соломы.
Знаете ли вы о Варфоломеевской ночи? Ну, разумеется, знаете. И наверняка помните о том, что в Париже, в 1572-м, чтобы отличаться от французов-протестантов, французы-католики будут привязывать к шляпам клочки сена – подобно тому, как делали это на Грюнвальдском поле польские рыцари.
На средневековых картах нет че границы между орденскими землями и соседними Польшей и Литвой. Тевтонские и польские замки расположены вперемешку. Так и на поле брани – различить своих и чужих было невозможно. Среди захваченных орденских знамен немецкие составят абсолютное меньшинство – остальные окажутся бело-красными, польскими. Славянская речь звучала на поле боя с обеих сторон. Во времена, когда у пушек дальность стрельбы не превышала 400 м, а основным видом оружия были мечи и копья, противники прекрасно слышали друг друга. Потому-то и требовались дополнительные знаки различия.
Тем временем небо прояснилось. Зазвучали трубы, воинский хор стройно затянул старую боевую песню. Крестоносцы дали залп из бомбард, но каменные ядра, перелетев через ряды поляков, не причинили им вреда. Начинался бой…
…Еще полгода назад, в декабре, Витаутас и Ягайло встретились в Бресте. Прежние обиды были окончательно забыты – голос крови и общие политические интересы взяли верх. План летнего похода на крестоносцев обсудили в деталях. На совет был приглашен и хан Джелаладдин, сын Тохтамыша, которому подчинялось немалое золотоордынское войско. За участие его конницы в битве Витаутас обещал после войны помочь хану вернуть отцовский престол, захваченный одноглазым Тимуром.
И вот в последних числах мая в Гродно стали стягиваться литовские полки. Отсюда тронутся они к истокам Нарева, чтобы, пройдя сквозь мазовецкие земли, встретиться на Висле с польскими отрядами. Каждый город, каждая деревня снарядили воинов на смертный бой.
Великое княжество Литовское выставило 40 хоругвей, воинских соединений, над каждым из которых развевалось собственное знамя. Их численность была разной – от 60 до 600 копий. Копье – боевая единица из трех воинов: рыцарь, оруженосец и лучник. Случалось боярам победнее сражаться и в одиночку – но всякий стремился окружить себя верными людьми, поскольку именно от них зависела безопасность в бою…
С Витаутасом пришла и отчаянная конница хана Джелаладдина. Татарские предания гласят, что было в ней 40 тысяч всадников. Мнения исследователей расходятся: одни считают, что в походе участвовало около 30 тысяч татар, другие – что не более 15. Третьи и вовсе называют цифру в одну-две тысячи. Опираясь на косвенные свидетельства, будем считать, что все же их было не менее пяти. Понятно, что смуглоликий хан жаждал победы. Но о его возвращении на трон Золотой Орды почти столь же сильно мечтал и Витаутас. Мирные границы с татарской империей, в случае прихода туда Джелаладдина, превращали Великое княжество в сильнейшую державу. Только для этого вначале необходимо было разгромить орден. И Витаутас кинул в битву все свои полки: 20 тысяч конных, несколько тысяч пеших, тысячи три обозных и коноводов. В литовском войске было и 36 русских хоругвей.
Примерно такое же войско привел его брат Ягайло.
Кроме поляков, литовцев, русских и татар в состав союзного войска входили жемайтийцы, армяне, волохи и наемники из чехов, моравов, венгров. Разноплеменная армия, вооружение и выучка которой по всем статьям проигрывали громящему совершенству тевтонцев. Их войско, несомненно, было одним из сильнейших в Европе. Точная численность самих членов ордена на Грюнвальдском поле, к сожалению, неизвестна. Обычно говорят о 800 братьях-рыцарях и 6,5 тысяч кнехтов. Их поддерживали ополченцы – поляки и пруссы, проживавшие на захваченных землях. Удивительно, но во время сражения последние бились со своими братьями по крови не на жизнь, а на смерть. И неудивительно – многим знатным пруссам было за что благодарить своих немецких покровителей.
