голосом и подумал о роскошном здании на Монте Кавалло, к которому я проводил Бюва, чтобы тот мог забрать там свои туфли.
– Точно. Он заплатил за него семьдесят пять тысяч скудо.
– Симпатичная сумма!
– Это тебе в качестве небольшой дегустационной пробы возможностей кардинала. А ты знаешь, кто посоветовал ему купить этот дворец?
– Эльпидио Бенедетти?
– Браво. По поручению Мазарини Бенедетти приобретал книги, картины, драгоценности. Среди прочего я помню прекрасные рисунки Бернини, за которые, однако, он заплатил слишком высокую цену из денег Мазарини. А дворец Манчини на Корсо, где выросла Мария? Бенедетти велел отреставрировать его и выделил громадную сумму на его расширение – и все за счет Мазарини конечно. Когда его высокопреосвященство послал в Рим монсиньора де Шантелу, чтобы тот приобрел несколько драгоценностей именно Эльпидио Бенедетти указал ему на Альгарди, Саччи и Пуссена… Я не знаю, говорят ли тебе что-то эти имена.
– Мне кажется, это знаменитые художники.
– Точно. Кроме того, он приобрел от имени кардинала музыкантов, которых послали в Париж, как и эту жеманную Леонору Барони.
Здесь Атто не стал спрашивать, известно ли мне это имя, но я вспомнил, как он сам рассказывал мне много лет назад, что эта женщина была очень талантливой певицей и его злейшей соперницей.
– Эльпидио Бенедетти был подставным лицом у Мазарини. После смерти кардинала у него должны были остаться деньги записанные на имя Бенедетти, об истинном же их владельце никто не знал. «Корабль» слишком большой и слишком прекрасный, чтобы Бенедетти смог оплатить его строительство из собственного кармана. Не случайно он начал строить виллу сразу же после смерти кардинала.
– Значит, «Корабль»…
– …построен на деньги Мазарини. Как и все, чем обладал Эльпидио Бенедетти, включая его домик внизу, в городе. И как ты думаешь, почему Бенедетти завещал этот «Корабль», как я тебе уже рассказывал, герцогу Неверскому, племяннику Мазарини и брату Марии?
– Таким образом он вернул незаконно приобретенное добро.
– Ну да, не будет преувеличением сказать: он вор, который обокрал вора? – хихикнул Мелани.
Когда кардинал поручил Бенедетти хранить подарки Капитор, он продиктовал ему дополнительное условие: этим трем предметам, приносящим несчастье, нельзя было оставаться на территории его владений. Мазарини постоянно преследовали призраки собственных злодеяний, лишая сна, кардинал не мог освободиться от тягостного чувства, что не только он сам, но и все его владения и имущество должны быть отделены от этих проклятых вещей.
Эльпидио выполнил приказ с такой же тщательностью, как и другие, ведь он тоже был очень суеверным. Значит, оставалось найти место, где можно было бы хранить все три подарка, и при этом не в городском доме, так как тот принадлежал Мазарини. «Корабля» тогда еще не существовало (он будет готов только через шесть лет после смерти его высокопреосвященства), и у Бенедетти не оставалось другого выбора, как доверить эти подарки кому-нибудь другому: Виргилио Спаде.
– Ты помнишь надпись, которую мы видели с тобой на этой вилле? «Для трех друзей я это все построил, / Хоть никогда я больше не увидел их»: мы правильно предположили тогда, что под тремя друзьями подразумеваются три подарка Капитор, но продолжение этой фразы – «никогда я больше не увидел их», – наверное, указывало на то, что здесь есть только их изображение, в то время как сами подарки исчезли бесследно.
– Поскольку они попали к Виргилио Спаде, – закончил я его рассуждения.
– Естественно, никакой продажи не было, а только передача на хранение, – уточнил Мелани, – поскольку, как я уже говорил, кардинал хотел всегда иметь эти три предмета в своем распоряжении, на всякий случай. Поэтому вполне возможно, что подарки Капитор все еще находятся среди сокровищ Виргилио Спады.
– И где?
