злились, но пока еще никому не приходило в голову, что во всем была виновата королева.
Наконец Антея схватила ее за рукав и втащила вверх по ступенькам крыльца. Мальчики с Джейн последовали за ними. Оказавшись в холле, шедший последним Сирил быстро захлопнул входную дверь.
— Будь я проклят, если хоть что-нибудь понимаю! — причитал кто-то снаружи. — О, мои бедные мозги! Пойду домой, напьюсь с горя — может и полегчает.
По всей видимости, вся остальная толпа постепенно пришла к такому же решению, потому что «одетые подобающим образом» торговцы и мастеровые вдруг развернулись и бросились бежать, откуда пришли. За ними вплотную следовала точно такая же толпа торговцев и мастеровых, только одетых неподобающим образом.
— О Господи, сейчас сюда сбежится вся лондонская полиция! — в отчаянии застонала Антея. — Ну почему тебя угораздило одеться именно так?
Королева, между тем, уже успела разлечься на стоявшей в холле кушетке из конского волоса.
— А как, по-вашему, может еще одеваться королева? — поинтересовалась она.
— Наша королева одевается, как все нормальные люди, — сказал Сирил.
— Ну, а я нет! И вообще, я должна сказать, — заметила гостья оскорбленным тоном, — что по вашему виду никак не скажешь, что вы сильно обрадованы моему появлению. Однако, может быть, это объясняется тем, что оно застало вас врасплох? Хотя, насколько я знаю, вы обожаете неожиданные появления и исчезновения. Чего стоит одно лишь ваше неожиданное исчезновение из моей спальни! Вот уже чего я никогда в жизни не забуду. Какой потрясающий трюк! Как вам это удалось?
— О, давайте сейчас не будем об этом! — сказал Роберт. — Видите ли, вы, кажется, очень сильно расстроили всех этих добрых людей, и я нисколько не удивлюсь, если они всем скопом побегут в полицию. А нам очень не хочется, чтобы вас взяли за шиворот и бросили в тюрьму.
— Королев не бросают в тюрьму! — надменно процедила она.
— Это у вас в Вавилоне не бросают, — сказал Сирил. — А у нас еще как бросают. А некоторым даже рубят головы.
— Что, прямо здесь, в этой убогой халупе? Как интересно!
— Нет, нет, не здесь. В прошлом.
— Ах, в прошлом! — презрительно протянула королева. — А я уж было подумала, что вы это сделали собственными руками.
Девочек передернуло от ужаса.
— Ну и отвратительный же у вас городишко! — между тем продолжала королева самым что ни на есть любезным тоном. — А уж какой грязный и невежественный народ! Представляете, во всей толпе не нашлось ни одного человека, который понимал бы, что я говорю!
— А вы их понимали? — спросила Джейн.
— Конечно, нет! Они все как один лопочут на каком-то варварском северном диалекте. Но вас-то я понимаю очень хорошо, и мне этого достаточно.
Я не собираюсь в который уже раз объяснять вам, как вышло, что дети могли понимать языки всех стран и народов, в которые их только ни заносил амулет, и, соответственно, разговаривать на них, как на своем родном английском. Замечу лишь, что они этого тоже не понимали и разговаривали, как Бог на душу положит.
— Ну что ж, — сказал набычившийся Сирил. — Раз вам так сильно не понравился наш город, так, может быть, вы хотите отправиться домой?
— Да что ты, я же еще ничего толком не видела! — сказала королева, оглаживая свою усыпанную серебряными заездами вуаль. — Я всего лишь пожелала оказаться у дверей вашего дома, и вот я здесь. Но этого мне мало. Я хочу встретиться с вашими королем и королевой.
— Да вас к королевскому дворцу и близко не пустят!.. — начала было Антея, но, вспомнив о королевском происхождении своей собеседницы, продолжала совсем другим тоном. — Но знаете, мы можем показать вам кучу других замечательных дворцов — только захотите, и мы вас отведем повсюду, куда нас пустят.
