— Птенчик мой, я уже убедился.
— А я нет, — сказала миссис Хэррисон. — Вначале купим несколько видов товаров, таких, которые будем в состоянии оплатить, если что-то не сработает и они пришлют нам счет. В любом случае к концу месяца, через 4–5 дней, все станет ясно.
Через несколько минут мистер Хэррисон набрал номер отдела цен Мосс-Иглберга. Он назвал свой адрес и фамилию. Жена слушала его разговор, согласно кивая головой. Диспетчер ответил:
— Вы зарегистрированы. Можете делать заказ.
Очень осторожно Хэррисон перечислил номера товаров из каталога: большой телевизионный приемник, халат, отороченный мехом шиншиллы, флакон Шанели № 5, набор столового серебра на восемь персон, обед на двоих со всевозможными деликатесами от Ротиссери, ящик шампанского, коробку дорогих сигар.
Они не заставили себя долго ждать. Ровно в 11.15 позвонили у входа, появились многочисленные коробки и пакеты. Мистер Хэррисон аккуратно открыл каждую и проверил содержимое. Только вот телевизоров было два.
— Может, я ошибся в заказе, — заметил он. — Хотя ничего страшного. Все идет так, как я тебе говорил. Буду делать вид, что работаю, чтоб никому и в голову не пришло, но отныне Мосс-Иглберг будет содержать нас. Это нужно отметить!
Они отмечали это событие все выходные, наслаждаясь шампанским и листая каталоги, да еще смотря телевизионные передачи. Они продолжили празднество и в Новый год. А затем, когда счет так и не прислали, миссис Хэррисон все реже стала говорить о том, что могли произойти неприятности, а все чаще и чаще думала о благополучии, которое сулила им Бесси.
10 января, устав от ожидания, она позвонила в контору Мосс-Иглберга, гце ей поведали, что мистер Хэррисон ничего не приобретал. Когда он вернулся вечером домой, она уже подготовила целый список новых приобретений.
— Я хочу, чтобы утром ты уже все заказал, дорогой Эберхард. Рождество уже пролетело, пора обзаводиться товарами для дома: рояль, спальня в стиле Луи или что-то вроде этого, маленький чудный электроорган, новые шторы для всех комнат, морозильную камеру, антикварную прялку, мраморный туалетный столик и всевсе.
— Зачем набирать так много, — осторожно предупредил ее Хэррисон, — по крайней мере, не все сразу. Они не смогут привезти все сразу. Да и здесь нам придется поднимать все на грузовом лифте. Я не хочу никаких подозрений.
— Не волнуйся, — парировала миссис Хэррисон. — Я все обдумала. Мы не собираемся делать заказы чаще, чем раз в неделю, даже продукты. Если полиция узнает, одному богу известно, что с нами будет! Они могут даже применить к тебе эти тесты из психиатрии. Что тогда станет с нами?
Мистер Хэррисон рассмеялся.
— Тогда из меня сделают Зомби. Смастерят этакую ласковую зверушку. Но, правда, они все равно не узнают, потому что Бесси им ничего не скажет. Она слишком меня любит, ха-ха-ха! Датчик установлен!
На следующий день около полудня вновь прибыли заказанные товары. Более мелкие остались в холле, как вдруг раздался звонок. Мистер Хэррисон, напевавший себе под нос легко запоминающуюся песенку торговой фирмы, поспешил к телефону.
— Мистер Хэррисон? — управляющий говорил несколько растерянно. — У нас тут внизу куча ваших заказов. Вы бы спустились вниз?
— Зачем, Квант. Поднимайте все наверх.
— Все?
— Конечно, все, — отрывисто произнес мистер Хэррисон. — А почему бы нет?
— Ладно, как пожелаете, ведь это ваше дело, где разместить три рояля.
— Что-что? Сколько роялей?
— Три, мистер Хэррисон. Видно, в магазине ошиблись.
Мистер Хэррисон прикрыл трубку рукой.
— Они прислали три рояля, — сказал он, обращаясь к жене.
— Ну, два нужно отправить назад.
