одеяло. Лично я засыпаю в десять вечера, не досчитав и до двух. Когда же просыпаюсь в семь утра, то чувствую себя таким утомленным, что еще двадцать минут не могу встать с постели — плаваю в некоей субстанции наподобие теплого горохового супа, только гораздо приятнее на вкус. Среди моих знакомых есть несколько пожилых, но еще весьма энергичных джентльменов. Так вот, они твердо убеждены: своей живостью и способностью ежевечерне выпивать по полбутылки портвейна они обязаны именно тому факту, что в молодости регулярно приезжали в Бат и принимали оздоровительные ванны — из местных радоновых вод, которые щедрая матушка-природа посылает через глубокую трещину в земной коре в батский источник.
А-а-а-х! Извините, господа… но как сладко зевается здесь, в Бате! А ведь еще только самое начало десятого!
Как-то раз на вечеринке мне довелось услышать высказывание одного молодого человека: он сравнивал жизнь в Бате с сидением на коленях у старой милой тетушки. Заметьте, никто из гостей не рассмеялся, потому что это весьма меткое замечание. Мне тоже Бат напоминает любезную старую леди из Сомерсета — благообразную седовласую даму в митенках, распространяющую вокруг себя облако тонкого аромата лаванды. Одну из тех бывших красавиц, которые пережили свое шумное прошлое и превратились в респектабельных почтенных леди (насколько это вообще возможно для дамы с богатой биографией). Она опекает вас с тем затаенным огоньком во взоре, который изобличает в ней искушенность, лишь отчасти смягченную возрастом. Вы смотрите на старушку ласково, с уважением, а в душе тихо дивитесь ее былым похождениям и мечтаете, чтобы в один прекрасный день она снова стала молодой и задала всем жару! Может, тогда и вам бы удалось проснуться?
Толпа в Бате движется медленно, а любой шум звучит громче, чем где бы то ни было в мире. Мотоцикл, промчавшийся по Столл-стрит, производит такое впечатление, будто сказочный великан с грохотом протащил «Иглу Клеопатры» по гигантским шпалам. Бат создан для носилок типа «седан», кресел-каталок, представляющих, по сути, местный вариант рикши, и тому подобного транспорта. Все остальное, что имеет наглость двигаться на колесах по тихим улочкам Бата, воспринимается как грубое и неуместное вторжение прогресса. Один из самых умиротворяющих пейзажей в Англии — это вид на батскую Столл-стрит. Если встать между черными георгианскими колоннами, то справа от вас будет Насосный зал; за спиной маячит прелестное здание аббатства, а впереди — уходящая вдаль улица, по которой неспешно двигаются или стоят в живописных позах батские рикши.
В дождливые дни рикши обычно дремлют, запершись внутри своих кабинок; их неподвижные силуэты за стеклянными дверцами поразительно напоминают фигуры мумий в саркофагах. В хорошую погоду они дремлют снаружи, на свежем воздухе.
— У вас, наверное, не слишком увлекательная профессия? — поинтересовался я у рикши- ветерана.
— Пожалуй, — согласился тот после минутного размышления.
— Неужели можно зарабатывать на жизнь подобным делом? Не представляю себе…
— Конечно нет, сэр… этим не прокормишься. Приходится крутиться: там ковер выбьешь, здесь еще что-нибудь поделаешь. Эх, да разве это жизнь! Вот в былые времена… да вы сходите в Насосный зал, сами посмотрите на картинках. Раньше люди вообще пешком не ходили, все больше на «седанах»… И ведь не скупились — оплачивали сразу двоих носильщиков, а теперь… о, простите, сэр!.. Да, мэм, я свободен! Вокруг Виктория-парк? Как скажете, мэм… Садитесь, пожалуйста, ступенька низкая, и я буду идти аккуратно! Благодарю вас, мэм… Сегодня это у меня первая пассажирка… вот так-то, сэр.
О, добрая старая леди Сомерсета, как приятно прикорнуть на твоих — некогда столь проказливых — коленях!..
Стоило мне слегка смежить веки… Кто эти два пожилых господина, ведущих неспешную беседу над бледно-зелеными водами Римских терм? Один из них генерал, другой судья, это понятно. Но почему они одеты в тоги? А на ногах у них — белые сандалии со шнурками до колен? Наверное, мне это мерещится… Тут, в Бате, ведь как: только прикроешь глаза, и тебя со всех сторон обступают призраки. Вы только поглядите! Древние обвалившиеся колонны вокруг купальни вдруг восстановили свой прежний горделивый вид, пыльная потускневшая мозаика вновь заиграла всеми красками на солнце. Римские термы ожили! Старый генерал М. и сэр Арчибальд Н. стоят на блестящих полированных плитах, на которых изображена Диана со сворой гончих псов на поводке. Интересно, джентльмены в курсе, что на них римские тоги? Может, следует им сказать?
