Влюбленный

Стоило ли оправдываться и говорить, что, пожелав друг другу спокойной ночи, мы расходились с Димой по разным комнатам?

День начинался с застолья — и заканчивался тем же.

В один голос пели дифирамбы Горбачеву. Дима пускал пьяную слезу, затем усаживался за пианино и пел Вертинского, веселые цыганские песни.

Через неделю я уже не мог на себя смотреть в зеркало: опухшая физиономия, поросячьи глазки. Привычный к питью, Дима был как огурчик, а я все больше и больше уставал от этого однообразия.

К достоинствам моего приятеля я отношу то, что ни разу за все это время он даже не пытался меня совратить. Возможно, сказалось мое природное умение держать дистанцию, переступить же черту дозволенного Дима был не способен. В результате пустопорожнее непрерывное общение друг с другом привело ко взаимному разочарованию. Его не устраивала моя черствость (мужская), меня же раздражала его приторная мягкость (женская). Словом, мы быстро избавились от взаимных иллюзий.

Но как же надежды?

Попить «Смирновской», поесть китайской, послушать цыганские — и домой, восвояси?

А кино? Мои надежды на кино? Я ведь приехал как режиссер — с большими претензиями на удачу! Я взмолился Богу…

И вот в баре с оперным названием «Тоска» и расположенном в самом центре Сан — Франциско я познакомился с продюсером Томом Лади, который работал в кинокомпании Копполы. Том проводил меня на студию Джорджа Лукаса, создателя «Звездных войн». Более того, он даже обещал познакомить с Лукасом (Лукас согласился на короткую встречу).

Студия красиво расположена — в долине, посреди пологих ярко — зеленых холмов. Строения — новейшей архитектуры, а техника, которой они оснащены, вообще из XXI века. Все это создано на деньги самого Лукаса, давно грезившего о создании собственной киностудии и воплотившего свою мечту в столь поражающем великолепии.

Я ходил по притихшим просмотровым залам, по студиям звукозаписи, по безлюдным (в отличие от мосфильмовских) коридорам — по мягким ковровым покрытиям, сидел в удобных кожаных креслах, пил превосходный кофе, наблюдал служащих, приветливых и в то же время деловых, и мысли мои двоились.

«Вот они, идеальные условия для работы!» — думал я.

И сам с собой не соглашался: «Не идеальные, а тепличные!»

На память приходили имена великих художников, писателей, композиторов, творивших в холоде и нищете! Вопреки удобствам и покою.

И все же, под конец моих раздумий, я испытал чувство зависти ко всем этим улыбчивым и деловым кинематографистам, проходившим мимо меня и скрывающимся за тяжелыми, красного дерева дверьми различных офисов, — так завидует вечно голодный всегда сытому.

С Джорджем Лукасом повидаться не удалось, так как его куда?то срочно вызвали, но я и так был переполнен впечатлениями.

Прощаясь, Том Лади протянул мне визитную карточку, но не свою, а какого?то продюсера по имени Майкл Гамбург, который эмигрировал из СССР несколько лет назад и который, по его словам, полон всяких идей.

Майкл (Миша) Гамбург мне понравился. Скромный, серьезный, деловой. Наготове записная книжка, в папке — вырезки статей о кино. Так, наверное, и должен выглядеть настоящий продюсер, думал я. Да, Майкл продюсер, но пока не снял ни одного фильма. По образованию он инженер и работает в компьютерной компании, но мечтает делать свои фильмы. Мое имя ему известно еще по России, но последних моих работ он не видел. Пока мы разговаривали, мне пришло в голову, что в Америке легко можно назваться кем угодно, хоть президентом страны, — достаточно заказать визитную карточку «Майкл Гамбург. Президент США». Миша попросил рассказать, чем я занят на «Мосфильме».

— Может быть, объединим усилия? — сказал он, имея в виду совместный проект.

Я с воодушевлением рассказал сюжет комедии А. Галина, по которой намеревался снимать фильм «Стена».

— Смешно, правда? — спросил я, закончив.

Миша из вежливости улыбнулся:

— В Америке такое не поймут. Абсурд.

— Вы думаете? — спросил я.

— Уверен! — сказал Миша. И я не стал спорить: продюсеру виднее.

— Знаете что? — вдруг предложил Миша. — Не хотите ли пойти со мной на семинар? Телевизионный, правда, но будет интересно.

Я согласился.

Семинар проводился в небольшом городке Мил — Вэлли под Сан — Франциско. Миша без конца что?то записывал, я же сидел в первом ряду и с умным видом слушал бизнесменов от телевидения, почти ничего не понимая. Было очень скучно. Однако мое терпение было вознаграждено.

В перерыве мы познакомились с элегантной дамой по имени Дайана, которая давно мечтала создать фильм совместно с русскими, но не могла найти подходящего сюжета.

— Мне очень хочется работать с русскими! — горячо заявила она.

Миша шепнул мне, что дама знает, где деньги лежат, так как долгое время была распорядительным директором Детского фонда города Мил — Вэлли.

Я не спал ночь: придумывал истории.

К утру один из сюжетов показался перспективным. Вот он.

В знаменитом парке Иосемити расположился интернациональный лагерь старшеклассников. Заблудившись, группа американских и русских подростков попадает в подземный город, где ученый — злодей, открыв новый вид энергии, готовится разрушить мир. Ребята вступают в борьбу со злой силой. Несмотря на различие характеров, дети объединяются (их сплачивает единство цели).

Выслушав мой рассказ, Дайана пришла в восторг: это именно то, что она искала! Теперь надо изложить сюжет на бумаге, чтобы она, как продюсер, могла начать искать деньги на сценарий. Для начала нужно что?то около двадцати пяти тысяч долларов.

— Майкл, прикиньте бюджет! — велела она Мише.

Мы с ним переглянулись: не сон ли это?

Наша радость была так велика, что ее поспешил разделить Дэвид — младший брат Миши. О его существовании Миша раньше помалкивал, но, как только на горизонте замаячили двадцать пять тысяч, на сцену тут же был вызван брат. Это был моторный малый, с чувством юмора и… с дальним прицелом.

Поначалу я не придал появлению Дэвида особого значения. Хороший парень, и только.

Но вскоре роль его стала проясняться.

— Дэвид — шалопутный, но толковый, он мог бы помочь в написании сценария, — как бы между прочим предложил Миша.

— Да? — удивился я. — Дэвид пишет?

— Да.

— И он уже что?то написал?

— Пока ничего. Но он учил русскому произношению актера Робина Уильямса в фильме «Москва на Гудзоне». Вы не видели? Смешная картина.

Мне не хотелось обзаводиться партнером, не имевшим писательского опыта, и я сказал:

— Миша, я сделал восемь художественных кинофильмов, к двум из них написал сценарии, так что пока справлюсь сам.

Миша не спорил, заметив к слову, что Дэвид, в общем- то, ни на что не претендует. Просто, если нужна будет помощь, он поможет. К тому же у Дэвида некоторый опыт работы в театре — у Товстоногова (?).

— Может быть, сделаем его ассистентом режиссера? — искренне предложил я.