководства и, прежде всего, Сталина.
Против администрирования в Политбюро ЦК ВКП(б) выступила группа партийных и государственных деятелей: члены Политбюро ЦК ВКП(б) Н. И. Бухарин — главный редактор газеты «Правда», А. И. Рыков — председатель совнаркома СССР, М. П. Томский — председатель ВЦСПС и кандидат в члены Политбюро, секретарь ЦК и МК партии Н. А. Угланов.
Это не прошло для них бесследно. Тезис об обострении классовой борьбы помог Сталину расправиться с группой Бухарина, приписав им защиту интересов буржуазии, а впоследствии и с другими политическими противниками.[56]
В борьбе со своими политическими противниками Сталин широко пользовался цитатами из сочинений В. И. Ленина и этим старался подвести прочное основание под обвинения «оппозиционеров». Когда Троцкий атаковал группу Зиновьева — Каменева — Бухарина, то Сталин, для того чтобы защитить их как собственную группировку, для борьбы с Троцким использовал выдержки из сочинений Ленина. То же самое он делал, когда началась борьба против Зиновьева и Каменева в помощь группе Бухарин — Рыков — Томский. Когда дело дошло до Бухарина, Рыкова и Томского, он также воспользовался испытанным приемом, но уже против них.
Для Сталина самым трудным периодом борьбы в политическом плане была борьба против Троцкого. В те времена Троцкий пользовался огромным влиянием, как в партии, так и внутри страны, а политический вес Сталина был незначителен. Именно с того времени Сталин начал свою борьбу за власть. В этой борьбе он использует такие приемы, как клевета и фальсификации. Сталин хотел воспользоваться своими жертвами как конкретным орудием против дезорганизаторов, террористов и антисоветского вмешательства со стороны шпионских организаций зарубежных стран.
Цель была совершенно конкретная — политическая смерть Троцкого и прочих противников антисталинской фракции в ЦК партии. Он хотел опозорить свои жертвы, как сообщников иностранных шпионов, и тем самым ослабить антисталинскую борьбу внутри партии. В основном это касалось тех, кто был знаменит во время революции. А так же посредством подавления членов ЦК показать рационализацию партийного аппарата в глазах широких масс. Пользуясь своими жертвами, в особенности создавшими себе историческое имя, постараться их руками переписать историю в свою пользу, прославить себя.
В целом в период НЭПа экономика носила смешанный рыночно-административный характер. Главным приоритетом хозяйственной политики было восстановление и интенсивное развитие крупной промышленности. Поскольку она почти целиком была убыточна, добиться подобной цели можно было только за счет средств, извлекаемых из деревни. В то же время «ограничение кулачества как класса», уравнительный передел земли при росте сельского населения влекло к дроблению и обнищанию крестьяиских дворов. Все это привело в 1927–1928 гг. к кризису хлебозаготовок и возобновлению принудительного изъятия зерна у крестьян, что в свою очередь вызвало рост крестьянских восстаний.
Кризис хлебозаготовок ускорил переустройство деревни. На смену чрезвычайным мерам по хлебозаготовкам с осени 1929 г. пришла принудительная коллективизация. Это означало отход от НЭПа, хотя его элементы сохранялись до начала 30-х годов
С 1928 г. определяющей в карательной политике Советского государства была установка коммунистической партии на дальнейшее обострение классовой борьбы в процессе социалистических преобразований, на борьбу с так называемыми чуждыми элементами, на свертывание НЭПа.
Отход от НЭПа был облегчен неразработанностью теории научного социализма. Именно на этой стадии она была догматизирована Сталиным. Теоретический прорыв, связанный с переходом к НЭПу, был отброшен.
На первый план выходили вопросы укрепления обороноспособности страны. Решить эту проблему было невозможно без всемерного развития промышленности, т. е. без индустриализации страны.
Переход от Гражданской войны к миру требовал перестройки работы всех государственных учреждений, в том числе и органов ВЧК. В деятельности ВЧК, а затем и ОГПУ по укреплению экономической безопасности государства в условиях острейшего кризиса центральное место отводилось борьбе с подрывной деятельностью в экономической сфере.
