Всё время, пока говорил министр и во время чтения протокола, Лили горько плакала, в объятиях мужа, но и у Джеймса тряслись руки от горя... Он пытался поддержать и успокоить жену, хотя в сам нуждался в поддержке не меньше, а Сириус явно был к этому не пригоден, он яростно сжимал кулаки и не знал только, на кого с ними набрасываться. Дамблдор сидел, сохраняя полную невозмутимость, хотя блеск в глазах погас и он не смотрел ни на кого. В глазах Снейпа читалось ехидное замечание: «Я всегда знал, что этот мальчишка плохо кончит!», но в то же время что-то было не то, совершенно не присущее суровому профессору.
- Гарри не мог!!! - закричала Лили, заливаясь слезами. - Не мог, это неправда!!!
- Я тоже не верю, что Гарри мог такое учинить, - добавил Джеймс. - Мы, конечно, не так уж хорошо знали сына, но, тем не менее... Он наш сын. Он - Поттер, а Поттеры на такое не способны.
Дамблдор, Блек и даже Снейп недоверчиво уставились на Бруствера, который сокрушённо качал головой.
- Показания были даны под воздействием сыворотки правды. И я лично знал всех этих людей, работал вместе с ними... Вы можете подвергнуть их леглименции, если хотите, но это едва ли чем может вам помочь. Вот свидетельство о смерти вашего сына, мистер Поттер, - с горечью в голосе министр Кингсли протянул какую то бумажку Джеймсу... Мои соболезнования...
Лили опять вскочила и с ней случилась истерика, Джеймс и Сириус подхватили её с двух сторон... и правильно сделали, потому что через минуту она упала им на руки, потеряв сознание. Дамблдор ни слова не сказал, но по его глазам было видно, что он о чём-то задумался. Точно так же, как и Снейп.
Глава вторая
Заключённый
Никогда прежде Гарри не мог даже подумать, что окажется в этом месте. В Азкабане. В качестве узника. Это было ужасно. Утешало его, очень незначительно, что ему удалось передать отцу своих фениксов, а Дамблдор обещал юноше любой ценой вытащить его из тюрьмы, благо, на пост министра магии был избран после долгой борьбы Кингсли Бруствер - один из членов ордена Феникса, человек, которого уважал сам Альбус Дамблдор и сам Гарри. Этот мракоборец сумел обойти всех своих соперников, среди которых был даже глава его отдела, Руфус Скримджер.
Гарри привезли на самый север страны в закрытом экипаже, пересадили в ладью и доставили на крохотный островок, на котором возвышалась серая громадина тюрьмы. Собственно, то, что это тюрьма, понял бы только тот, кто был магом и знал, куда попал - со стороны Азкабан был похож на огромную скалу. Прежде он был несколько иным, более доступным, но после бегства нескольких узников и дезертирства дементоров, перешедших на сторону Волан-де-Морта тюрьму видоизменили и теперь побег представлялся совершенно невозможным. Даже для анимага - благодаря специальным заклятьям.
После ухода дементоров Азкабан получил новую охрану, из мракоборцев, которые часто сменялись, и различных существ... малоприятных в общении, мягко говоря. Отклонив очередной проект Амбридж, министерство заключило договор с упырями и вурдалаками, которые патрулировали коридоры и нападали на всех, кто не был в форме стражей и не находился под их охраной. Было несколько троллей, при том, таких огромных, что у любого при одном взгляде на них подкашивались колени. Гарри раньше встречался с этими чудищами, но самый крупный из них был значительно ниже азкабанских. Он даже подумал, тролли это или же великаны. Были другие существа, тоже весьма непривлекательных и кровожадных на вид.
Камера, в которую его бросили, была маленькая, холодная, тёмная, её освещало совсем крошечное окошечко под самым потолком, дотянуться до него было невозможно, и другое окно - в двери, напротив него прогуливались охранники. Кроме того, в стенах было множество щелей, невидимых, но сквозило в них изрядно, а заткнуть дыры было не чем: вся обстановка состояла из нескольких валунов и жалкого матрасика, когда-то набитого соломой, но теперь эта солома превратилась в крошку, так что матрас был не матрасом, а просто тряпкой, вылинявшей и вонючей. Гарри поморщился при взгляде на неё и сел у другой стены, на один из камней, поставив локти на колени и обхватив голову руками.
Он не знал, сколько времени просидел в таком виде, когда принесли еду или то, что должно было её символизировать - пустую похлёбку и сухарь, который было совершенно немыслимо разгрызть.
- Часа через два прогулка, - сообщил ему тюремщик. - Это единственное развлечение здесь, так что отказываться не рекомендую.