— Но мы не можем сделать это, моя птичка. Возникнут вопросы. Боже, даже продать их мы не можем. Нам нужно куда-то растолкать их, вот и все. Возможно, что это я допустил ошибку в заказе, — сказал он, присвистнув. Он вернулся к телефону. — Ошибки тут нет никакой, мистер Квант, — заявил он подчеркнуто громко. — Я спросил жену. Она… она обожает музыку.
Хэррисоны разместили три рояля в гостиной, теперь восемьдесят процентов площади было занято ими. Телевизоры перекочевали на рояли, а на оставшемся свободном рояле разместилась прялка; электроорган пришлось втиснуть в спальню, потеснив новый гарнитур и мраморный туалетный столик. Когда мистер Хэррисон встретил в холле Кванта, тот пошутил вскользь, что на его жену тоже находит нечто подобное, когца она хочет повеселиться; ей это прописывает доктор.
Отныне Хэррисон решил увеличить вдвое каждый следующий заказ.
Что касается миссис Хэррисон, то она философски относилась к этому забиванию квартиры товарами. Она была постоянно занята разглядыванием либо витрин Мосс-Иглберга, либо проспектов этого магазина, с восторгом любуясь товарами и сожалея, что не может поделиться впечатлениями с этой дурнушкой Эппингер о Бесси.
Двадцать четвертого января Хэррисоны сделали новый заказ, и вновь миссис Хэррисон отказывалась от драгоценностей и обновок в гардеробе.
— Ну закажи, — сдалась она на уговоры мужа. — Но только всего одну норковую шубу и кое-что из серебряных украшений, да немного духов, поэтому даже если ты вновь ошибешься, этого никто не заметит. Но когда я получу действительно ценные приобретения, я бы хотела сама сделать заказ. Мне кажется, ты набираешь не тот номер.
Заказ прибыл.
— Ну вот! — закричала жена. — Ведь я просила одну норковую шубу, а ты заказал четыре.
— Проклятье! — взревел мистер Хэррисон. — Могу поклясться, заказ сделан правильно. Счастье, что у них было 4 шубы в наличии.
Затем, не противясь жене, ои набрал Мосс-Иглберг и закодировал голос жены с тем, чтобы она могла сама делать заказы. Он лишь попросил ее не заказывать ничего пару недель. Миссис Хэррисон уверила его, что не смеет ослушаться, добавив, что она уж не закажет половину необходимого, пусть ей будет нужно вдвое больше; ей удалось сдерживать обещание целых пять дней. Двадцать девятого января, тем не менее, она наткнулась на заметку в газете, в которой говорилось, что в Мосс-Иглберге предстоит распродажа драгоценностей с сапфирами по сниженным на 30 процентов ценам. Хоть она и знала, что расходов у нее не будет никаких, она все же не смогла устоять. Она могла сделать заказ вместе с очередным запасом продуктов, ей хотелось приобрести камешек в восемнадцать карат, номер этого заказа она обвела. Наконец очень медленно и осторожно она сделала заказ.
Ждать пришлось недолго. Миссис Хэррисон торопливо рылась в коробках. Маленького футляра она не обнаружила. Пытаясь взять себя в руки, она отметила все коробки с провизией по номерам. Почти все было перенесено в кухню, осталась лишь одна коробка. Но она была не такая уж маленькая: фута на четыре высотой и очень тяжелая. Сердце ее затрепетало, она разорвала упаковку, обнаружив внутри большой деревянный ящичек, на котором сбоку было название фирмы, производящей китч. Отверткой она открыла крышку. Это было сочетание солнечных часов и птичьей поилки под бронзу, у края которой расположился ангелочек, стрелы указывали на стороны горизонта; внизу был выгравирован девиз; Honi Soit Qni Mal Y Pense. Миссис Хэррисон от неожиданности села. Она ревела целых две минуты, пытаясь вспомнить, где же она ошиблась. Затем, с трудом взяв себя в руки, она спрятала „произведение“ в туалете и умолчала о нем.
Через четыре дня она повторила заказ с сапфиром. На этот раз она получила несколько пар шерстяного белья 50-го размера. Подавляя истерику, она спрятала его туда, где была поилка, и снова промолчала.
Пятого февраля зазвонил телефон. Она ответила, женский голос четко и громко пропел слова известной песенки:
