Михаил Иванович был особым генералом. Он был политработником высокого ранга и умел найти применение способностям каждого своего подчиненного. Например, работники политотдела, которым я подчинялся по службе, были людьми очень одаренными.
В. П. Дорохов сочинял стихи, Ю. И. Высота и Н. А. Петров пели, Б. И. Посысаев играл в театре и т. д. Последний раз я встретил Михаила Ивановича в Москве в 80-х гг. около Министерства иностранных дел на Арбате. Он был в гражданском, несколько постарел, в руках хозяйственная сумка. Я поздоровался, он внимательно посмотрел на меня и сказал: «Ландо, ну что? Дирижируешь?» Память профессионала. Думаю, он многих помнил и многим людям, как и мне, помог найти свою дорогу в жизни. Светлая ему память.
В Доме офицеров был организован в конце 1965 — начале 1966 гг. детский театр, которым руководил рядовой А. Падука, молоденький и очень энергичный и обаятельный солдат. Для его спектакля «Снежная королева» я написал очень удачную музыку. В ее исполнении принимала участие и пианистка местной музыкальной школы Лилия Сергеевна Алютина. Очень образованная, деликатная, чудесный музыкант- подвижник. Скольким детям Байконура она привила любовь к фортепианной игре, приучила к занятиям музыкой! Помню я не мог принять от нее самый дорогой подарок, который мог получить в жизни. На мое двадцатилетие она хотела подарить мне свои, редчайшие там, в Казахстанской степи, ноты: три тома всех фортепианных сонат Бетховена, я не мог принять такой подарок.
На 10-й площадке функционировала телестудия. Мне поручили вести цикл «Как слушать и понимать музыку». Некоторые свои сочинения (поэму памяти космонавта В. М. Комарова) я играл не только в концертах, но и на телевидении. Политотдел проводил семинары для комсомольских работников, мне поручили принимать участие в них с докладами о роли музыки в воспитании человека. К выступлениям я тщательно готовился. Очень помогали советы майора Тулаева и Марии Ивановны Удинцевой, работавшей в радиоузле и библиотеке ДО. Мне поручили руководство комсомольской организацией ДО, и я старался добросовестно относиться к своим обязанностям.
Большим событием в культурной жизни полигона стали гастроли Алма-Атинского оперного театра летом 1965 г. Несколько недель в ДО шли оперные спектакли. Меня прикрепили в качестве помощника к постановочной части. С утра до вечера я с наслаждением слушал репетиции и спектакли. Мечта моя стать дирижером укрепилась.
Конечно, написать о том, что пережито в армии, невозможно. Помнится и звездное ночное небо Байконура, и весеннее пурпурное тюльпановое степное море, и пуски ракет, которые приходилось видеть, в частности запуск ракеты с космонавтом Комаровым, трагическая смерть которого произвела на меня тяжелое впечатление. Я накануне видел его гуляющим по площади. И стрельбище зимой, когда мой командир взвода приказал снять перчатки (моя бабушка мне их связала из зеленой шерсти) и стрелять без них (я отморозил руки), и долгие зимние морозные ночи, когда я охранял пустой деревянный кинотеатр. И музыка Моцарта из маленького приемника, пронзавшая меня своей трагической красотой, и звуки духового оркестра — мои друзья играли марш «Прощание славянки», когда на «дембель» с глазами, полными слез, отслужив 3 года в армии, я уезжал домой.
Армейская закалка мне очень пригодилась в дальнейшей жизни. Я осуществил свою мечту — стал оперно-симфоническим дирижером. После окончания Гнесинского института поступил в Ленинградскую консерваторию им. Н. А. Римского-Корсакова, на оперно-симфоническое отделение дирижерского факультета, которую окончил в 1975 г. по классу выдающегося дирижера А. С. Дмитриева, и по настоящее время занимаюсь любимым делом. В моем становлении огромную роль сыграли люди, с которыми я познакомился в армии, на теперь уже легендарном Байконуре. Именно о них мне хотелось рассказать с большим чувством признательности и благодарности.
Анатолий Петрович Шматов
КОРОТКИЕ ВСТРЕЧИ
Полковник запаса. После окончания службы в рядах Советской Армии ветеран Байконура продолжает работать от предприятия промышленности на том же участке космодрома, где встречался с первым космонавтом планеты Земля.
Первый приезд Юрия Гагарина на нашу площадку носил ознакомительно-экскурсионный характер. Тогда мы работали над лунниками — космическими аппаратами для облета Луны. На космодроме шел набор в отряд космонавтов для пилотируемой лунной программы, а я, офицер, окончивший летную спецшколу ВВС, все еще не мог расстаться с мечтой о небе.
Встреча с Гагариным стала для нас праздником яркого человеческого общения: Юрий Алексеевич шагал в окружении наших офицеров — улыбки, автографы. Но в какой-то момент проехавшая бензовозка отрезала всю массу сопровождавших от Гагарина, и мы оказались рядом. Растерянность, рукопожатие и откровение. Юрий Алексеевич отметил мой возраст (тридцать два — многовато), просчитав плюсы опыта работы с разгонными блоками, ракетой-носителем на стартовом комплексе, посоветовал:
— Проходите «космическую» комиссию.
С тех пор и хранится эта медицинская книжка, там не хватило последней ступеньки — отличного давления. В долгом ожидании очередности к врачу не выдержал и съел два кондитерских изделия — кто мог знать, что станут они преградой к мечте.
2 марта 1968 г. На старте «Протон» с космическим аппаратом «Зонд-4». Я — инженер-испытатель систем «дыхания». Юрий Гагарин приехал на «Волге». Сейчас не вспомню, но с ним был кто-то из космонавтов (это был Валерий Быковский). До чего же не вовремя правая рука полезла в карман: сунутое про запас вареное куриное яйцо оказалось всмятку и теперь вынимать руку было опасно. А Юрий Алексеевич уже с улыбкой протягивал свою. На предложение проводить Гагарин сказал:
— Нет, я найду дорогу.
Он был в шинели. А вот фуражка у него была роскошная, пижонская, таких у нас еще никто не носил. Неловкость отступала. Но тут подъехал начальник управления генерал Меньшиков:
— Где Гагарин?
— На старте.
— Завязывай скорее!
Виктор Иванович протягивает красную повязку, дававшую возможность покидать старт перед запуском ракеты среди последних. Опять-таки одной рукой не справиться. И это тогда, когда генерал так спешит! Подзываю офицера, а Меньшиков наблюдает и молчит. И вот бежим к старту.
— Смирно! — командует генерал Меньшиков боевому расчету и докладывает Гагарину.
Гагарин выходит вперед и, держа руку у козырька, спокойно принимает доклад. В его глазах доброжелательность, в движениях сама естественность, никакой манерности. Ведь все — и Гагарин, и Меньшиков — знали хорошо, что этот доклад вообще не был никем предусмотрен, но оказался очень кстати: наш генерал выразил достойное почтение космонавту и человеку, а Гагарин понимал необходимость сказать добрые слова боевому расчету. Юрия Алексеевича провели по сооружению. Он легко вникал в суть дела, не упуская при этом общения с людьми.
Это был последний приезд Юрия Гагарина на космодром. Через три недели он погиб.
Александр Петрович Романов
КОСМОДРОМ И ЕГО ЛЮДИ
ГЛАЗАМИ ЖУРНАЛИСТА
Родился в 1916 г. Писатель-журналист. Первым из представителей прессы в 1961 г.
