сухожилие, в соответствии с указаниями книги Исход (потому что самаритяне утверждают, что знают, какого именно сухожилия коснулся ангел в ране на бедре Иакова), на мясо высыпают соль, согласно книге Левит. Правая передняя нога барашка и часть головы отделяются от туши, их жарят отдельно как долю священников, потому что «грудь принадлежит Аарону и сынам его, и правое плечо, как возношение, из мирных жертв ваших отдавайте священнику»55. Затем туши насаживают на вертела и опускают в печь, к этому времени покрытую землей. При этом верующие громко кричат: «Нет Бога кроме Единого» — фраза, которая послужила прообразом для мусульманского канонического
После этого вновь молятся и читают фрагменты священных текстов, что продолжается все время приготовления мяса, и в ходе этой церемонии первосвященник поднимает над головами собравшихся свиток Пятикнижия. Когда барашки зажарились, печь открывают, мясо распределяют между всеми присутствующими и едят «с пресным хлебом и с горькими травами»56, причем особо следят за тем, чтобы ни одна кость не была сломана; и старейший в мире ритуал, суть самого бытия самаритян как народа, подходит к завершению.
По мере того как дорога проносится через широкую зеленую равнину Изреель и взбирается на горы, на которых высится Назарет, приезжий может думать лишь о детстве Иисуса. Каждая скала, каждый холм здесь имеют особое значение, ведь они не изменились с тех пор, и Он должен был знать эти самые скалы и эти самые холмы. Оглядываясь назад, видишь простирающуюся до неба равнину, а в стороне, на западе — отроги Кармельа, одной из самых важных точек во всем маршруте.
Когда на вершине холма дорога выравнивается и устремляется к снежно-белым домам Назарета, к тысячам кипарисов, формой напоминающих острие копья, к террасам, на которых растут фиги и оливы, вы видите перед собой город именно таким, каким его себе воображали. Даже Вифлеем не так радует глаз. Но проезжающая машина привлекает толпы местных детей, жадно протягивающих руки и пронзительно требующих «бакшиш». А стоит выйти на улицу, вы немедленно чувствуете себя настоящей жертвой преследования.
Маленькие, но чрезвычайно настырные дети окружают вас плотной стеной, невероятно высокими, визгливыми голосами выкрикивают: «Бакшиш!», за ними надвигаются сомнительные личности, пытающие навязать вам открытки и проникновенно нашептывающие: «Изображение источника Богоматери, очень дешево», а среди тех, кто набрасывается на чужестранца и тянет его за рукава и полы одежды, особенно выделяются старухи с кружевами, намотанными на картонки, и табличками, которые гласят: «Дорогой друг! Не будешь ли так добр взять это для своего магазина или для того, кто захочет приобрести ручную работу, спасибо за услугу. Не забывай обо мне!»
Возможно, несколько инфантильно приходить в ярость от того, что впечатление от Назарета испорчено ордой шумных ребятишек, и от того, что прибытие в один из немногих городов мира, который должен вызывать душевный трепет, омрачено уличными торговцами, оскверняющими святость этого места, и от того, что назойливые самозваные проводники предлагают отвести вас «к дому, где жил Иисус», как их египетские собратья убеждают вас, что отлично покажут все виды Каира. Но я так не думаю. Существуют на свете места, которые должны оставаться серьезными, тихими и исполненными покоя.
Однако это не вина бедных детей и уличных торговцев. Если они ведут себя скверно, то ответственность за это несут, скорее, толпы туристов, нахлынувших на Назарет, как заполняют они Стратфорд-на-Эйвоне, при этом проявляя примерно один склад ума.
Очень жаль, что некоторые священные места в Палестине не находятся на вершинах неприступных гор, чтобы до них можно было добраться лишь по опасной горной тропе, верхом на мулах.
В Назарете вам покажут множество святых объектов, но, вероятно, единственное из них является по-настоящему достоверным — это источник Богоматери. В Назарете никогда не было других источников водоснабжения. Ручей берет начало в горе и сбегает вниз, к общественному бассейну, из которого целый день женщины наполняют канистры из-под бензина. Греки построили над тем местом, где начинается источник, церковь, и когда спускаетесь в сумрак святилища, вы слышите журчание воды внутри скалы. Вероятно, именно из этого источника брала воду Дева Мария.
