Карлыч решил не мелочиться и сразу округлил до 500 тысяч убитых!
Сколько же тогда выходит раненых? Взяв реальное соотношение в операции, получаем 1 727 471 человека. А поскольку всего с советской стороны в ней принимали участие 2,5 миллиона человек, получается, что на Эльбу встречать наступающих с запада американцев вышли исключительно обозники, кашевары, медсестры и, конечно, только что завершившие изнасилование всех попавшихся на пути немецких женщин, свиней и кур бериевские палачи.
Сергей Кургинян,
театральный режиссер, бывший ведущий телепрограммы «Исторический процесс»
У Павлика Морозова отец убил мать
Никто из наших либеральных коллег не говорит о том, что если в течение долгого времени они так истерично выли по поводу Павлика Морозова: «Павлик Морозов, Павлик Морозов…» — то, извините меня, у Павлика Морозова отец убил мать, помимо всего прочего.
Председатель совета села Герасимовка Тобольской губернии Трофим Морозов был очень неприятным типом Он присваивал деньги раскулаченных односельчан, желающим избежать ссылки продавал липовые справки, обирая их до нитки, полученные деньги пропивал, а жену Татьяну регулярно бил. Потом Трофим и вовсе бросил супругу с четырьмя детьми, уйдя жить к смазливой соседке Антонине Амосовой.
Неудивительно, что Татьяна и ее старший сын 13-летний Пашка с удовольствием помогли следствию посадить Трофима, рассказав на суде о его безгрешном бизнесе. Бывший председатель получил 10 лет и отправился строить Беломорско-Балтийский канал.
За это двоюродный брат Павла Данила под руководством отца Трофима — Сергея Морозова зарезал Пашку, а заодно и его младшего брата Федю, как свидетеля. Впоследствии в СССР эту чисто бытовую историю раздули, а Павлика превратили в культовую фигуру для советских детишек, не мстящего бросившему семью пьянице, а сдавшего его органам по идейным соображениям. Но ни один коммунистический агитатор не обвинял Трофима Морозова в убийстве жены, которая, надолго пережив сына, умерла естественной смертью.
Эсэсовка Лени Рифеншталь снимала документальные фильмы с пытками
В чем смысл Победы? Кого победили? Фашизм? В чем содержание? В чем масштаб и статус зла, которое победили? А если статус проблематичен, а масштаб снижен, то как возвысить Победу? Я-то считаю, что статус абсолютен — этой Победе нет равных в человеческой истории. И что масштаб адресует к абсолютной святости. Но кто оценивает это аналогичным образом и на основе чего? Где смысл? И что можно сделать без него? Если Лени Рифеншталь — это уже чуть ли не положительный образ, если эту эсэсовку ленинградцы (в том числе интеллигенция) приветствовали стоя 21 июня 2001 года, в канун 60- летия начала Великой Отечественной войны… Какая Победа? Победа над кем?
Мы в любом фильме 60-х годов требовали образ доброго немца. Началось с этого, а кончилось преступным приемом Лени Рифеншталь 22 июня в Ленинграде, где элита, интеллигенция аплодировала эсэсовке, снимавшей фильмы документальные с пытками и всем прочим. Вот чем мы кончили.
Великий германский кинорежиссер Лени Рифеншталь, приезд которой на петербургский фестиваль документального кино «Послание к человеку» вызвал истерику Кургиняна, никогда не состояла в СС. Расследовавшая деятельность Рифеншталь Судебная палата, признала ее не нарушавшей закон, а в итоговом вердикте следователей подчеркивалось, что подследственная не являлась членом Национал- социалистической рабочей партии Германии и не числилась в составе ни одного из ее филиалов, признанных преступными.
Кургинян не пишет, в какой из картин Рифеншталь имелись документальные съемки пыток, и не зря — их нет. За время работы в Третьем рейхе режиссер сняла четыре документальных фильма. Это «Победа веры» (1933 год) и «Триумф воли» (1935 год) о съездах гитлеровской партии в Нюрнберге, «День свободы! — Наш вермахт!» (1935 год) о военных маневрах и «Олимпия» (1938 год) об XI летних Олимпийских играх в Берлине. Уже из их тем понятно, что никаких пыток там не было и быть не может.
Других документальных фильмов при Гитлере Рифеншталь не снимала, однако известно о выезде ее киногрупп на фронт во время вторжения германских войск в Польшу. Может быть, именно там фроляйн смачно запечатляла на камеру расправы с мирным населением? Она действительно могла наблюдать одну из них, но кино из этой прискорбной истории не получилось, о чем с иронией рассказал в своих мемуарах будущий фельдмаршал, а тогда начальник штаба группы армий «Юг» Эрих фон Манштейн.
«В один прекрасный день у нас появилась в сопровождении свиты кинооператоров известная киноактриса и режиссер, заявившая, что она «движется по стопам фюрера». Она сообщила, что по заданию Гитлера приехала на фронт снимать фильм. Такая деятельность, да еще под руководством женщины, была нам, солдатам, откровенно говоря, крайне неприятной. Однако речь шла о задании Гитлера.
Впрочем, она выглядела очень милой и мужественной женщиной, примерно как элегантная партизанка, заказавшая себе костюм на рю де Риволи в Париже. Ее прекрасные, подобные огненной гриве волосы, ложившиеся волнами, обрамляли интересное лицо с близко расположенными глазами. На ней было нечто вроде туники, бриджи и высокие мягкие сапоги. На кожаном ремне, перепоясывавшем ее стан выше бедер, висел пистолет. Оружие для ближнего боя дополнялось ножом, заткнутым на баварский манер за голенище. Штаб, как я должен признаться, был несколько ошеломлён появлением подобной необычной фигуры. Поэтому я вначале направил ее к генерал-полковнику фон Рундштедту, чтобы она могла сообщить ему о своем задании. Он, как подобает галантному кавалеру, принял ее очень любезно, но вскоре направил снова ко мне. Мне не оставалось ничего иного, как «передать ее по команде». Таким образом, она очутилась у нашего начальника разведки с грубым голосом, в функции которого входило также и все связанное с пропагандой.
Этот офицер, чудесный, брызжущий юмором баварец, не пошел по моим стопам (я пытался отсоветовать даме совершить поездку по фронту). Он отнесся к этому делу, не обращая внимания на пышный костюм актрисы, чисто по-служебному, сухо и трезво. Он принял даму чрезвычайно корректно, выслушал ее дело, проверил документы, принадлежавшие ей и ее спутникам, затем поднял телефонную трубку и вызвал офицера-медика. Положив трубку на рычаг, он деловым тоном сказал: «Вам сначала нужно сделать прививку. Я вызвал врача. Пожалуйста, раздевайтесь!» В пользу нашей гостьи говорит то, что она не вскипела, а только засмеялась и отказалась подвергаться прививке. Лишь ее киноспутники должны были подвергнуться этой процедуре, вернее говоря, один оператор. Он подошел, щеголяя своим
