— Это захватывающе. Они делают ракеты, реактивные самолеты и всякое такое.
— А что случилось с «Комсат»?
— С «Комсат» ничего не случилось. Я по-прежнему люблю «Комсат». Но кому приятно держать всего одну компанию — одну-одинешеньку…
С Эдвардом я встретился не в кафе. Мы сошлись в клубе, в самом центре города. У Эдварда консультационная фирма по вопросам менеджмента — бизнес, который идет прекрасно. По каким вопросам он обращается к своему врачу — здесь совершенно неважно, да я никогда это и не выяснял. Эдвард довольно плотно интересовался биржей и сейчас рассказывал о своем опыте на ней, перемежая речь лексикой водителей такси и своего психотерапевта.
— Для меня все началось с большой проблемы, — сказал он.
— Значит, для вас все началось с большой проблемы? — откликнулся я.
— Да. Видите ли, я унаследовал пакет акций «Эйвон Продактс» стоимостью в пару миллионов долларов.
— Я начинаю догадываться, в чем была проблема.
— О проблеме я вам еще ничего не рассказал.
— Извините.
— Я знал, что вот-вот унаследую эти деньги и потому пошел работать в банк, чтобы научиться управлять капиталами. Я был совсем молод, только что из колледжа, где изучал ценные бумаги. «Эйвон» тогда трясло, а все, что у меня было, это акции «Эйвон». Я занервничал. Вопреки совету банка и инвестиционного консультанта, который заправлял нашими семейными фондами, я продал солидную часть пакета. Вы знаете, что после этого произошло.
— Я знаю, что «Эйвон» взлетел вверх, кажется, раз в десять с тех пор, как вы продали акции.
— Я себя чувствовал как идиот. А еще хуже мне было при мысли о том, что это ведь были семейные акции, — мой дедушка сам был в этой компании.
— Вы могли снова их купить.
— Такая мысль мне не пришла в голову. Нет, точно, я даже не думал об этом. Понимаете, «Эйвон» — это наш семейный пакет. Но не мой лично. Потом я нашел приличные акции, уже работая в банке. Даже пару компаний нашел. Одна называлась «Шеринг», в пятидесятые годы дело было. Я предлагал ее акции всем членам моей семьи, но никто из них даже одной не купил. Сам я прикупил приличный пакет и заработал на нем неплохо, совсем неплохо. Были еще и другие.
— Вы заработали на вашем собственном выборе не хуже того, что заработали бы на «Эйвон», — сказал я.
— Не знаю, — сказал Эдвард. — Я так и не побил уровень, которого мог бы достичь с «Эйвон». Но штука в том, что я ни под каким видом не мог бы работать с «Эйвон». Он уже просто был. А мне доставляет удовольствие работать с компанией, проверять, все ли в порядке с ее менеджментом, выяснять детали, проблемы, принимать решение, а потом всех об этом решении оповестить. Таким образом, это были бы действительно мои акции.
— Вы до сих пор это делаете?
— Нет. У меня нет времени. Я иногда посматриваю туда и сюда, но основную работу за меня делает банк В этом году они выбрали настоящих чемпионов. Они купили «Лиско» за тридцать и «Мохоук Дейта» за двадцать с небольшим.
— И вам это не доставляет удовольствия?
— Конечно, приятно иметь деньги, но мой бизнес идет очень хорошо, и деньги меня не очень заботят — во всяком случае, не так, как это было тогда, когда я выбирал акции сам, а потом убеждал людей эти акции купить и наблюдал, как они поднимались в цене.
Позднее, за десертом, Эдвард сказал:
— Знаете, если вы знакомитесь с девушкой, а она тут же готова впрыгнуть к вам в постель, то с таким же успехом вы могли бы быть моряком в каком-нибудь венесуэльском борделе — она ведь даже не знает, кто вы такой. Вам хотелось бы пригласить ее на ужин, поговорить с ней, позволить себя лучше понять. Вы хотите хоть какого-то честного обмена, вы хотите преодолевать хоть какое-то сопротивление. Тогда это что-то значит. Верно я говорю?
Ясноглазая красотка, может, и не осознавала, почему так горячо любит «Комсат», но Эдвард оказался более проницательным в том, что для него значит биржа. Может быть, поэтому он с нее и ушел.
По виду его и поведению этого никогда не скажешь, но Артур на бирже достиг очень немалых успехов, как я подозреваю, вопреки всем вибрирующим импульсам его собственного существа.
— Вы держите «Солитрон»? — спросил он меня.
— А вы держите «Солитрон»? — ответил я вопросом на вопрос, используя классический оборонительный прием Гарольда. Поразительно, но против этой техники никто ни разу не возмутился.
— Держу, — сказал Артур. — Я купил его по шестьдесят еще до сплита, так что в нынешних акциях это выходит по тридцать.
— Гениально, — сказал я. — Вы увеличили вложенные деньги в восемь раз.
— Ага, — печально сказал Артур. — Я помню день, когда этот тип мне позвонил насчет «Солитрона». Я собирался было купить три сотни акций, но цена показалась высоковатой. И я купил только двести. Ну и дурак же я был!
— Да у вас же и так все прекрасно сложилось, — сказал я.
— Каждый раз, когда эти акции идут вниз, я чувствую себя лучше, — сказал Артур. — Ну разве не глупо? Я нервничаю, когда акции идут вверх, и радуюсь, когда они катятся вниз.
— Но вы же из-за этой нервности их не продаете? — сказал я.
— Я не могу, — сказал Артур. — Мой «Солитрон» в залоге по кредиту, на который я взял «Линг- Темко-Воут». Я их купил по пятьдесят.
— Фантастика, — сказал я. — Вы практически сделали четыреста процентов на этой сделке.
— Ага, а потом я сморозил глупость, — сказал Артур. — Я продал половину этих акций по сто долларов. Кто бы мне дал по башке… Я такой идиот, что меня от самого себя тошнит. Я так нервничал, когда акции шли вверх — а они никогда не опускались вниз, чтобы я мог хоть немного расслабиться.
— Тяжелая ситуация, — сказал я.
— Вы успели поймать «Берроуз»? — спросил Артур.
— А
— Я их начисто пропустил, — сказал Артур. — Я был в конторе у моего брокера, и он сказал, что мне стоит их купить. Они тогда были около пятидесяти, и с тех пор почти удвоились. И я не купил ни единой акции! Какую сделку я упустил…
— А почему вы не купили «Берроуз»?
— Не знаю, — сказал Артур. — У меня уже были акции одной компьютерной компании, и я подумал, что еще одна будет чересчур. Нет, я собирался купить пятьсот акций «Берроуз». Я даже, помнится, написал себе записку, напоминание: купить пятьсот «Берроуз». Подумать только, я потерял прибыль в восемьдесят пунктов — восемь тысяч долларов! Невероятно! Не купив «Берроуз», я потерял сорок тысяч!
— А какие компьютерные акции у вас были?
— «Контрол Дейта». Я их купил буквально накануне.
— Но «Контрол Дейта» с тех пор скакнули вверх в три раза!
— Как я мог пропустить «Берроуз», когда я уже почти решил их купить? — убивался Артур. — Какой я идиот! Кто бы мне дал по башке…
Как видите, у Артура в портфеле одни чемпионы, а начальное его вложение капитала дало прибыль под 500 процентов. Но он не испытывает никакой радости по этому поводу. Если акции идут вверх, это значит, что ему стоило с самого начала купить больший пакет, чего он не сделал, и выходит, он свалял дурака. Если они идут вниз, он свалял дурака уже в том, что купил их вообще. Некоторые люди
