„Чем пускаться в обяснения, лучше показать на деле', отвечал журавль и вышел на середину.
Он разставил всех по парам и не успел стать в свою пару, как пошла беготня без толку. Все побежали разом. Толкотня, путаница, и никто не разберет, кому гореть, кого ловить.
Потолкавшись так с полчаса, они-таки порядочно пообсохли; вдруг журавль скомандовал: „стой, господа, игра кончена!'
Запыхавшись, все обступили его.
Соне стало жарко, она хочет достать платок, опускает руку в карманив нем оказывается коробочка с леденцами, к счастию, не промокшая в воде. Соня вынула коробочку и принялась угощать всю компанию. Принялись за леденцы, но и тут неудача. Поднялся шум, гвалт. Длинноносыя, крупныя птицы не справятся с леденцом, не знают, как пропустить его в клюв. Мелкия давятся им,—пришлось колотить их по спине, чтобы проскочил. Наконец, кое-как справились, успокоились и, разсевшись опять в кружок, попросили мышь разсказать что-нибудь.
„Вы обещались разсказать про себя, помните', обратилась к ней Соня. „Хотели разсказать почему вы ненавидите к... и с...' шопотом добавила она, боясь опять раздразнить ее.
„Ах, грустная и длинная повесть моей жизни', вздохнула мышь, глядя на Соню.
„Длинная-то, длинная'! подумала Со-ня, оглядываясь на мыипиный хвост, „но почему грустная, любопытно знать,' продолжала она про себя. Очень смущал ее этот длинный хвост, не оторвет от него глаз и мысли. Мышь разсказывает, а Соне чудится, что разсказ ея извивается вниз по хвосту, как по дорожке, в следующем виде:
Однажды Громи-
ло, дво-
ровый
злой
пёс,
заско-
чил на
мышь;
без суда,
без
расправы
к суду
пота-
щил:
“Бла-
го дела
мне нет»,
гово-
рит
он
зло-
дей:
«без
суда и
судсй
при-
сужу
тебя
к
смер-
ти.
,,Ты, кажется, не слушаешь?''- строго вдруг покосилаеь мышь на Соню. „О чем ты думаешь и куда глядишь?'
„Извините, пожалуйста, поспешила оправдаться сконфуженная Соня. „Я все слышала; вы кажется остановились на пятом повороте.'
„Ворона!' яростно взвизгнула мышь.
„Где, где! Дайте я поймаю!' бросилась Соня, не понимая в чем дело.
