Но солнце нагибалось нижеИ разливало марный зной.И загорали, как румяна,Еще незрелые плоды,В себя вбирая сидр с поляныПрозрачной дождевой воды.Лес для старух уже постилсяГрибною дружною гурьбой.А день за днем назад катился,Как шар стеклянно-голубой.И вот, однажды, на рассвете —Когда Природа уж вошлаВ знак Близнецов небесных, — детиТолпой ввалились из села.И ожил лес многоголосый:Гам, трескотня, ау-ау,Как ослепительные косы,Срезали мерную листву.И по поляне росно-сизойЗелено-яркий лег след ног,Меж тем как заревые ризыЗлатили облачный чертог.Горело утро. А ребятаВ росе ныряли средь ветвейИ из-под бархатного матаИскали ягод покрупней.И кто в поливяную кружкуС чуть розоватым ободкомБросал за красной дружкой дружку,Приметя под кустом тайком;Кто на высокую былинкуНизал ряды красивых бус;А кто, снимая паутинкуС листа, уж ягод мягкий вкусВо рту вдруг ощущал… И нежноТак таял алый леденец!И солнце в глуби безмятежнойНадело голубой венец.Но девочка, закинув косы,Дары сбирала земляник:Жжет в ноги холод, каплют росы,А профиль худенький поникИ, приподняв травы листочек,Следит он умно над цветком,—Как много золотистых точекНа спелой ягоде кругом!..1909
ПОД ЛУНОЙ
Твои жестокие напевы,Как коршуны, терзали душу мне.Луна рассыпала все севы,И сад был белый в меловой стене.Казалось бледным и зеленымВ тени твое склоненное лицо.Рояль сквозила нежным звоном.Вздыхая про заветное кольцо.И, очарованный, боялсяПошевельнуться, даже тихо, я…А с пеньем стон переплетался,И жалил свист — влюбленности змея.И вдруг я понял откровенно,С уже обрызганным росой лицом,Что в этой лунности мгновенной