начет кольца, то я вас предупреждаю, молодой человек: полегче. Я уже сыт этим по горло.
— И вовсе это не песенка про кольцо, — Джимми решил не обижаться, поскольку все-таки чувствовал себя виноватым. — Там, в этой комнате, сплошные полки, а на них лежат самые прекрасные семейные драгоценности, какие я только видел на свете. Вы продадите их, и…
— О, нет! — воскликнула мадемуазель, появляясь в дверях галереи. Сегодня она была прекрасна и величественна, словно старинный портрет герцогини. — Вы не продадите семейные драгоценности.
— Да нет у меня никаких драгоценностей, — ответил лорд Ядлинг, поспешно подходя к ней. — Как давно я вас жду!
— Как же, нету! — выскочила из-за спины мадемуазель Мейбл. — Пойдемте с нами — сами увидите!
— Давайте посмотрим, что они хотят нам показать, — потребовала мадемуазель, поскольку лорд Ядлинг по-прежнему не двигался с места. — По крайней мере, это будет занятно.
— Еще как занятно! — подтвердил Джимми.
И они пошли — Мейбл и Джимми впереди, а за ними, держась за руки, шли лорд Ядлинг и мадемуазель.
— Лучше нам держаться за руки, — пояснил лорд Ядлинг. — Раз уж этих детей выпустили на волю, то лучше быть готовым к любым неожиданностям.
Глава двенадцатая
Сколь занятно было бы попытаться передать чувства и мысли лорда Ядлинга, когда тот проходил вслед за Мейбл по залам своего старинного замка, но вся беда в том, что я не знаю и не имею никакой возможности узнать что же он думал в эти минуты. Что-то он, конечно, думал: наверное, он был слегка озадачен и удивлен, и, наверное, ему порой хотелось ущипнуть самого себя, чтобы проверить, не снится ли ему все это. Может быть, в голове у него поочередно всплывало два вопроса: «Не сошли ли они с ума?» и «Не сошел ли я сам с ума?» — но он не знал, каким вопросом заняться в первую очередь, да и как ответить на каждый из них. Ему было ясно, что дети на самом деле верят во все эти причудливые истории. К тому же его желание относительно мадемуазель и впрямь исполнилось, а тут еще появился этот призрак. Наверное, он думал, что… Нет, бесполезно, я просто не имею понятия, о чем он думал на самом деле, а потому мы с вами никогда не узнаем об этом.
Нет у меня никакого ключика и к мыслям мадемуазель. Мне известно только, что она была очень счастлива — но об этом легко догадался бы каждый, кто заглянул бы ей в глаза. Пожалуй, как раз сейчас можно на минутку прерваться чтобы пояснить: ее опекун, отправив мадемуазель в монастырь с тем, чтобы нищий лорд не мог овладеть ее состоянием, решил окончательно обезопасить это состояние, удрав с ним в Южную Америку. Поэтому, «оставшись без средств к существованию», мадемуазель вынуждена была искать работу. Она стала гувернанткой и, когда предоставилась такая возможность, выбрала себе место возле Ядлинг-Тауэрса. Она хотела еще раз повстречаться с лордом Ядлингом, хотя и решила, что он разлюбил ее и покинул навсегда. И вот теперь они встретились. Наверное, она думала именно об этом, когда они шли по его дому, и ее рука покоилась в его руке. Но окончательно поручиться за это я не могу.
А вот мысли Джимми открыты мне словно старая, много раз перечитанная книга. Он думал кратко и решительно: «Теперь-то уж он точно поверит!». Как ни странно, для Джимми важнее всего на свете было наконец-то доказать лорду свою правоту. Он жалел только, что Джеральда и Кэтлин не будет рядом с ним в миг его торжества, но Джеральд и Кэтлин помогали тетушке Мейбл вновь упаковывать мебель в чехлы, и потому не принимали участия в описываемых событиях. И, пожалуй, лучше пока отложить их приход — потому что когда Мейбл гордо произнесла: «Вот!», и остальные, наступая ей на пятки, ворвались в комнату, отделанную резными панелями, последовала какая-то непонятная заминка — и ничего не произошло!
— Здесь где-то была потайная пружина, — бормотала Мейбл, ощупывая стены внезапно вспотевшими руками.