Проходя по узким улочкам города, я наткнулся на целую улицу деловито трудившихся плотников; они орудовали рубанком и долотом. Эти люди, работающие прямо на улице, в арочных проемах стены, в основном арабы-христиане, и наиболее типичный их продукт — деревянная колыбель-качалка, распространенная по всей Галилее. Эти колыбели всегда окрашивают в синий цвет, так как считается, что он отгоняет злых духов.
Стоя посреди гор деревянной стружки, насыпанной вокруг мастерских Назарета, невольно задаешься давним вопросом: «А Иисус работал в плотницкой Иосифа?» Евангелист Марк называет Его «плотником», но Матфей — «сыном плотника». Часто предпринимались попытки на основе анализа образов и сравнений, используемых Иисусом, проверить, работал ли Он плотником на протяжении тех долгих лет жизни, о которых мы ничего не знаем. Но все эти рассуждения слишком шатки для всех, кроме профессиональных комментаторов библейского текста.
Вспомним такие слова у Фомы: «Расколешь кусок дерева и там найдешь Меня» и у Луки: «Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» — а еще метафору соринки и бревна в глазу. Конечно, к этому мы могли бы добавить и притчу о доме, выстроенном на песке.
Мне было любопытно обнаружить среди плотников нынешнего Назарета два рода мастеров: одни — современные, делают мебель, готовят строительные материалы, другие — старомодные.
Если Иисус перенял ремесло Иосифа, нам следует представлять Его как одного из старомодных плотников Назарета, которых можно еще найти сегодня. Приемы труда не изменились.
Их заказчики — крестьяне и работники из окрестных сел. Они заключают контракт на год на осуществление мелких работ и починку инвентаря, всех инструментов, которыми пользуются в деревне. Платят за работу зерном, в объеме, который может перевезти один бык. В конце года сельский плотник обходит всех клиентов и собирает плату ячменем, пшеницей, кунжутом или маслинами.
В прежние времена этим плотникам приходилось выполнять гораздо больше работы. Они делали также двери и оконные рамы из карликовых дубов Башаана, арабы называют эту породу дерева
Я забрел в одну хибарку, где очень старый человек сидел на полу на корточках посреди груды ароматно пахнущих кусочков древесины и стружек, работая ручным сверлом. Вокруг него лежали разнообразные фрагменты и готовые образцы ярма, плуга и других сельскохозяйственных орудий. Это был самый настоящий палестинский плотник старого закала — персонаж, который не изменился за прошедшие сотни лет с момента появления здесь израильтян.
Пока я исследовал улицу плотников, на ум мне пришло весьма существенное замечание Юстина Мученика, который писал, что Иисус «будучи среди людей, работал плотником, изготовляя плуги и упряжь, обучая таким образом праведности и деятельности».
Существует древняя любопытная легенда о том, как император Юлиан Отступник пытался сокрушить христианство и вернуть языческих богов, и вот однажды он спросил у христианина: «Что теперь делает Плотник?». И христианин ответил: «Он делает гроб». Суть истории была в том, что Юлиан вскоре умер.
Судя по всему, среди первых христиан были те, кто верил, что Иисус практиковал занятия ремеслом, а другие благочестиво полагали, что такая скромная работа принижает Его достоинство, а потому отрицали этот факт. Однако вряд ли стоит сомневаться, что плотник Иосиф в точности походил на современных сельских плотников Галилеи, чьи навыки служат целой деревне и чья плата за труд поступает в период сбора урожая.
Я прибыл в Хайфу когда уже стемнело. Я видел огни порта и маслянистую неподвижную воду, высокие тени кораблей и линию гор, перекрывающую часть звездного неба. Отель показался мне случайно занесенным в дальние края осколком Англии: удобные кресла, старый дуб, десятки иллюстрированных журналов, заполненных отвратительными фотографиями, сделанными на традиционном ежегодном балу охотников. Я прямиком отправился в постель, лишь на мгновение задержавшись на балконе в своем
