- Скоро вам предстоит битва с магами.
- Да, с этой… Конгрегацией, - зачем-то уточнил полковник.
- Так вот, слушай и запоминай, от этого зависит победа и ваша жизнь… и не только ваша. Внимательно смотрите, и когда увидите сиреневые проблески, не наводите туда свое оружие. И как только стена исчезнет, бейте, не жалея стрел, но не туда, где сиреневые проблески - там ваши друзья. Запомнил?
- Дождаться исчезновения стены, и стрелять по ним из всех видов оружия, не жалея боеприпасов, но не бить по лиловым огням, - пробормотал несколько обескураженный Дерюгин. - А какой стены?
- Увидишь, - покачал головой пришелец. - Передай то, что я сказал, своим ассаардарам и магам с шаманами. И еще - на задней стене твоей палатки будет доказательство того, что это тебе не приснилось. Пусть кто-то из знающих посмотрит. Все…
И полковник вновь провалился в серую мглу.
Как только сознание вернулось к нему, он опрометью выскочил из палатки и остановился как вкопанный. На ней было отпечатано фотографически точное изображение - портрет самого Константина Андреевича Дерюгина.
- Вот уроды! - почему-то выругался он. - Чуть со страху не умер!
Возможно, Дерюгин не был бы так груб, если бы знал, как трудно было подчиненным Эйгахала Аэтта найти «зеркальника» среди чужаков.
Но растерянность и злость почти сразу исчезли - следовало бежать и докладывать.
Еще не четко осознав сказанное, он отлично понял его смысл - на той стороне имеются предатели, тьфу, союзники, и они готовы по какой-то причине помочь им, Особой Группе Войск.
- До них пять лиг, - сообщил Ринагар.
- Вы готовы? - осведомился Аэтт.
- Да, экселенц, - ответили оба помощника.
- Младшие предупреждены?
- Да, Полог будет поднят сразу же, как только…
- Тогда приступим?
Эйгахал закрыл глаза, усилием воли вошел в Верхний Мир, произнес про себя лишь несколько слов, и тут же вышел обратно.
В лицо бил дикий ветер, пахло грозой и горелым металлом, но главное - отовсюду долетал приглушенный расстоянием вопль тысяч глоток.
Сейчас магический откат колотил по всем ковенам, кроме его собственного.
По закону единства противоположностей, почти неразрушимую снаружи «Стену Блеска», было легко развалить изнутри - при условии, что выдернет скрепы из сложнейшей магической конструкции кто-то из тех, кто создаст ее.
Об этом знали, но доселе подобного не было никогда - ни в древние времена, ни в тех редких случаях, когда позже применяли это великое заклятье.
Маги не были святыми, и среди них встречались изменники родному ковену.
Но чтобы сотни магов одновременно ударили в спину соратникам?!
Мощь разорванных заклятий и построений, все хитро закрученные цепи силы обрушились на всех, кто удерживал Стену и просто творил чары. На всех, кроме тех, кто разрушил ее, ибо их защитили несложные чары - поставить которые, правда, можно было лишь до…
Затем на катающихся от боли и раздираемых на части мощнейшим откатом магов и адептов обрушился стальной ураган.
Пушки, реактивные снаряды, мины…
Его союзники на той стороне всё поняли правильно, и это не могло лишний раз не порадовать Эйгахала. Те оказались вполне предсказуемы, несмотря на всю свою чуждость. А значит и в дальнейшем серьезных проблем возникнуть не должно.
Танки и самоходки работали почти прямой наводкой, и Аэтт со товарищи пережили несколько неприятных минут, пока младшие маги удерживали лиловую сигнальную завесу.
Потом огонь затих.
- Саруг, - бросил кормчий Холми начальнику воинов, - пусть твои бойцы пройдутся вон там, и приберутся…
Он переглянулся с Егиром Дзе. Тот коротко кивнул - всё, мол, спокойно.
Да, что бы не думали его подопечные о приказе и поведении повелителя ковена, никто из холмийцев не решился пойти против. Да - ковены нередко вцеплялись друг в друга. Но вот измены в их рядах не водилось.
Поэтому сейчас его отряды в тылу безжалостно вылавливают и при малейшем сопротивлении убивают бегущих с позиций уцелевших магов. Дурак Айят ведь не возражал, когда он выговорил себе командование резервным крылом…
«В конце концов, Конгрегация и была надобна для того, чтобы ковены не перегрызлись окончательно. Теперь ковенов нет, кроме Холми и Грайни, стало быть, и грызться некому… Получается, в ней больше нет нужды…»
Мысленно произнеся эту философскую эпитафию ликвидированной им стране, Эйгахал перешел к более насущным вопросам.
Во-первых, следовало немедленно послать кого-нибудь к пришельцам и договориться о дружбе и нейтралитете. Это для начала. Во-вторых, нужно хорошенько подумать, как малой кровью, а желательно вообще без крови, подмять под себя владения бывших ковенов.
Между тем двое младших боевых жрецов приволокли и швырнули к ногам Аэтта какую-то обожженную, черную фигуру в лохмотьях.
Стоявшие подле предводителя не сдержали довольных усмешек - перед ними был никто иной, как второй глава Хранителей, маг огненной стихии двенадцатой степени, Увай Айят.
Лишь одно слово сорвалось с его обугленных губ.
- Почему?
Ни один мускул не дрогнул на бледном лике кормчего Холми.
- Ну, для начала, чтобы между Океаном и Харутскими горами остался только один хозяин. Теперь больше не будет ни этих напыщенных дураков Оранжевых, ни Синих, ни Двух Сердец, ни вас, Хранителей, с вашим, - он осклабился, - идиотским равновесием… Будет лишь один полновластный владыка магии, один хозяин Мест Силы и источников, только один собиратель детей, обладающих Даром. Мой ковен. Один - единый и безраздельный…
- Один единый и безраздельный раб, лижущий сапоги проклятых пришельцев! - хрипло выкрикнул Верховный Стратег и забился в жутком кашле, так что кровавые ошметки плоти полетели из почерневшего рта.
- Ну да, ты ведь уверен, что сандалии обожаемого вами властителя Эуденноскариада куда вкуснее и чище, - с отстраненным высокомерием произнес повелитель Холми. - Впрочем, я бы мог тебе многое рассказать о своих планах, и ты, пожалуй, удивился бы, а может, как знать, и изменил свое мнение… Но зачем? Червю никогда не понять дракона…
Он почти незаметно кивнул, и в руках боевого жреца (вернее, жрицы: из-под глухого шлема выбилась явно девичья прядь) блеснула сталь.
Тихий хрип - и жизнь последнего мольфара ковена Хранителей Равновесия оборвалась.
- Больше никого не осталось? - осведомился маг.
- Никого, - сообщил второй боец (судя по голосу, тоже женщина, но лет сорока). - Там, где собрались кормчие и повелевающие, упала огненная стрела чужаков. Их теперь не поднять даже некроманту. Остальные
- Что ж, оно и к лучшему, - вздохнул кормчий.
Теперь оставалось только ждать, как поведут себя противники. То есть, теперь уже союзники.
Ждать пришлось недолго.
- Достопочтенный лои, - обратился к нему подбежавший сотник, с акцентом, выдававшим в нем северянина. - Сюда от войска чужинцев идет самоходная повозка. В ней два человека с белым штандартом
