крепко сжимала в правой руке. Я уже говорила, что в тот день в Лондоне ослепительно сияло солнце, но если бы вы могли взглянуть на то сверкающее безобразие, посреди которого оказались дети, наше северное светило наверняка показалось бы вам не более чем тусклой свечкой. Немудрено, что первым делом все четверо принялись энергично моргать и тереть глаза руками. Антея при этом еще ухитрилась нашарить амулет и хорошенько запрятать его под отворотом джейнова платья, чтобы он, не дай Бог, не сорвался с бечевки и не затерялся (вместе с детьми!) в прошлом. Вдоволь наморгавшись и чуть ли не до синяков намозолив себе глаза, дети стали с любопытством оглядываться по сторонам.
У них над головами раскинулось поразительной синевы небо — оно сверкало, переливалось и поигрывало яркими бликами, совсем как море под лучами полуденного солнца. Они стояли посреди небольшой поляны, с трех сторон окруженной невысокой густой порослью, в которой преобладали неведомой породы деревья, буйно разросшиеся кусты, а также какие-то переплетенные между собой и на редкость колючие лианы. Обе кромки леса вплотную подходили к полосе угольно-черной грязи, за которой сияла желто-коричневая лента воды. На другом берегу реки не было видно ничего, кроме все той же спекшейся на солнце грязи и темно-зеленой стены джунглей. Если бы не эта явно искусственного происхождения полянка да не ведущая к реке и заканчивающаяся круглым тростниковым ограждением тропинка, детям бы и в голову не пришло предположить, что в таком диком месте могут жить люди.
Четверо наших приятелей нерешительно переглянулись.
— Гм! — сказал наконец Роберт. — По крайней мере, мы, что называется, переменили климат.
Он был прав. В прошлом оказалось гораздо теплее, чем мог бы себе представить даже самый теплолюбивый лондонец.
— Хотел бы я знать, где это мы очутились, — сказал Сирил. — Смотрите-ка, тут и река есть! Наверное, это что-нибудь вроде Амазонки, Тибра или Енисея…
— Это Нил, — прервал его Псаммиад, высовывая из корзинки один глаз.
— Тогда мы в Египте! — заключил Роберт, у которого был высший балл по географии.
— Что-то я не вижу ни одного крокодила, — возразил Роберт, у которого был высший балл по биологии.
На этот раз Псаммиад высунул из корзинки одну из своих волосатых лапок и помахал ею в сторону огромной кучи мусора, безмятежно покоившейся на самой кромке воды.
— А это, по-твоему, что такое? — спросил он. Не успело последнее слово слететь с его губ, как куча мусора ожила, засопела и, подобно куску плохо перемешанного цемента, сорвавшегося с мастерка каменщика, тяжело соскользнула в реку.
— О! — только и могли вымолвить все четверо.
В следующий момент на другом берегу под напором какого-то массивного тела затрещал камыш.
— А вот и речная лошадка! — обрадованно закричал Псаммиад, когда на черной полоске грязи показалась огромная серовато-голубая туша, больше всего на свете напоминавшая чрезмерно откормленного слизняка.
— Это гиппопотам, — пояснил Сирил. — И, скажу вам по правде, он кажется мне гораздо более настоящим, чем тот, что засел в нашем лондонском зоопарке.
— Хорошо еще, что он на другом берегу реки, — сказала испуганная Джейн. — Представляешь, каким настоящим он бы тебе показался, если бы ему вздумалось появиться на нашем берегу?
Словно в ответ на ее слова шуршание и треск камышей вдруг послышались у них за спиной. Это был по-настоящему ужасный момент. Никто не сомневался в том, что это был еще один гиппопотам. Хотя, конечно, это мог быть всего лишь крокодил или лев. На худой конец, это могла оказаться ядовитая змея.
— А ну-ка, Джейн, поскорее доставай амулет! — сказал Роберт дрожащим от храбрости голосом. — Мы должны быть готовы улизнуть отсюда в любую секунду. Готов поклясться, что в этом треклятом месте с нами может случиться все, что угодно!
— Надеюсь, гиппопотам с нами не случится, — сказала готовая разреветься Джейн. — Особенно такой же огромный, как тот, на другом берегу.
Все четверо повернулись, чтобы встретить опасность лицом к лицу.
— Ладно уж, хватит вам дрожать, как четырем маленьким утиным хвостикам! — раздался из корзины почему-то очень довольный голос Псаммиада. — Это не речная лошадка. Это человек.