Еще Петр из Дусбурга писал об этом так: «
Кроме светских дворян, воинскую повинность в ордене несли четыре прусские епископства. Со школьной скамьи памятная скороговорка – «Вассал моего вассала – не мой вассал» – именно здесь превращалась в руководство к действию. Те, кто проживал на землях епископов, не считались орденскими вассалами. В случае войны каждый из них должен был двинуть в бой собственную хоругвь. Та же почетная обязанность была возложена и на каждый прусский город. Военная подготовка была едва ли не любимейшим занятием бюргеров. Все представители сильного пола, способные носить оружие, стремились попасть в так называемые стрелковые сообщества – что-то вроде элитных клубов боевых искусств. Феерические праздники, которые они проводили, напоминали турнир лучников из мультика о Робин Гуде. Судя по всему, не прочь они были при случае подраться и серьезно. Во главе таких отрядов стояли ратманы – чиновники городской администрации.
Плечом к плечу с ними сражались наемники – те, кто профессионально ставил против звонкой монеты собственную жизнь. Они готовы были воевать столь долго, сколько им платили. На каких полях обнажать клинки – им было, по большому счету, все равно. Сколько окажется в армии нанятых воинов – зависело исключительно от состояния кошелька сюзерена. У Тевтонского ордена проблем с деньгами не было. Собственно, это и спасет орден после грюнвальдского разгрома – крестоносцам не составит труда увеличить плату своим наемникам, дабы они не разбежались. А вскоре наемные отряды и вообще потеснят привычные рыцарские войска. Увы, в Тринадцатилетней войне с Польшей (1454–1466) это сыграет с тевтонцами злую шутку – наемные гарнизоны с легкостью сдавали крепости врагу…
Впрочем, на Грюнвальдском поле германские и чешские конные арбалетчики покажут себя вполне достойно. Как и балтийские корсары. Балуясь в северных морях, захватывая острова и корабельные конвои, они замахнулись было и на орденские земли, проникнув по рекам в сердце Ливонского ордена и напав на Дерпт… Тевтонцам удалось пресечь амбициозные планы пиратов – и получить в их лице сотни отменных воинов. Кстати, численность наемников известна нам доподлинно – братья вели образцовые бухгалтерские книги. В начале лета 1410-го в рядах немецкой армии числилось 3712 наемников. Всего в бою при Грюнвальде над войском крестоносцев развевалась 51 хоругвь.
…Грюнвальд, Танненберг, Жальгирис… В общем – Зеленый Лес, в котором так замечательно удалось укрыться союзным войскам. До сих пор не утихают споры о том, почему моногоопытные в военных науках тевтонцы решили дать бой на собственной территории. Ударь они по войскам Польши и Великого княжества еще на Висле – и наверняка победа была бы за ними. Но орден позволил противнику пересечь границу. Принимая это решение, великий магистр еще не знал, пойдут ли Ягайло и Витаутас общим фронтом. Вполне возможно, он рассчитывал истребить их по одному. А когда осознал, сколь велика опасность, оказалось, что неприятель уже движется к бродам на Дрвенце. За ними был прямой путь в глубь орденских земель… Ульрик фон Юнгинген решил, что решающее сражение будет здесь, – и опять промахнулся. Броды, ощетинившись частоколами и арбалетами, ждали врага – а враг, хорошо понимая, что поражение в этом месте неминуемо, просто свернул, решив обойти Дрвенцу у истоков…
Неслыханная дерзость! Надо во что бы то ни стало остановить братьев-разбойников – теперь это дело чести. Путь, по которому двигались польско-литовские войска, должен пройти через деревню Грюнвальд. Здесь и будет бой.
Немцы оказались в этих местах на день раньше. Их обоз расположился подле селения, а отряды заняли боевые позиции между соседними Танненбергом и Людвиково. Поле, которому суждено обагриться кровью одной из величайших битв в истории Средневековья, лежало к югу. Обычная равнина с грядами невысоких холмов да узкими оврагами… На рассвете за лощиной показался враг. Поляки зашли с левой стороны озера, литовцы – с правой. Несколько дней тому назад король Владислав Ягайло произвел смотр войск – и остался доволен. Сразу после смотра был взят и первый немецкий замок Лаутенбург. На следующий день его судьбу разделил Гильбенбург. Разграбив город, войско союзников двинулось дальше к озеру Любен… Зындрам, командовавший поляками, выслал несколько разъездов в сторону деревни. Выбравшись на опушку, разведчики замерли: всего в полуверсте стояли закованные в железо немецкие рыцари.
Крестоносцы тоже видели противника. Вопреки всем законам, он расположился в лесу и как будто не
