Африки до сих пор живут риджбеки и басенжи — нелающие собаки. Африканцы приручили их в начале пашей эры. Тем не менее на стенах гробницы Тутанхамона обнаружены рисунки, на которых изображены басенжн в драгоценных ошейниках.
Из пирамид времен V династии извлечены мумии тех же собак, завернутые в льняную материю. Очевидно, эти животные были любимцами египетских владык. Но собак ведут за ошейники низкорослые люди. Может быть, это пигмеи? Не они ли доставили более четырех тысяч лет назад в древний Египет первых собак?
И не их ли запечатлели на скалах Сахары безымянные художники? На эти вопросы науке еще предстоит ответить…
Носорогов, с которых началось наше знакомство, — улыбнулся Кабрал, — погубила не столько свирепость, сколько рог, ценящийся в четыре раза выше слоновьего бивня. Основанная на предрассудках уверенность людей в магических его свойствах привела к резкому сокращению численности носорогов. Но им повезло больше, чем бегемотам, и носорогов еще можно встретить на дальних подступах к Сахаре — в болотах Верхнего Нила, в Судане. Браконьерство продолжается, сейчас отравленные стрелы и примитивные ловушки заменены стальными тросами и разрывными пулями.
В начале нашей эры в Сахаре появился новый «персонаж» для зарисовок — верблюд. Через несколько веков он стал неотъемлемой частью жизни кочевников. Изображения верблюдов — самые свежие среди прочих образцов наскального искусства. Некоторые ученые считают, что первый литературный источник, в котором упомянут верблюд, — сочинения Юлия Цезаря. В одной из битв с нумидийским правителем Юбой римлянам удалось захватить двадцать два верблюда. С тех пор это животное завоевало популярность у римлян. Появилась возможность дальних походов в пустыню.
Жители Сахары придумали для верблюда множество ласковых имен, воспели его в легендах и сказках. Арабская пословица гласит: «Аллах создал человека из глины. После содеянного у него осталось два куска. Из одного он сотворил верблюда, а из другого — финиковую пальму». Жизнь в пустыне без верблюда немыслима. Он прекрасно приспособлен к существованию в знойных, безводных районах. Верблюд выживает при потере жидкости, равной четверти его собственного веса. Широкие ступни будто специально созданы для хождения по песку. Питается он жесткой, колючей растительностью. На тренированных скаковых верблюдах — «махри» — туареги могут покрыть в сутки очень большие отрезки пути.
Мы подошли к концу своеобразной экспозиции на стене. Пора было заканчивать, да и музей уже закрывался.
— Но раз уж мы посвятили этому день, давайте я расскажу вам немного и о Южной Африке… Считайте, что мы пролетели на самолете над саваннами Западного Судана, влажными экваториальными лесами Центральной Африки. Мы в пустыне Калахари, одном из самых жарких мест на земле. Банту, живущие на ее границах, прибавляют к слову «Калахари» эпитет «кхофу» — «страшная». А само слово «Калахари», видимо, произошло от батсванского «карри-карри» — «мучимый жаждой». Огромный бессточный бассейн, ни одной постоянной реки. Раскаленный, насыщенный пылью воздух… Я бывал и там. А чтобы лучше понять природу этого района, прочитаю вот эту выписку из книги Франсуа Бальзана, знатока тех мест:
«Большая антилопа научилась бесконечному терпению. Часами она лижет почву или иссякший, не еще влажный источник. Рыбы зарываются в ложе реки до тех пор, пока не вернутся дожди и вода не найдет их. Насекомые утоляют жажду крохотными частичками влаги, а птицы — поедая насекомых. Мелкие животные и рептилии находят питье в птичьих яйцах, а львы — во внутренностях своих жертв».
Здесь издревле жили бушмены. Сейчас их численность сильно сократилась, и в Калахари живет лишь несколько обособленных групп. Количество членов групп зависит от того, сколько человек смогут прокормиться дарами охоты. Каждый коллектив строго соблюдает границы своей охотничьей зоны. Чтобы не отпугивать дичь, они никогда не поселяются вблизи колодцев. Опытный охотник, делящий воду колодца с диким животным, знает, что тропами, протоптанными копытными, к колодцу подходить нельзя: можно надолго отпугнуть дичь.
