По стопам Господа

всей финансовой системы Храма?

Но что это была за система? Священники буквально выскребали шекели из страны и жили за счет народа. Храмовая пошлина, или подушный налог, была лишь одним видом дани среди тех, что народ Израиля платил в пользу Храма. Подношения другого рода касались практически всех мыслимых видов продуктов.

Был еще так называемый «первый плод» или «семь видов», то есть пшеница, ячмень, виноград, фиги, гранаты, оливки и мед. Те, кто жил рядом с Иерусалимом, должны были подносить их Храму в свежем виде; те, кто жил далеко, — в сушеном. Филон Александрийский и Мишна рассказывают, как поселяне собирались вместе во время выплаты первых плодов и шли в Иерусалим, играя на дудках; процессию возглавлял жертвенный телец с позолоченными рогами и с гирляндой из оливковых листьев.

Кроме первого плода, существовали еще такие налоги, как терума — подношение пшеницы, вина и масла; шалла — подношение вымешанного теста; а также десятина, которая, согласно Мишне, охватывала «все, что могло употребляться в пищу и выращивалось, росло на земле». Именно эта жесткая система налогообложения даже самого скромного урожая, включая, скажем, мяту, анис, тмин, заставляла Иисуса восклицать: «Но горе вам, фарисеи, что даете десятину с мяты, руты и всяких овощей, и не радите о суде и любви Божией»¹¹⁶.

Затем следовал налог на перворожденных сыновей и всех первенцев животных мужского пола. За сына-первенца платили пять шекелей в сокровищницу Храма, за неподходящих для жертвоприношения животных, например ослов, лошадей или верблюдов, — меньшую сумму. Но перворожденные козлята, ягнята и телята мужского пола принадлежали Храму.

В дополнение ко всему этому священники получали невероятное количество мяса. На алтаре сменялись разнообразные виды жертвоприношений: подношения за грех, подношения за причинение вреда, подношения мяса, благодарственные подношения, подношения для всесожжений. Последняя категория сгорала в огне алтаря полностью, с остальных подношений священники получали значительную долю мяса для частного использования. Например, в случае подношения за грех на алтарь бросали только жир, а почти вся туша доставалась священникам. В случае благодарственного подношения они имели право забрать себе грудину и правое плечо — и даже при подношении для всесожжений священники забирали шкуру животного, что тоже было прибыльно.

Таким образом, Храм должен был превратиться в огромное хранилище разнообразных продуктов питания и других товаров. Его погреба были забиты лучшими плодами, какие только росли по всей стране. Там были также крупные запасы золота, поскольку, как в большинстве древних государств, храмы служили в некотором роде банком, так как обладали надежной охраной и могли гарантировать безопасность накопленных богатств.

Именно в такое могущественное учреждение вошел Христос с дорожным посохом в руках. Рынок являлся примечательной чертой Храма. В предпасхальные дни там шла особенно бойкая торговля. Это был рынок скота и центр денежного обмена. Там можно было приобрести необходимую еду и питье для подношений. Вне всякого сомнения, рынок вырос при Храме за долгий период времени, из-за требования книги Левит отбирать для жертвоприношения только совершенных животных, а также из-за потребности обменивать деньги на валюту, приемлемую для святилища, и приобретать сотню других вещей, нужных для храмового богослужения. Вместо того чтобы приводить собственного барашка или козла в Храм и рисковать, что он будет отвергнут инспектором (его называли мумше), который за плату проверял все подношения, верующий мог приобрести на храмовом рынке животных, заранее проверенных властями, обладающих гарантированной левитской чистотой. Общеизвестно: стоит установить несколько прилавков и создать атмосферу торговли, как это притянет все прочие виды коммерческих сделок. Отличный пример — Лезер-лейн по соседству с Холборном. Примерно то же самое происходило и на территории, прилегающей к Храму.

Рынок находился под аркадой в просторном Дворе язычников. Должно быть, он напоминал современный рынок Дамаска, Иерусалима или Каира: плотная масса торгующихся, спорящих людей. Многих крестьян там просто дурачили. Мы знаем, что ценами на рынке активно манипулируют, и стоимость пары голубей могла достигать невероятной суммы в золотой денарий (примерно пятнадцать шиллингов и три пенса на современные деньги). К вечеру цена опускалась благодаря появлению честных и толковых людей и составляла нормальную величину — четверть серебряного денария (примерно восемь пенсов).

Когда Иисус вошел на храмовый рынок, должно быть, там раздавалось блеяние жертвенных баранов в загонах, мычание бычков, воркование голубей. Вероятно, мужчины громко переговаривались, обсуждали сделки, смеялись, пытались извлечь максимальную выгоду для себя, презрительно посматривали на бедных паломников, с которых нечего было взять.

У этого рынка есть интересная особенность. Есть основания считать, что он принадлежал Анне, который в течение многих лет был первосвященником. Эдершейм пишет: нет сомнений, что именно это место было известно как «базар сыновей Анны», Иосиф Флавий делает важное замечание, что Анна, сын новозаветного Анны, был «великим накопителем денег». Если так, очевидно, что Христос нападал не только на престиж священников, но и на их карманы, на всю их сомнительную финансовую систему, благодаря которой они становились все богаче. Один критик даже высказал предположение, что именно это стало одной из главных причин ареста Иисуса.

В любом случае, совершенно ясно, что, очищая Храм, Иисус наносил удар интересам высшего духовенства. Его действия были обращены к честным людям; бедное, терпеливое большинство, из которого безжалостно выжимали последние гроши, чтобы содержать одну из самых многочисленных и процветающих общин духовенства в истории, поддержало протест Иисуса, и даже охрана Храма, обычно пресекавшая малейшие беспорядки, не посмела пальцем Его коснуться. Евангелист Лука рассказывает: «И учил каждый день в храме. Первосвященники же и книжники и старейшины народа искали погубить Его и не находили, что бы сделать с Ним; потому что весь народ неотступно слушал Его»¹¹⁷.

Итак, еврейские власти, еще до наступления Пасхи принявшие решение арестовать Христа, объединили усилия, чтобы составить заговор, который привел Иисуса на крест.

9

Ранним утром я часто совершал прогулки вдоль долины Кедрон и вверх по склону Елеонской горы в сторону Виффагии и, через хребет, Вифании. Это дорога, по которой Иисус и двенадцать Его учеников столь часто проходили в течение последней недели.

Покинув Храм, возможно, через ворота Шушан, они пересекали большой виадук через долину Кедрона в сторону Елеонской горы — двухарочный пролет, выстроенный, чтобы предотвратить осквернение лежащими внизу мертвыми телами. Именно по этому виадуку «красную телку», подношение за грехи народа, вели на смерть, и этим путем козел искупления грехов — безусловно, самый жалобный символ национальных проступков и провинностей — изгонялся в дикие края в День искупления, причем конечной целью изгонявших было загнать его на обрыв и заставить спрыгнуть в пропасть. Сегодня ворота Шушан представляют собой закрытые Золотые ворота Храмовой горы, тогда как должны были бы вести к Гефсиманскому саду, а затем вверх к Елеонской горе, по извилистым белым тропам, горячим и ярко сверкающим на солнце.

Перед тем как войти в Виффагию, Иисус, наверное, оглянулся назад и увидел Иерусалим, раскинувшийся внизу: мраморная глыба Храма с постоянно курившимся алтарем, темная, зубчатая стена, улицы-террасы, плоские крыши, ярусами поднимающиеся по склону, белые портики, внезапные блики солнца на нагрудниках римской стражи — на бастионах Антонии, сияние на золотых пластинах святилища, на наконечниках копий, установленных высоко, чтобы отгонять птиц, которые могли бы загрязнить и осквернить святилище. Еще один шаг, и Иерусалим скрывается из вида. Дорога идет вниз по каменистому склону, на котором разбиты виноградники и оливковые рощи. Винные прессы вырублены в скалах, и их останки можно заметить в разных местах и сегодня. Стоит пройти чуть дальше, и открывается вид на крыши глинобитных домиков Вифании.

Есть еще более красивая дорога в противоположном направлении, из Вифании в Иерусалим, потому что сразу после первого подъема от Вифании на вершину Елеонской горы начинается спуск и открывается вид на город, который полностью можно рассмотреть, пока идешь вниз. Именно на этой тропе Иисус