Генеральская мафия — от Кутузова до Жукова

превосходству, а также слепому стремлению Гитлера удержать Крым».

Несмотря на то что для эвакуации из Севастополя немцы имели немного времени, но, по мнению Хильгрубера, при начальной стадии эвакуации она прошла без значительных потерь: «С 12 по 20 апреля морем и по воздуху было эвакуировано 61 000 человек, среди них — 36 000 немцев, 16 000 восточных легионеров, 3800 военнопленных, 1600 гражданских, 9600 румын». Строго говоря, немцы всегда преувеличивают свои успехи, однако в данном случае есть подтверждение и с советской стороны. Замы Народного комиссара НКВД сообщали 11 мая 1944 г. из Севастополя:

«Судя по нашим личным наблюдениям и показаниям арестованных жителей Севастополя, противник сумел эвакуировать большую часть своих войск, материальную часть и даже стянутых со всего Крыма наиболее активных предателей и своих пособников… О тщательности эвакуации противника говорит и то обстоятельство, что ни по пути противника, ни в самом городе нет более или менее значительного количества боевой техники (как это имело место в других освобождённых городах Крыма), исключая нескольких выведенных из строя пушек и подожженных автомашин. Даже лошади, которых не смог эвакуировать противник, в значительной своей части застрелены самими немцами. По данным 4-го Украинского фронта, в районе Севастополя захвачено в плен до трёх тысяч человек. Однако организованные в Севастополе приёмные пункты для военнопленных пока пустуют».

Но при эвакуации остатков немецких войск с мыса Херсонес из-за штормовой погоды возникли трудности — немцы не смогли подвести суда для снятия войск, в результате «приказ об отсрочке эвакуации пришел в войска так поздно, что не успел опередить выполнение распоряжения об уничтожении всего тяжёлого вооружения, кроме минометов, панцерфаустов и стрелкового оружия. Таким образом, 11 мая оставшиеся немецкие части воевали без артиллерии». А затем усилия сухопутных войск РККА сделали своё дело — 12 мая немцы на Херсонесе сдались. Кстати, командующий 17 -й армией генерал пехоты Альмендингер, начальник штаба генерал-майор Ксиландер и штаб по директиве ОКХ (Генерального штаба сухопутных войск) только в полночь 10 мая перешли на торпедный катер, а остатками немецких войск на Херсонесе до самого конца командовал командир 73-й пехотной дивизии немцев генерал-майор Беме.

В эти дни немцы на море понесли тяжёлые потери в транспортах с эвакуируемыми войсками, но понесли их от огня полевой артиллерии сухопутных войск и главным образом от советской авиации.

Что касается Черноморского флота, то Хильгрубер вспомнил и о нём: «В 05.00 танкер «Фредерик» («Фируз»), входивший в конвой «Флиге», торпедировала советская подводная лодка «Л-4», и он был вынужден на буксире кораблей охранения вернуться в Констанцу. Только из-за этой потери возможности конвоя снизились на 10 тыс. человек. Но это был единственный крупный успех семи советских подводных лодок, если не считать пуски торпед по кораблям, уже тонувшим от попаданий авиабомб». Всё! Надводные корабли Черноморского флота с места не стронулись — «господствовали».

Объясняя, почему он не задействовал флот для обороны Севастополя в 1942 г., командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский сказал: «В конечном счёте была потеряна армия, но сохранен флот». Чем не военно-морской Кутузов? Народ создал флот для своей защиты, и когда флот для этого потребовался, то моряки его сохранили! А для чего? Кстати, Октябрьский забыл сообщить, что сохранил не только флот, но и боеприпасы корабельной артиллерии, которые народ, опять- таки, изготовил для своей защиты. Скажем, ударная сила Черноморского флота линкор «Парижская коммуна» (с 1943 г. — «Севастополь») не расстрелял за всю войну ни одного боекомплекта.

Защита своего судоходства

Советские адмиралы так охраняли суда советского торгового флота, которые обслуживали нужды армии и самого военно-морского флота, что взвыли не только моряки торгового флота, но и Прокурор СССР В. Бочков. 23 марта 1942 г. он написал Микояну:

«…С первых дней войны флот Черноморско-Азовского пароходства начал терпеть большие потери, которые в дальнейшем беспрерывно увеличиваются и создают реальную угрозу существованию флота этого пароходства вообще.

Основная причина больших потерь флота — плохая организация охраны транспорта от нападений неприятеля с воздуха.

Так, например, при осуществлении десантных операций в Керчи и Феодосии подверглись бомбежке и затонули 12 транспортных судов, доставивших воинские части, боеприпасы и артиллерию в эти порты. Суда были оставлены военным командованием без всякого охранения и защиты.

О фактах плохой охраны и гибели транспортных судов в феврале месяце доведено до сведения нач. Генерального штаба Маршала Советского Союза тов. Шапошникова и Народного Комиссара Военно- Морского Флота адмирала тов. Кузнецова. Однако и после этого суда продолжают гибнуть по тем же причинам.

Так, например, 19 февраля с. г. из Новороссийска в Севастополь был направлен пароход «Коммунист» с грузом ВВС без всякой охраны и конвоя. Пароход торпедирован и затонул.

27 февраля с. г. из Туапсе в Севастополь направлен без охраны пароход «Чапаев» с грузом: лошадей — 240 голов, продовольствия — 107 тонн, боеприпасов — 1003 тонны, орудий — 10 и др. Пароход торпедирован и затонул со всем грузом.

7 марта с. г. из Новороссийска в Камыш-Бурун направлен без охраны пароход «Фабрициус» с лошадьми, продфуражом и автомашинами. В пути следования пароход торпедирован и получил серьезные повреждения.

Грузы на этих судах следовали для нужд Красной Армии.

Учитывая исключительное значение морского транспорта Чёрного моря в предстоящих операциях, считаю необходимым организацию действенной охраны кораблей транспортного флота, которая должна быть всецело возложена на Военно-Морское Командование и за которую последнее должно нести полную ответственность».

Во весь голос вопил нарком морского (торгового) флота СССР П. Ширшов:

«…7 октября Азовская военная флотилия во главе с командующим (капитаном 1 ранга Александровым) неожиданно покинула Мариупольский порт, бросив в порту на произвол судьбы транспортные суда и ценное имущество. В результате последние суда Наркомморфлота, уходившие из Мариуполя, уходили под огнём германских танков, ворвавшихся в порт. При этом погиб ледокол «Соломбала».

…Грубой ошибкой командования Черноморского военного флота является отправление судов в рейс в светлое время суток.

Наркомвоенморфлот, тов. Кузнецов, основываясь на сообщениях, полученных им от командования Черноморского флота, объяснял это тем, что ночью авиация не в состоянии обеспечить охранение судов. Однако, как показали оба случая, придача в охранение двух истребителей не даёт никаких результатов. В момент атаки торпедоносцами теплохода «Ворошилов» истребителей около судна не было, поскольку последние к этому времени возвратились на свои базы. Во втором случае, во время атаки танкера «Куйбышев», два истребителя не смогли защитить танкер, подвергшийся нападению четырех торпедоносцев.

Между тем по справкам, наведенным мною в Гидрометслужбе при РККА, 2 апреля в районе гибели танкера «Куйбышев» была низкая сплошная облачность. В этих условиях танкер «Куйбышев» ночью свободно мог бы совершить рейс из Новороссийска в Камыш-Бурун, в значительно меньшей мере подвергаясь опасности нападения авиации противника.