Раньше бушмены рисовали то, что их окружало. В 1870 году миссионер Т. Ган случайно обнаружил на территории современной Намибии наскальные росписи, выполненные желтой, белой и красной красками. Так европейцы впервые познакомились с бушменским искусством.
…Два носорога рельефно выведены гематитом. Пурпурная краска контура исчезает внутри фигуры. Объем передается светлыми пятнами каолина. На этот рисунок наслаивается другой, на него — третий. Последний, изображающий корову, дорисован всего несколько сот лет назад, когда банту привели свои первые стада в Калахари. Тут же примитивные наброски змей, собаки, капкана. Важна одна деталь. Если самые старые рисунки бушменов изображают животных и сцены охоты, то со временем тематика их меняется. Все больше места уделяют они батальным сценам, боям с соседями. Для ученых это очень важно — ведь наскальные изображения животных и людей в их взаимосвязи помогают лучше понять древнюю историю племен и народов африканского юга.
Впрочем, всего сразу не расскажешь, наскальную книгу Африки нам еще долго читать. История животного мира тесно переплелась здесь с историей человеческой. Люди и природа в Африке, как везде в мире, тесно связаны. Обрыв этой связи привел однажды в Сахаре к непоправимым последствиям. Не допустить новых катастроф — задача сегодняшних людей. Животные на скалах Африки напоминают нам об этом.
И Антониу Кабрал, отложив в сторону кипу бумаг и картинок, поднялся с кресла.
В таких разговорах пролетали дни и недели. В скверике у музея мы стали завсегдатаями. С лавочки нас мог согнать только африканский ливень, и тогда мы, согнувшись, бежали в большой белый особняк на площади — Музей естественной истории Мозамбика.
Беседы с Антониу Кабралом, влюбленным в природу Мозамбика, защитником африканских животных и растений, запомнились прочно. Его многочисленные рассказы заставили меня иначе взглянуть на давно известные факты. То, что казалось незыблемым и навсегда решенным, проявилось вдруг в новом свете.
Кабрал не отрицал доказанных наукой фактов. Он просто выдвигал гипотезы. И ему, опытному, известному зоологу, очень хотелось верить…
— Взгляните на старые карты Африки, — говорил ученый. — На них зачастую еще нет городов и изображений людей, а животные уже есть. Главные персонажи этих древних карт — львы, слоны, носороги, верблюды, страусы. Всех их сравнительно легко угадать среди полустершихся ниточек координат, жирных линий рек и гор, витиеватых латинских надписей на полях. Как бы стилизованы они ни были, их узнать можно.
Но посмотрите, что за животное изображено вот здесь? — Кабрал указал на репродукцию одной из карт 1550 года. Растопырив крылья и ноги, на территории сегодняшней Южно-Африканской Республики стоял дракон, точно такой, как на картинках наших книжек со сказками. А вокруг самые обычные львы, носороги, страус. Об этих же таинственных животных сообщают и Помпоний Мела и Павсаний в начале нашей эры, но они помещают дракона много севернее — на Аравийском полуострове.
Что это за звери? Мы вправе предположить, что это выдумка художников, изготовлявших карты. Или ранние путешественники принесли ложные сведения. Конечно, чаще всего так оно и было. Прообразами летающих драконов и змей легко могли быть некоторые гипертрофированные виды варанов, а художественным вариантом единорогов — антилопа орикс, которую, как полагают зоологи, одомашнили еще в древнем Египте.
И все-таки у меня есть основания полагать, — улыбнулся Кабрал, — что кроме этих «прообразов» имеется нечто, ускользнувшее от внимания зоологов и ждущее еще своего часа…
Даже у самого фантастического представления должна быть какая-то материальная основа — в этом Кабрал и некоторые другие ученые твердо уверены. К тому же то, о чем мы сейчас расскажем, не так уж фантастично.
Миф о чипекве
