Сергей Сергеевич шел мимо пестрых лотков, предлагавших москвичам и гостям столицы немыслимую прежде смесь сувениров. Тут и копилки в виде усыпанного звездами «бровеносца» Брежнева, и бюсты Сталина, и старые отцовские буденовки, найденные где-то в семейных шкафах, и традиционные русские матрешки, расписанные на модные нынче исторические темы. Вот набор, представляющий русских царей от Ивана Грозного до Николая II. А здесь коллекция из «царей» советских: два Ильича, Сталин, Хрущев, Андропов, Черненко и теперешний «минеральный секретарь» (получивший такое прозвище из-за начатой им кампании по борьбе с пьянством).
У стенда с вывешенными свежими номерами прессы столпилась громадная толпа, живо обсуждающая открытое письмо преподавательницы Ленинградского технологического института Нины Андреевой, напечатанное пару дней назад «Советской Россией» под многозначительным заголовком «Не могу поступаться принципами».
Публикация наделала много шума. Воспрянувшая и окрыленная гласностью интеллигенция насторожилась. Не начало ли перемен? Неужели правы были те, кто горько шутил: «Во времена гласности не забывай о госбезопасности»? И теперь эта самая госбезопасность припомнит имена всех тех, кто в эйфории вседозволенности позволил себе лишнее?
- Нет, вы только послушайте! - возмущался парень лет двадцати пяти в «варенке». - «Поддерживаю партийный призыв отстоять честь и достоинство первопроходцев социализма. Думаю, что именно с этих партийно-классовых позиций мы и должны оценивать историческую роль всех руководителей партии и страны, в том числе и Сталина. В этом случае нельзя сводить дело к «придворному» аспекту или к абстрактному морализаторству со стороны лиц, далеких и от того грозового времени, и от людей, которым пришлось тогда жить и работать. Да еще так работать, что и сегодня это является для нас вдохновляющим примером». Каково, господа?
- Позор-р! - единогласно заревела в ответ толпа. Байдакова передернуло. И не столько от прочитанной цитаты, с мыслями которой он в общем-то был солидарен, сколько от этого обращения «господа», все больше входившего в моду. Отчего слово «товарищ», с которым делали революцию, строили первые гиганты индустрии, шли в бой в годы Великой Отечественной, стало теперь архаизмом?
- А этот, а этот перл, господа?! - поддержала молодого человека интеллигентного вида дама средних лет в строгом «преподавательском» костюме и очках. - «Первый, причем наиболее полноводный идеологический поток, уже выявивший себя в ходе перестройки, претендует на модель некоего леволиберального интеллигентского социализма, якобы выразителя самого истинного и «чистого» от классовых наслоений гуманизма. Его сторонники противопоставляют пролетарскому коллективизму «самоценность личности» - с модернистскими исканиями в области культуры, богоискательскими тенденциями, технократическими идолами, проповедью «демократических» прелестей современного капитализма, заискиваниями перед его реальными и мнимыми достижениями»…
- Позор! - воскликнул «вареный» юноша. - Мракобесие!
- Минуточку! - потрясла в воздухе пальчиком дама, призывая к тишине. - Это еще не все. Тут дальше самое интересное. «Его представители утверждают, что мы, дескать, построили не тот социализм и что-де только сегодня «впервые в истории сложился союз политического руководства и прогрессивной интеллигенции». В то время, когда миллионы людей на нашей планете гибнут от голода, эпидемий и военных авантюр империализма, они требуют разработки «юридического кодекса защиты прав животных», наделяют необыкновенным, сверхъестественным разумом природу и утверждают, что интеллигентность - не социальное, а биологическое качество, генетически передаваемое от родителей к детям. Объясните мне, что все это значит?» Нет слов, господа.
- Уж мы ей объясним, - многозначительно глядя на кулаки, пообещал краснолицый дядя в офицерском кителе, украшенном парочкой антикварных георгиевских крестов. - Придет времечко, всех краснопузых отправим в штаб Духонина! И всех инородцев заодно!
- Фи, гражданин! - брезгливо отстранился от соседа мужчина с ярко выраженными признаками «инородческой» национальности. - Как вам не стыдно?!
- А ты мне рот не затыкай, морда пархатая! Хватит, натерпелись от вас с вашей революцией! Семьдесят лет молчали!
«Вот оно, - думал Сергей Сергеевич. - Обнажились скрываемые годами язвы. Нетерпимость, грубость, шовинизм. И, главное, полная безответственность и равнодушие».
С такими вот равнодушием и безответственностью ему довелось столкнуться буквально час назад. В хорошо знакомом Доме на Старой площади…
- Вы понимаете, Сергей Сергеевич, - генсек говорил с мягким южным акцентом, выдававшим уроженца Кубанского края, где жило много выходцев из Украины, - нам сейчас не до того. Сейчас нужно о людях думать, о том, как их накормить, одеть, обуть. А вы со своими проектами. Несвоевременно, дорогой товарищ, несвоевременно.
- Но, Михаил Сергеевич, - прижав руки к груди, в который раз пытался донести до главного архитектора перестройки простую мысль Байдаков, - там же тоже люди остались. Наши, советские люди. Мы их предали, бросили на произвол судьбы. Кто о них подумает?…
- Это демагогия! - энергично махнула державная десница, как бы перечеркивая то, о чем говорилось в беседе. - Раньше нужно было думать. Когда вы замышляли ваш безумный проект, а кое-кто в Политбюро пошел у вас на поводу. Я уважал и уважаю вашего отца, Сергей Сергеевич, но, давайте говорить откровенно, вы попросту бессовестнейшим образом воспользовались его именем и связями, чтобы ввязать нашу страну в самую нелепую и дерзкую авантюру, какую только знала наша история! Слава богу, сама материя восстала против вас!
Последняя фраза звучала как-то неестественно в устах главного материалиста страны.
- Позвольте! - попытался вклиниться в поток речи генсека Байдаков.
- Не позволю! - Родимое пятно на лбу собеседника потемнело от гнева. - Нечего государственные деньги почем зря выбрасывать на ветер! Это у вас пережитки старого мышления. Перестраиваться нужно, товарищ Байдаков! Или вы предпочитаете по-новому,
Глаза над курносым носом по-ленински прищурились.
- Одним словом, разговор закончен! Не до ваших бредней теперь, понятно?!
- Понятно, - поник головой ученый и, повернувшись, пошел к двери.
- Что там у нас по Крыму, Егор Кузьмич? - услышал, как генсек обращается к своему заму, присутствовавшему при разговоре. - Как идет вырубка виноградной лозы? Это очень важно в плане дальнейшей борьбы с пьянством и алкоголизмом…
Да, борьба.
И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди.
«Октябрь и перестройка: революция продолжается», как был озаглавлен доклад «минерального секретаря», посвященный семидесятилетию событий осени 1917 года.
Революция, действительно, продолжалась, кладя на алтарь новые и новые жертвы.
И среди них оказалась пара тысяч обыкновенных советских людей, затерянных на чужой и враждебной планете…
Часть вторая. КОЛОДЦЫ МРАКА
Пускай огонь коснется нашей кожи,
Пускай вода расправится с огнем,