Антея была очень доброй девочкой, к тому же в ней еще была жива память об оказанном им королевой гостеприимстве — даже несмотря на то, что она и проявила поистине вавилонское коварство в случае с Джейн и Псаммиадом.
— У нас в городе есть музей, — со слабой надеждой в голосе произнес Сирил, — где собрано много всяких вещей из вашей страны. Эх, вот если бы вас как-нибудь переодеть…
— Я знаю как! — внезапно сказала Антея. — Наверху лежит старое мамино платье, в котором она ездила в театр, и еще там есть коробка со старыми шляпками.
При помощи нежно-голубого платья, обшитого вылинялыми кружевами, детям удалось скрыть от постороннего взора большую часть королевских прелестей, так скандализировавших лондонскую публику, но украшенная розовыми цветами шляпка, все время сползавшая ей на одно ухо, прямо скажем, производила самое неблагоприятное впечатление.
— Ладно, так сойдет! — сказала Антея Сирилу, когда он прошептал ей на ухо все, что думал по поводу экстраординарного туалета королевы. — Сейчас самое главное — вывести ее из дома, пока старая нянечка не проснулась. Нам и так повезло, что она спит уже сорок минут вместо пяти обещанных.
— Тогда пошли! — сказал Роберт. — Нам так и так опасно здесь оставаться. Нужно скорее добраться до музея. Если все эти люди, из которых она понаделала пугал, приведут полицейских, то они станут искать нас где угодно, но только не там.
Голубое шелковое платье и розовая шляпка королевы привлекали к ней ровно столько же внимания прохожих, сколько и ее первоначальный наряд, и дети почувствовали огромное облегчение, когда шум и толкотня центральных улиц наконец сменились прохладным покоем Британского музея.
— Сумки и зонтики оставляем в гардеробе! — объявил человек за стойкой. Ни у кого из детей, не говоря уже о королеве, зонтиков не оказалось, а единственной сумкой, какая у них нашлась, была «адова авоська» с Псаммиадом. Дело в том, что, несмотря на все их протесты, королева настояла на том, чтобы они взяли Песчаного Эльфа с собой.
— Я не желаю, чтобы меня оставляли в гардеробе! — возмутился Псаммиад. — Так что даже и не думайте об этом!
— Я побуду с тобой у дверей, — успокоила его Антея и, поспешно пройдя на площадку перед входом, уселась на скамейку у одного из питьевых фонтанов.
— Пожалуйста, отойди от этого идиотского фонтана! — все еще сердито произнес Песчаный Эльф. — Я боюсь, что он меня в конце концов забрызгает с ног до головы.
Антея послушно пересела на другую скамейку и принялась ждать. Если вам приходилось когда-нибудь ждать кого-нибудь на скамейке у Британского музея (а равно и у галантерейного магазина или билетных касс), вы знаете, как мучительно долго имеет обыкновение не появляться ожидаемая вами персона. Антее, во всяком случае, показалось, что прошел не один час, а королевы с детьми все не было. Псаммиад уже давно ворочался в беспокойном сне, да и сама Антея начала клевать носом — а входная дверь по-прежнему открывалась только для того, чтобы выпустить каких-то незнакомых (и по большей части очень ученых) людей в очках.
Внезапно ее как будто толкнули в бок — она повернула голову к дверям и увидала, что королева с детьми уже минут пять стоят у входа и что стоят они не одни. Вокруг них сомкнулась плотная толпа, состоящая, в основном, из затянутых в униформу служителей музея и нескольких ученых джентльменов. И те и другие были ужасно рассержены.
— Ну ладно, — говорил, как показалось Антее, самый добрый из рассерженных служителей. — Отведите домой эту полоумную бедняжку да накажите маме с папой, чтобы они построже следили за ней.
— А если вы не сможете справиться с ней сами, — сказал самый злой из служителей, — мы немедленно вызовем полицию!
— Вообще-то, мы ни в коем случае не желаем прибегать к насильственным мерам, — добавил добрый джентльмен, который, как видно, был у служителей самым главным.
— Можно, я сначала перекинусь парой слов со своей сестрой? — попросил Роберт.