Постойте, да разве это генерал М.? Нет, это легат Гай Ишиасус из легиона Валенс Виктрикс. А рядом с ним сэр Арчибальд Н.? Тоже нет, это Марк Ревматик из Лондиния. (Ну и кошмары снятся в Бате!)
— Что за погода! — говорит легат Ишиасус. — Клянусь Юпитером, сэр, здесь отвратительный климат! Он губит мои колени… Между прочим, это правда, что праправнук Боадицеи сильно «покраснел» за последнее время?
— Он настоящий смутьян. Вы же знаете, это у них семейное. Мне следовало распять его дядюшку еще в прошлом году в Камулодуне. Вы, наверное, в курсе той истории?
— Ужасная страна, но мы постепенно ее цивилизуем. Как ваш ревматизм в этом году? Вам никогда не приходило в голову, что волею Провидения этот горячий источник специально помещен здесь, дабы помочь в объединении нашей империи? Если б в Британии не было такого места, где можно хоть чуть-чуть согреться, что бы мы все делали? Ого, клянусь Юпитером, славная штучка! Вон та красотка со светлыми волосами.
— Да, это жена Диона Неврастеника, греческого финансиста. Только что приехала. А вы слышали, как она говорит? Забавный акцент. Послушайте…
— И неужели вы посмеете утверждать, что вся эта горячая вода просто так бьет из-под земли! Вы меня удивляете, мой друг. Да это единственное нормальное место на всем чертовом острове… О, какое блаженство! Мне не удавалось согреться с тех самых пор, как я покинул Афины. С другой стороны, здесь такие ужасные сквозняки. Аквы Сулиевы наверняка самое продуваемое место на земле…
Я открыл глаза и увидел, что костюмы у генерала М. и сэра Арчибальда вполне традиционные, а мисс Бостон действительно очаровательная блондинка.
По вечерам вы можете насладиться прогулкой по старинным улицам Бата, вдоль которых выстроились торжественные дома в георгианском стиле. Подобно хорошо вышколенным лакеям, они стоят навытяжку за своими портиками с колоннами — элегантные, торжественные. Здесь есть чем полюбоваться: это и площадь Серкус, и Ройял-Кресент, конечно же, мост Палтни — наш английский Понте-Веккьо, а также множество великолепных георгианских арок и маленьких улочек, которые причудливо изгибаются (так и кажется, будто за очередным поворотом скрылась прелестная незнакомка — мелькнули красные каблучки, взметнувшиеся парчовые юбки приоткрыли изящные щиколотки, донесся удаляющийся дерзкий смех).
Если вы поздним вечером отправитесь прогуляться по Бату, то почти неминуемо столкнетесь с мужчиной, который обдаст вас холодным презрительным взглядом. Крупный нос, двойной подбородок, шляпа-треуголка затеняет верхнюю часть лица с тяжелыми мешками под глазами. Ба, да это же Красавчик Нэш![35]
— Сэр, — в голосе призрака слышна высокомерная насмешка, — вы, видимо, не знаете, что приличные джентльмены ходят с тросточками. Хорошо хоть шпагу отцепили от пояса… Но ваша шляпа, сэр, не выдерживает никакой критики! Вам говорили, что в ней вы похожи на кухаркиного мужа? И что это за две безобразных трубы, в которые вы упаковали свои ноги? Этому уродству я даже затрудняюсь подобрать название. Вы, должно быть, иностранец?
— Нет, Красавчик, я приехал из Лондона.
Ваш ответ вызывает такую бурю чувств у призрака Нэша, что он с возмущенными воплями исчезает. Последнее, что вы видите, — его укоризненный взгляд, по-прежнему прикованный к вашим ужасным брюкам.
А вы не спеша возвращаетесь в свой отель, где в гостиной застаете парочку пожилых джентльменов — мужественных борцов с люмбаго. Весь день они послушно следовали предписаниям докторов. Но сейчас часы пробили десять, и в старичков словно бес вселился! Жены уже благополучно отошли ко сну, так что никто не узнает… Они подзывают официанта и шепотом — обмирая от собственной порочности — делают заказ:
— Два двойных виски!