- Я и не собирался.
Через два часа дверь снова распахнулась, юноша ослушно вышел из камеры и проследовал за стражниками в довольно просторный дворик, где уже находилось десятка три узников разного возраста пола, впрочем, школьников среди них не было, а вот старики были. Были здесь некоторые его знакомые - профессор Квайт с пустыми глазами стоял, прислонившись к стене, Рабастан и Родольфус Лестрейнджи о чём-то шептались с Ноттом и МакНейром, но шёпот оборвался при появлении новенького, Руквуд... Все Упивающиеся, пойманные в Отделе Тайн почти два года тому назад.
Внезапно Квайт пришёл в себя и набросился на Гарри, схватил его за глотку и принялся душить.
- Ты думаешь, отделаешься так легко? - зашипел Квайт, сжимая горло мальчика своими костлявыми, ледяными руками, так сильно что у Гарри закружилась голова и выступили слёзы. - ну уж нет! Даже если сейчас я тебя не убью, здесь, в этой тюрьме, - брызгал слюной исходя от ярости душегуб, всё больше сжимая его горло, не давая проникнуть живительному глотку воздуха в лёгкие, - даже среди охранников есть наши люди, которые быстро сведут тебя в могилу за твои происки! И тебе отсюда не выбраться, Долорес об этом позаботилась!..
Убить Гарри экс-профессору не удалось, увидев двух сцепившиеся заключённых, охранники растащили их и отправили «отдыхать» в карцер сбесившегося профессора. Хотя это им давалось с видимым трудом. Квайт брыкался и вырывался как только мог, выкрикивая всевозможные ругательства и угрозы в адрес мальчика. На его несостоявшуюся жертву охранники и не посмотрели. Зато остаться не замеченным другими узниками у Гарри теперь не было ни малейших шансов. Едва отдышавшись Гарри тут же почувствовал на себе злорадные взгляды Пожирателей Смерти, которые стоило Гарри на них посмотреть тут же опять собравшись в круг стали что то нашептывать друг другу.
Найдя свободное от узников местечко Гарри прислонился к каменной стене и закрыл глаза. Сердце всё ещё продолжало бешено стучать отдаваясь в голове эхом вопросов... Как он здесь оказался? Почему Амбридж оказалась столь могущественной, что сумела его сюда упрятать? Неужели она и в самом деле исполняла обязанности министра, кто ей позволил? Почему его везли сюда в такой тайне ото всех, а здесь, в ведомости (он случайно бросил взгляд в журнал когда его регистрировали по прибытию сюда), он значится под чужим именем? Годвин...Забыл фамилию. И на два года себя старше. Осуждён за убийство. О-суж-дён. Это называется - осудить? И за какое убийство, если он, напротив, вернул к жизни четырёх людей? Да, четырёх, ведь не назовёшь же жизнью то существование, что влачил Сириус ТАМ. Значит, его «осудили»! Постарались сделать так, чтобы его не нашли и не вытащили... На эти вопросы у него не было ответов. Он почувствовал что снова задыхается, но уже не от беспощадных рук душивших его каких-нибудь полчаса назад, теперь он задыхался от несправедливости и бессилия, бессилия противостоять этой несправедливости...
Азкабан жуткое место, оно вытягивает у тебя всю надежду и радость... Да, Дементоры ушли... Но стены помнят прежних хозяев-сторожил, они с непоколебимой гордостью несут отпечаток той тоски, безысходности и чувства что больше никогда в твоей жизни не будет радости... Никогда... И заключённые, живут, дышат и барахтаются, как не хотящие умирать щенки в море этой безысходности...Барахтаются, а потом сдаются... И умирают. Умирают ещё будучи живыми. И только сильные, действительно сильные личности могут попытаться здесь выжить. Впрочем, какой бы сильной личностью не был Гарри, он всё же был человеком. Просто человеком. А человеческое сердце может страдать, болеть, да так болеть, что ни одна физическая боль не сравниться с этой болью... Именно там, на площадке для прогулки, прислонившись к Азкабанской стене Гарри впервые и прочувствовал всей своей душой душу Азкабана. Лишь окрик смотрителей, оповещающих заключённых, что прогулка закончилась вывел Гарри из энергетического единения с Азкабаном.
Гарри открыл глаза и бездумно побрёл вслед за всеми заключёнными...
- Он завтра будет здесь, - говорил Нотт, скаля зубы. - Гром сказал, что он намерен здесь спастись от гнева Лорда, отсидеться, так сказать.
Услышав этот злорадный голос Гарри встрепенулся и огляделся. Прямо рядом с ним, не замечая