– Вилла Спада – маленькая. Будь такой большой предмет, как глобус Капитор, там, то ты, бесспорно, уже увидел бы его.
– Точно, – согласился я с ним. – Но подождите: я точно знаю, что у Виргилио Спады тоже был глобус, и даже, насколько я правильно помню, фламандского производства.
– Как и глобус Капитор.
– Именно. Он находится сейчас во дворце Спады. Я никогда его не видел, но слышал, как о нем говорили. Для того чтобы посмотреть на раритеты в том дворце, люди съезжаются со всего мира. Кардинал Фабрицио очень гордится этим. Если глобус находится в кунсткамере его дяди, значит, мы найдем там и чашу Капитор. Но ведь вы должны это знать, – добавил я, – когда мы с вами познакомились в «Оруженосце», вы писали путеводитель по Риму… – Да, к сожалению, – раздосадованно прервал меня Атто. – Разве ты не помнишь, когда я бросил эту работу? С того времени я не приступал к ней. И хотя я посетил почти все дворцы Рима, дворец Спады один из немногих, которые я не успел осмотреть Я знаю о его архитектурных чудесах из книг и других путеводителей по Риму – и только. Теперь нам нужно отправляться, в путь назад, на виллу Спада.
– Вы могли бы воспользоваться экскурсией по дворцу, которую кардинал Фабрицио устраивает для всех гостей в будущий четверг – последний день праздника.
– Чтобы продолжить работу над путеводителем, обязательно Но не для поисков чаши Капитор. До четверга есть еще три дня. Я не могу так долго ждать. И кроме того: прекрасная идея! Во дворце Спады полно гостей, я в это время буду порхать из комнаты в комнату, пороюсь в ящиках и посмотрю шкафчики, – сказал аббат, размахивая руками и изображая любопытную бабочку.
– Так вы говорите дворец Спады? Что за проблема? – раздался звонкий голос позади нас, который был мне хорошо знаком.
Аббат Мелани вздрогнул от неожиданности.
– Наконец-то мы нашли их, синьор Бюва! Я же говорила вам, что они оба наверняка застряли здесь: и мой любимый муженек, и ваш господин.
Клоридия пришла вместе с Бюва, разыскивая меня, и таки нашла.
У нее были новости для нас. Итак, она подробно расспросила у двух наших цыплят (в отсутствие мамы они всегда все хорошенько запоминали, чтобы потом передать ей в мельчайших подробностях то, что услышали) о нашем с Атто деле, прихватила с собой секретаря Мелани, тоже искавшего нас, и отправилась на «Корабль».
Вот при таких довольно необычных обстоятельствах Клоридия и Атто наконец снова встретились, после того как столько раз избегали этого. Мелани едва удалось скрыть недовольное выражение лица, когда он услышал ее голос.
– Добрый день, дева Клоридия, – вежливо приветствовал ее Атто в полной тишине, неожиданно элегантно поклонившись ей. На постоялом дворе «Оруженосец» старый кастрат оставил дерзкую девятнадцатилетнюю куртизанку, а теперь перед ним стояла жена и мать, светло сияя очарованием. Моя жена была прекрасна. Намного прекраснее, чем в то время, когда мы с ней познакомились, однако только сейчас, благодаря удивленному взгляду аббата, который снял с моих глаз пелену супружеской привычки, я увидел ее действительно во всем блеске. Обрамлявшие ее милое лицо локоны, которые она больше не осветляла и не завивала горячим железом, были природного, каштанового цвета, что делало ее та кой естественной. Ненакрашенные глаза и бледно-розовые губы придавали облику Клоридии такую свежесть, которой Атто не видел, когда она была юной девицей.
– Пожалуйста, простите за неожиданное вторжение, – вновь начала разговор моя супруга, отвечая кивком на приветствие Атто. – У меня есть новости. Послезавтра где-то здесь состоится еще одна встреча тех трех кардиналов, которые вас интересуют, – сообщила она без обиняков.
– Когда именно? – спросил Атто.
– В полдень. Только будьте осторожны, прошу вас, – сказала Клоридия с оттенком некоторого