Как всегда, он оказался прав. На дальнем конце поляны показалась маленькая туземная девочка примерно антеевых лет. У нее были короткие светлые волосы и очень смуглая кожа — однако при первом же взгляде на маленькую дикарку дети догадались, что если бы она жила где-нибудь поблизости от них в Камдентауне, ее кожа была бы такой же светлой как и у них самих. Но, во-первых, она жила не в Камдентауне, а в Египте восьмитысячелетней давности, и, во-вторых, на ней не имелось никакой достойной упоминания одежды, так что четверо светлокожих английских детей, с ног до головы затянутых в платья, шляпки, чулки, носки, башмаки, куртки, воротнички и все такое прочее, поймали себя на том, что невольно завидуют этому безыскусному продукту первобытного мира. У них не было никакого сомнения в том, что ее костюм больше подходит к местным условиям, чем понавешанные на них бельевые кучи.
На голове у девочки имелся большой глиняный кувшин, разрисованный черными и красными узорами. Она не заметила детей, вовремя отпрянувших к границе джунглей, и неторопливо направилась к берегу реки, намереваясь, очевидно, набрать воды. Когда она проходила мимо затаившихся за кустами детей, до них донеслись весьма странные звуки, которые маленькая смуглянка издавала на ходу. Звуки были очень однообразными, очень неритмичными и очень унылыми. Антея не могла удержаться от мысли о том, что даже для восьмитысячелетней давности песня, которую напевала девочка, была слишком примитивной.
Между тем девочка наполнила кувшин и поставила его рядом с собой на берегу. Затем она забрела по колено в воду и, перегнувшись через круглое тростниковое ограждение, принялась шарить внутри его руками. Одну за другой она вытащила оттуда шесть крупных, сверкавших на солнце чешуей рыб и, по очереди переломав им шеи, насадила на принесенную с собою длинную ивовую лозу. Когда с этой операцией было покончено, она связала концы лозы, набросила получившийся кукан на локоть, взяла свободной рукой кувшин с водой и повернулась лицом к лесу. Естественно, в тот же самый момент она увидела наших четверых знакомцев плюс корзину с Псаммиадом. И все из-за того, что белые платьица Антеи и Джейн, подобно снегу, выделялись на фоне однородной темной массы леса. Маленькая туземка не могла знать, что такое снег, но это не помешало ей завизжать от ужаса и уронить на землю кувшин, который хоть и не разбился, но все же основательно залил содержавшейся в нем водой засохшую грязь под ногами у девочки, а заодно и еще раньше свалившуюся туда же рыбу.
Вода медленно впитывалась в глубокие трещины на засохшей грязи.
— Не бойся! — прокричала девочке Антея. — Мы тебе ничего не сделаем!
— Кто вы такие? — прокричала та в ответ.
А теперь я хочу сказать вам вот что: я не собираюсь тратить тридцать три с половиной страницы на то, чтобы объяснить вам, каким образом туземная девочка могла понимать Антею, а Антея могла понимать туземную девочку. Если уж вы не поняли, что пространство и время являются абстрактными понятиями, которые использует наш мозг, то этого вы ни за что не поймете, испиши я хоть триста тридцать три страницы, чего, мне, кстати не позволяют законы жанра и необходимость экономить место для дальнейшего рассказа. Так что можете думать все, что вам угодно. Возможно, детям удалось наткнуться на всеобщий язык всех живых существ, над которым вот уже не одну сотню лет без всякого толка бьются ученые профессора. У вас было полным-полно времени убедиться, что наши четверо приятелей были необычайно везучими детьми, а раз так, то почему им не могло повезти и в этом? А, может быть… Впрочем, я предлагаю оставить в покое этот запутанный вопрос и вернуться к приключениям Сирила, Роберта, Антеи и Джейн. Заметьте лишь, что, где бы они ни оказались, перед ними ни разу не вставало такой идиотской (и, прямо скажем, непреодолимой для многих) преграды, как незнание иностранных языков. Они могли понимать кого угодно и, наоборот, быть всегда понятыми. Если вы можете найти этому объяснение, то вам и карты в руки. Надеюсь, в отличие от вас, я все сумею понять.
Как бы то ни было, когда маленькая дикарка спросила: «Кто вы такие?», все четверо детей ее тут же отлично поняли.
— Мы такие же обыкновенные дети, как и ты, — отвечала ей Антея. — Пожалуйста, не бойся нас! Мы