— Где же? — поинтересовался лорд Ядлинг.
— Здесь! — сорвавшимся голосом прошептала Мейбл. — Но я не могу ее найти.
Она и впрямь не могла найти пружину. Другую пружину — ту, что открывала нечто вроде шкафчика под окном — она нашла с легкостью, но кого это могло заинтересовать? Все хотели увидеть драгоценности, а двое из присутствовавших точно знали, что драгоценности должны быть где-то рядом. Но та пружина, которая раздвигала дубовые панели, являя жадным очам драгоценности, которых, пожалуй, хватило бы на то, чтобы выкупить из плена короля — эта главная пружина куда-то подевалась. Ее просто не было там, где она должна была быть. Сомневаться не приходилось — они обследовали всю стену, дюйм за дюймом. Пылкие уверения Мейбл и Джимми замерли, наткнувшись на враждебное молчание. Уши у детей горели, они прятали глаза, боясь повстречаться взглядом со взрослыми. Как нечестно, прямо-таки неспортивно обошлась с ними эта пружина!
— Вот так! — сурово произнес лорд Ядлинг. — А теперь, когда мы покончили с вашей шуткой — если это у вас называется шуткой, — мы можем уйти? С меня достаточно. Верните мне кольцо — я полагаю, оно принадлежит мне, ибо, по вашим же словам, вы нашли его где-то в замке. И чтобы я больше от вас ни одного слова не слышал о колдовстве, кольцах и прочей чепухе!
— Кольцо у Джеральда, — жалобно протянула Мейбл.
— Приведите его сюда, — потребовал лорд Ядлинг. — Отправляйтесь — оба!
Они понуро удалились, а лорд Ядлинг, воспользовавшись их отсутствием, объяснил мадемуазель, как мало значат для него эти драгоценности по сравнению с гораздо более серьезными вещами.
Вскоре четверо ребят присоединились к ним.
— Нам обоим надоела эта история с кольцом, — обернулся к ним лорд Ядлинг. — Верните его мне, и больше мы об этом говорить не будем.
— Я… я не могу его снять, — извинился Джеральд. — Так бывает… Это кольцо часто ведет себя по- свински.
— Я с ним справлюсь, — заявил лорд Ядлинг, но и ему не удалось совладать с кольцом. — Попробуем мыло! — решил он, но четверо из пяти слушателей, внимавших его распоряжениям, прекрасно знали, что мыло тут не поможет.
— Они не верят в драгоценности, — внезапно разнюнилась Мейбл. — А я не могу найти пружину. Я уже все тут ощупала. Мы вместе искали. Она была вот здесь, и…
Произнося эти слова, она машинально притронулось рукой к стене, и в ту самую минуту, когда голос ее заглушили слезы, резные панели раздвинулись, и полки, устланные синим бархатом и нагруженные драгоценностями открылись потрясенному взору лорда Ядлинга и его будущей жены.
— О Боже! — воскликнул лорд Ядлинг.
— О Боже! — по-французски повторила мадемуазель.
— Но почему именно сейчас?! — выдохнула Мейбл. — Почему именно сейчас?!
— Это колдовство, — авторитетно пояснил Джеральд. — На самом деле, никакой пружины там нет, и она не работает, когда кольца нет в этой комнате. Ты же помнишь, Феб говорил, что в кольце — средоточие всех чар.
— Давай задвинем панель, уберем кольцо и посмотрим, что получится.
Они тут же провели эксперимент. Джеральд оказался прав («Как всегда!» — заметил позднее он). Когда он вместе с кольцом выходил из комнаты, исчезала и потайная пружина, когда же он возвращался, пружина (к великой радости Мейбл) вновь оказывалась на своем месте.
— Вот видите! — сказала Мейбл лорду Ядлингу.
— Я вижу, что эта пружина устроена чрезвычайно хитроумно, — отвечал несгибаемый лорд. — Я согласен, что вам было не так-то легко ее найти. И если все эти драгоценности настоящие…
— Разумеется, они настоящие! — негодующее фыркнула Мейбл.
— В любом случае, я чрезвычайно благодарен всем вам, — продолжал лорд. — Похоже, за окном прояснилось. После обеда я отправлю вас всех домой. А сейчас я все-таки хотел бы получить это кольцо, если вы ничего не имеете против.
